Бесобой - Кутузов Кирилл - Страница 22

— Я не виновата, что ты не умеешь деньги на удовольствия тратить. Но это ничего, я тебя ещё превращу в человека. Научу деньгами сорить, — коварно улыбнулась Лиза.

— Лиз, давай как-нибудь без этого обойдёмся. Одна транжира в семье — это ещё куда ни шло, но если мы вдвоём навалимся, то…

— То будем жить недолго, зато красиво! Хочу на море, а поскольку сегодня ехать на море уже поздно, пошли на аттракционах кататься.

И они пошли. Во сне всё, кроме самой Лизы, было условное, в том числе время и пространство, поэтому они сразу после этих слов оказались в кабинке колеса обозрения.

— Дань, а чего мы вниз не едем? — настороженно спросила Лиза, поглядывая на землю.

— Не знаю. Может, ждут, пока мы округой налюбуемся? — предположил Данила первое, что пришло в голову.

— Так десять минут любуемся уже. Я уже вот заметила, что у того памятника взгляд какой-то жуткий.

— Ну, вообще да, как-то очень уж долго.

— Дань, ты должен был сказать: «Не десять, а пять, и вообще, всё нормально». Чтобы я не боялась, — упрекнула его Лиза, по-детски поджав губы.

— А ты боишься?

— А если боюсь, ты меня успокаивать будешь?

Он целовал её в шею, а вокруг было так красиво, что и правда захотелось, чтобы колесо застряло и их бы вызволяли какие-нибудь монтажники, которых вечером днём с огнём не сыщешь. Но скоро колесо снова пришло в движение. А Лиза сказала:

— Давай сразу на два круга билеты купим. Я снова буду бояться, ты будешь меня успокаивать.

— Я тебя успокаивать и внизу на лавочке могу. Бесплатно. А тебе бы только деньгами сорить, — Данила взъерошил ей волосы, а Лиза вытащила из кармана блузки котлету из полтинников:

— Могу себе позволить, в отличие от некоторых!

Они сговорились прокатиться на колесе обозрения ещё один раз, а потом пойти есть пончики и запивать их тёплым невкусным квасом, ведь тут же главное — это сам процесс… Данила думал, что Лиза как обычно испачкает нос сахарной пудрой, но в итоге пудрой измазался он сам.

— Я теперь понимаю, почему ты деньги не тратишь. Ты всё на кокос спускаешь. Вон, все ноздри белые.

— Да где? Я аккуратно ел!

— Я аккуратно ел! — передразнила его Лиза, изображая, будто не попадает пончиком себе в рот.

Они оба захохотали. И Данила проснулся, но не от их с Лизой смеха.

Это ржали Марина Плетнёва и чёрт по имени Шмыг.

— Так и сказали?

— Да они мне диск подарили, хочешь покажу?

— Чего там показывать, поставь! Я это слышать хочу.

— Вы что ржёте? — зевая задал вопрос Данила.

— Марина рассказывала, что недавно группу на концерт везла. Молодые девчонки-панкушки, — прекратив наконец смеяться, ответил Шмыг.

— Так а ржёте-то чего?

— Нашла диск? Покажи ему. Если я это произнесу, я от смеха лопну. Читай название группы.

Даниле всучили тоненькую квадратную коробочку с компакт-диском. На обложке три блондинки позировали с гитарами на фоне сожжённой тачки. Данила спросонья ещё туго соображал и прочитал вслух, будто на автомате:

— «Взмах Титьки».

Марина и Шмыг снова захохотали на всю машину.

— Чушь какая, — Данила отдал диск обратно таксистке, но потом всё равно сам прыснул.

Навигатор показывал, что до склада компании «ТПРНС Трейдинг» оставалось ехать четыре с половиной минуты.

«Кораблёва позвонила Сане и сказала, что их зовут выступать на открытии клуба. Правда, третьими с начала, и это вообще часа четыре дня, но это же не на улице, а в помещении. Был бы на открытом воздухе концерт, днём они смотрелись бы отстойно — диоды на инструментах было бы не видно, и главная фишка группы ушла бы в молоко. А в помещении — нормально. Надо соглашаться.

Саня кивала, сказала, что ей, в принципе, и на улице было бы нормально. Спросила, есть ли какие-нибудь подводные камни. Придётся ли билеты у организаторов выкупать, чтобы потом продавать их самим. Кораблёва ответила, что нет. Ничего платить не надо, орги сами обещают ящик пива на команду поставить. Есть только один момент…

„Ну, сейчас начнётся…“ — подумала Саня, и её охватила злоба. Ей казалось, что вот этот один момент всё испортит.

