Слон для Дюймовочки - Донцова Дарья - Страница 6

И в ту же секунду у меня в кармане задрожал мобильный, я вытащила его и увидела эсэмэску от Олеси: «Непременно приезжай в Булонский лес в восемь вечера». Я удивилась и спросила у Кузи:

– Булонский лес – это же городской парк в Париже?

– Да, – подтвердил Кузьмин. – А что?

Я показала ему эсэмэску, Кузя полез в интернет и вскоре сообщил:

– Вот любят наши люди все иностранное. Наверное, речь идет о зоне отдыха «Булонский лес», она находится неподалеку от нас. Вперед по шоссе, на тридцать пятом километре налево – и приехала.

В ту же секунду упало новое сообщение от Леси: «После десяти связь прервется. Не опаздывай. Сбросила координаты в навигаторе».

Я припарковала машину на небольшой площадке, где стоял чей-то велосипед, огляделась, сообразила, что Воротниковой нет, и позвонила ей. Уже через секунду после того, как набрала номер, я сообразила, что не дождусь ответа. Сомнительно, что на опушке леса работает мобильная связь.

Но, вопреки расчетам, раздался голос Леси:

– Тебя за смертью посылать!

– Стою на парковке, твоей машины нет, только велосипед лежит. Не знаю, куда идти!

– Ведьмино болото! – раздалось в ответ.

Я поежилась – неприятное название.

– Где оно?

– Вперед по дороге до указателя «стоять», там увидишь.

Ничего не понимая, я побежала по тропинке и через секунду оказалась во власти страха. Вокруг чернели ели и раздавались странные звуки. Вся трясясь, я добралась до нужного столба с табличкой, приметила покосившуюся избу и Лесю, которая сидела на крылечке. Рядом с ней стоял пакет.

– Где мы? – спросила я, с трудом переводя дыхание.

Олеся запустила руку в мешок:

– Здесь жила самая сильная колдунья. Она умерла, но ее дух до сих пор тут. Бери свечи!

– Какие?

– Восковые, – начала сердиться Леся. – Афиноген объяснил, что их надо собрать в семи храмах. И только чистый воск, никакой химии.

– Кто такой Афиноген? – задала я следующий вопрос.

– Пришла помогать или интервью брать? – фыркнула Воротникова. – Афиноген – внук Клавдии. Она ему передала перед смертью свой дар. А вот и он!

Из домика вышел мужчина, одетый, как крестьянин девятнадцатого века. Выглядел он словно персонаж с картин Владимира Маковского, Василия Максимова и Константина Савицкого: косоворотка с поясом, холщовые штаны, лапти и картуз. Окладистая седая борода закрывала почти все лицо. Леся бросилась к нему:

– Мы пришли.

– Рад видеть красных девиц, – нараспев произнес дядька. – Кого со света сжить хотите? Изображение разлучницы припасли?

Леся вынула из сумки лист:

– Вот. На принтере распечатала, в оригинале нет. К мужу залезла в кошелек! Он фотоморду с собой таскает.

– Потаскун, – покачал головой сын ведьмы, – ох, гуляка! Да невиноватый совсем. Нукось, дай портрет. Безразлично, какой он, на адской машинке напечатан или хфотохраф делал. Чую душу человеческую через любую бумагу.

Леся протянула ведьмаку лист.

– Ахти! Так она черная колдуниха, – сделал вывод Афиноген, забирая бумагу. – Не расстраивайся, голуба! Муж тока тебя одну любит. Это дрянцо его черными силами охмурила, присушку сделала. Вот и глупит он. Небось, богатый?

– Валера хорошо зарабатывает, – откликнулась Олеся.

– Золото приманило бабу, – степенно произнес Афиноген, – значитца, деньгами ее и пригасим. Сколько у тебя с собой?

– Вы сказали, двухсот тысяч хватит, – протараторила Леся и вытащила конверт.

– За свою работу ни копейки не беру, – произнес Афиноген, – ни копейки, ни осьмушки, ни полушки, ни гроша. Нельзя белый колдуновский дар продавать. Отымется он у меня. Но огонь гасят водой, а присушку – деньгами. Поелику за отворот мужа от тебя заплатили, то и бабе за возврат рассчитаться надо.

Я прислонилась спиной к дереву. Олеся сошла с ума? Она не понимает, что Афиноген, у которого в паспорте определенно стоит самое обычное мужское имя, ломает комедию? Валера полностью обеспечивает семью, он очень хорошо зарабатывает. Но двести тысяч – немалая сумма. Надо как-то остановить глупышку.

