Ржевский 4 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 34

— Не поверилось как-то поначалу, — извиняющимся тоном поясняет Меншиков. — Девица. Ржевский в её пользу от земли отказался, условий дарения в мэрии не озвучено — подумали, твой пьяный бред. Плюс какая-то ошибка регистратора.

— Ты уж не взыщи, — следом за ним вздыхает Филиппов. — На права твои из нас никто покушаться не думает. Просто вследствие твоей наработанной репутации ввод нового человека впервые за всю историю… несколько нереально выглядел.

— Ладно, проехали, — кажется, разобрались.

Разгильдяйство, не злой умысел.

— Кто убил Растопчина? Дмитрий Иванович, это от всех нас вопрос. — Неожиданно спрашивает Трифонов.

— Вы же понимаете, что я не обязан отвечать? — уточняю для полноты картины.

— Никто и не говорит, что обязан. Сейчас, возможно, решается конфигурация союзов через месяц. Можешь вообще отмолчаться — твоё право.

Хм. Если бы давили, послал бы на три буквы.

— Я его не убивал, слово Ржевского, — поднимаю вверх ладонь. Лица присутствующих становятся более задумчивыми. — Он по мне плазмой шарахнул, было дело. Прямо у себя в кабинете. Но я его только физически вразумил.

— Как?

— Придавил рот и нос, пока задыхаться не начал, — отвечаю честно. — Так несколько раз. Но я внимательно следил за его здоровьем и убил его совсем другой человек.

— Знаешь, кто?

— Конечно. — Чуть подумав, решаю не скрывать деталей.

Всё равно через некоторое время это не будет иметь никакого значения.

— Но вам имени не скажу, — продолжаю. — Скажу лишь, там было за что. Была бы моя воля, Растопчин бы так быстро и легко не ушёл.

— А как⁈ — Филиппов всё изумляется и изумляется.

— У меня бы он изрядно помучился перед смертью, — откровенность, только откровенность. — Причём под магозапись, чтобы я эту картинку в назидание кому угодно после крутить мог.

В частности, тем, кто за ним стоит. Кто бы это ни был.

— За что? — интересуется хмурый Трифонов. — Дим, несмотря на всю твою репутацию, она никогда не касалась таких моментов. Беспредела за вашей фамилией отродясь не водилось, совсем наоборот. У тебя должны быть причины. Скажешь?

— Это и всех нас касается, — добавляет Филиппов. — О твоих достижениях кое-каких слухи уже идут, хотелось бы и о начинаниях понимать. Если, конечно, в будущем ты ни с кем из нас союза не исключаешь.

— Растопчин не должен был давать разрешения пытать детей. Перед их смертью, к которой он их приговорил.

Шесть пар глаз широко раскрываются.

— На гротеск похоже, — говорит Лукин, происходящий из семьи-конкурента Меншиковых за внимание основателя нынешней династии два века тому.

— Я же тебя в свою веру не зову, — пожимаю плечами. — Вы спросили — я ответил. Мог бы вообще промолчать.

— Нет у Растопчина права никого к смерти приговаривать, — замечает Вяземский.

— Он не прямо, — морщусь. — Там чуть иначе было. Для кое-каких игр из столицы понадобились разменные монеты, конкретные личности. Их назначили. Растопчин выбрал содействие, даже в сторону не отошёл.

— Ребёнок не один был? — сумрачно спрашивает Филиппов, глядя сперва в столешницу, затем поднимая глаза на меня.

— Трое. Три несовершеннолетние девочки, — легко выдерживаю взгляд. — Пардон за банальность, но Слово Ржевского. Я с такими вещами не шучу.

— А ведь это чертовски занятно. При всей твоей подноготной ни у кого из нас ведь и мысли нет, что ты сейчас неправду говорить можешь, — замечает Меншиков. — Неисповедимы пути господни, что ещё сказать.

— Так это потому, что я правду и говорю. Ржевские всегда были распи*дяями, но среди нас никогда не было пи*доболов. Разницу улавливаешь?

— Господа, меня зовут Шу Норимацу. Я среди вас единственная женщина, разрешите поинтересоваться: какова цель нашего собрания?