— Попросили сменить название, чтобы на афишах можно было написать.

— И чего ты думаешь?

— Я думаю, что рано или поздно всё равно бы пришлось. Как прикол это сойдёт. Но постоянное название нужно нормальное искать.

— А Соня чего?

— Соня со мной согласна.

— Две против одной, значит?

— Почему сразу против? Мы ещё не решили ничего. Просто предлагаем. И у Сони есть мысль. Сделать „Взмах Кисти“. Даже логотип придётся по минимуму перерисовывать…

— У нас под старым названием диск же вышел.

— Ага, тиражом в 30 штук, все друзьям раздали.

— Делайте что хотите.

— То есть ты предлагаешь не выступать?

— Я предлагаю горячку не пороть. Наше старое хотя бы запоминается. А „Взмах Кисти“ — это хрень ванильная какая-то. Мы не такую музыку играем.

— Подумай до утра, короче.

Саня пообещала подумать, просто чтобы не нарываться на конфликт. Конфликт завтра будет.

Положила трубку, швырнула телефон на кровать. Достала из сумочки таблетку „Врат“. Повертела в руках. Максим, влюблённый дурак, подарил. Думал, раз она панк играет, то заценит такой подгон. Она не заценила, но теперь её подмывало попробовать. Как её вообще употребить-то? Раньше она таблетки только нормальные ела. От головы там, от простуды. В итоге просто проглотила, запила выдохшейся минералкой. Потом легла на кровать, раскинула широко руки-ноги и стала ждать. Вдруг и правда станет полегче.

На следующий день прямо с утра написала Кораблёвой: „Звони, как проснёшься“.

— Алло, Сань. Ты подумала?

— Да. Я чего-то зря упёрлась вчера. „Взмах Кисти“ — нормальная тема. Играешь на инструментах — машешь кистью, картину пишешь — тоже. Раскусила идею, и даже понравилось. Давайте выступим, уделаем всех там. Чтобы после нас выступать уже никому не хотелось, потому что круче уже не будет.

— Вот это моя Саня. Это я понимаю. Я тогда Соне говорю, что решили, и всё будет.

— Да, привет ей передавай.

Нежный голос зашелестел в голове у Сани: „Молодчина, всё правильно сделала. И сказала всё правильно. После вас никто выступать не будет. Ты им такое шоу устроишь“.

— Я не знаю, как нож пронести. Там же, наверное, проверять на входе будут.

„Ты у меня умница, что-нибудь придумаешь. Я же придумал, что с этими двуличными тварями сделать? Вот именно. Пронеси ножик, а дальше — я сам…“»

«Книга Заплат»

— Значит, вон в той промзоне наркоту мешками грузят?

— Ага. Постараемся это исправить.

— Вас ждать? Сколько у тебя времени уйдёт на то, чтобы цех чертей раскатать? Минут десять? — участливо поинтересовалась Марина.

— Нет, Марин. Ты нас и так выручила. Езжай домой. Тут сейчас жарко будет.

— Ну, как знаешь, Дань, — пожала она в ответ плечами.

Шмыг и Данила вышли из машины.

— Будем ломиться внутрь со стрельбой и спецэффектами или сначала прокрадёмся внутрь и поглядим, что там к чему? — на всякий случай уточнил чертёнок.

— Посмотрим по обстоятельствам.

— Ты матери будешь звонить?

— Обойдусь сегодня. Они с сестрой в Питер поехали, Эрмитаж смотреть. Не хочу отвлекать.

— Тогда я забираю контроль.

— Да, развлекайся. У тебя там всё по плану хотя бы? Без лажи? А то будут говорить, что Бондарь хватку потерял…

— Не будут, не беспокойся. Могу сегодня даже грохнуть кого-нибудь, чтобы твой имидж поддержать.

— Да необязательно. Главное — без лажи.

Костя Бондарев закрыл глаза, расслабился, и его тело снова стало не его. Когда он подписывал договор кровью, то думал, что скоро начнёт жрать эту жизнь большой ложкой, приберёт к рукам весь район, будет ездить на дорогой тачке и есть в самых козырных местах, но в реальности всё оказалось иначе… Оно и к лучшему. Демон, который вселился в его тело, оказался хитрым. Ему нужен был сосуд, а не помощник. Он сам хотел всё контролировать, во всё вникать. Бондаря это напрягало поначалу, но потом между ними состоялся серьёзный разговор.