– Нукось, давай дьявольский металл, – потребовал Афиноген, вытягивая руку. – Даже смотреть на проклятые деньги не желаю, пальцем их не трону.

– У моей подруги бумажные рубли, – не выдержала я, – не монеты. И вы хотите, чтобы двести тысяч вам в ладонь положили – коснетесь денег!

Афиноген окинул меня взглядом и опять посмотрел на Лесю.

– Зачем привела девоньку-подруженьку? Она Лиса Патрикеевна. Тебе в лицо хорошее говорит, а за глаза грязь льет. Без монет не сработает отворот заговора.

Потом он опять повернулся ко мне:

– Неправда твоя, девица-красавица, сейчас увидишь, как погибнет дар.

Леся быстро протянула ему пачку купюр. Афиноген молча взял деньги и ушел в избу.

– Ты с ума сошла? – накинулась я на подругу. – Он врун, мошенник.

– Нет! – разозлилась Воротникова. – Прочитала в «Телеграме» отзывы в его аккаунте, Афиноген всем помогает.

– Забавный старичок, – засмеялась я, – ведет беседу, как герой книги Гиляровского, а сейчас выяснилось, что он сидит в интернете. Нестыковочка образа.

И тут из домика вышел Афиноген. В одной руке он держал зажженную свечу, в другой – жестяную старую коробку. Похоже, в ней когда-то лежали ботинки.

– Девица-красавица, говори, чего желаешь разлучнице? – пропел он.

– Сдохнуть прямо сейчас, – топнула Леся.

– Эхма, черная обида ум затемняет, – протянул Афиноген. – Ну померла. И че? Где радость? Нет! Нехай помучается недугами, пострадает, красоты лишится. Тогда ее злая присуха отпадет, мужик разом забудет разлучницу. Жить ей дальше хромой, косой, горбатой, лысой, в прыщах! Неправа ты, барышня, не подумав, смертушки ей захотела. За то, что чужого супруга охмурила, следует жестоко наказать.

– Точно, – подпрыгнула Леся, – спасибо, Афиноген! Правильно посоветовал. Пусть эта тварь вся покроется волдырями, получит понос и…

Я молча слушала, как подруга перечисляет все, чего она желает любовнице Валеры, и не понимала, зачем понадобилось меня звать. Может, Воротникова побоялась оставаться одна с колдуном в лесу?

– Да исполнятся твои желания, – запел мошенник, – да будет так, как хочешь. Теперь лучшая подруга должна взять коробку, войти в воду и бросить сундук пожеланий в топь! Если он утонет сразу, прямо сейчас разлучницу понос прошибет и ничем его не остановишь. Если на поверхности останется и завтра ко дну пойдет, то в день утопления коробки бабу скрутит. Давай, барышня, шагай.

Ведьмак протянул мне жестянку и уточнил:

– Там деньги и фото развратной бабы.

– Откройте, – потребовала я.

– Зачем? – вкрадчиво спросил Афиноген.

– Хочу удостовериться, что вся сумма на месте, – честно ответила я.

– Охо-хоюшки, – вздохнул ряженый. – Ой, как мне тебя жаль! Тяжело жить девице подозрительной.

– Выполню задание только после того, как увижу деньги, – отрезала я.

Афиноген издал протяжный вздох и поднял крышку. Я изумилась – внутри лежала пачка купюр.

– Теперича душенька подруженьки утешилась? – слишком ласковым голосом осведомился ведьмак.

Я взяла деньги и начала их пересчитывать. Подул ветер, одна бумажка улетела.

– А ну, заканчивай, – топнула Леся, – хватит!

– Сейчас найду купюру, – пообещала я.

– Что Бог отнял, того мне не надо, – прикинулся верующим лгун.

И тут я сообразила, что произойдет, когда я уведу вконец ополоумевшую Олесю к машине. Старик разденется, нырнет, достанет коробку. Если внутрь жестянки попадет вода, то не беда! Ассигнации высохнут, их можно будет использовать или обменять в банке. Лезть в болото у меня не имелось ни малейшего желания. Но сейчас захотелось наказать вруна. Леся почти лишилась разума, ее съедают черная ревность и яркая злоба. И она верит мошеннику, не слышит голоса разума, хочет уничтожить любовницу Валерия. Поэтому я отправлюсь в болото! Я зайду подальше, открою «банк», быстро порву купюры, швырну коробку, потом крышку. Упаковка начнет погружаться в болото, жидкость станет затекать внутрь, кусочки денег выплывут, перемешаются – колдуну никогда не собрать гонорар. Жалко лишиться большой суммы, но еще неприятнее знать, что Афиноген сидит в ресторане или покупает вещи в магазине, смеясь над нами, глупыми.