Напарница молодец. Свежую струю внесла вовремя и по теме.

— Хороший вопрос, — криво ухмыляется половинкой рта Трифонов. — Хотелось бы понять, как дальше жить. Чего с какой стороны ждать в течение месяца и как к этому подготовиться.

— У нас, думаю, в самое ближайшее время ясность на эту тему появится прямо здесь, — предполагаю вслух.

В стул, являющийся теоретически местом царя (судя по нумерации), вмонтирован портальный маяк. Он сейчас активировался и что-то излучает.

Взгляды присутствующих скрещиваются на мне, в них висит невысказанный вопрос.

— Вот оно, — указываю на портальное окно, загоревшееся за их спинами.

Буквально через секунду из несанкционированного транспортного канала выходит высокий шатен:

— Приветствую! Я чуть опоздал, надеюсь, ничего серьёзного ещё не обсуждали?

Все резко вскакивают. Кроме меня и Шу.

Кто-то кланяется, кто-то что-то говорит.

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.

— Цесаревич Дмитрий! — Совет Города (за исключением её и Ржевского) поднялся и принялся демонстрировать радушие.

Кто-то искренне, кто-то скрепя зубы.

Партнёр по бизнесу из флегматичного резко стал заинтересованным. Забросив ногу на ногу, он устроился в сидячем положении поудобнее и демонстративно натянул на голову летнюю кепку, которую неизвестно когда извлёк из своего рюкзака:

— Для тебя закон не писан?

— А? Что? — жмущий чужие руки сын местного монарха в первую секунду даже не понял, что обращаются к нему.

— Сюда порталы открывать нельзя, — пояснил Дмитрий спокойно. — Или требования по безопасности касаются всех, или их не существует вовсе — отменяем за ненадобностью.

— Это вам нельзя, — доброжелательно и снисходительно пояснил царственный тёзка напарника. — Кое-кому в этой стране можно. А ты, видимо, Ржевский? — его глаза светились весельем.

— Я-то Ржевский, но у тебя неточная информация. — Единственный на памяти Шу европеец с высоким даном каратэ-до стремительно перетёк из сидячего положения в вертикальное.

— На какую тему моя информация неточна? — поинтересовался царевич.

Взгляды, которыми сейчас обменивались два Дмитрия, больше всего походили на классическое фехтование на алебардах.

— На тему завышенной самооценки, — со встречной доброжелательностью идиота ответил блондин, неожиданно превращаясь в лопоухого дурачка.

Японка по опыту поняла, что сейчас произойдёт что-то интересное.

Напарник по бизнесу подошёл к одному из стульев, примерился и коротко ахнул кулаком по спинке.

Все оторопели и замерли.

Ржевский подобрал с пола металлический кругляш:

— Портальный маяк в месте собрания! Кто-то давал разрешение?

Тишина.

— Дим, а, Дим, а на чей это маячок ты портал навёл? — поинтересовался потомок гусара с тем слащавым и елейным выражением лица, которое всегда так бесило его собеседников.

В следующую секунду напарник раздавил артефакт между пальцами:

— Ой. Сломалось, — понятно, что жалость в его голосе была наигранной.

Окно портала мгновенно схлопнулось.

— Ты!.. — глаза царевича возмущённо ползли на лоб. — Да я!…

— Не бзди жаром, а то угоришь, — доброжелательно предложил Ржевский, возвращаясь на свой стул. — Я ж тебе говорил, здесь особенных нет. Ты мне не поверил. Господа, в чём я не прав? — он повысил голос, игнорируя наследника и обращаясь к соседям по Золотому Квадрату.

Шу лаконично улыбнулась:

— Как царь с нами, так и мы с царём.

— Что это за б****? Кто её сюда пустил? — неприязненно бросил тёзка партнёра, не обращаясь ни к кому конкретно.

Ржевский помрачнел и наклонился вперёд, вставая со стула.

Шу решительно вернула его на место толчком в плечо:

— Я сама. — Она повернулась к наследнику и поднялась. — Меня зовут Норимацу, Шу. Вы очень молоды и возможно не знаете моей фамилии, но это не проблема: она вам больше и не понадобится.