Ржевский 4 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 2

Может, отсюда и его удары головой? Именно потому что «Девять конечностей»?

С другой стороны, тело Дмитрия закалено однозначно по канонам каратэ-до. Опять же, где Ржевские — а где Таиланд? Можно поспорить, попроси партнёра — он даже на карте не покажет.

Второй вчерашний якудза откровенно растерялся: во-первых, слишком понадеялся на запрещённое техно, во-вторых — откровенно испугался случившегося с товарищем.

Блондин словно бы лениво поймал его вытянутой рукой за одежду на груди, дальше было предсказуемо.

Рывок на себя. УДАР. Лоб Ржевского превращает в фарш второе лицо.

Амулет в руках этого противника оказался многофункциональным. Техно плюс магия, Шу только слышала, что они появились (видеть пока не приходилось).

Одновременно с потерей сознания якудза, видимо, что-то переключил — и Ржевского накрыла волна пламени.

— Да ну нафиг, — пробормотала Норимацу, с замиранием сердца предполагая результат.

Хорошо, что партнёр оказался настолько предусмотрительным и предложил ей подстраховать с дистанции.

Столб огня опал, кое-кто оказался в привычных обгоревших лохмотьях вместо одежды.

— Твою ж мать, — огорчённо бросил Ржевский, молниеносно оценивая понесённый ущерб. — Пожарный костюм. В другом из дому не выхожу в этом месяце.

Третий противник (Шу не знала его в лицо) удивил. Он сделал три плавных и стремительных шага назад, сбросил пиджак и коротко поклонился. В следующее мгновение в его руках появились палочки для обмолота риса — нунтяку.

В парном варианте.

Сердце рухнуло в пятки: тяжёлое дерево, отполированное за годы ладонями, кованая цепь — оружие было боевым.

Когда в воздухе мухой прожужжали первые восьмёрки, японка очень сильно испугалась: Ржевскому противостоял тоже мастер каратэ-до. Тоже старой окинавской школы.

Только он не был безоружным, в отличие от Дмитрия.

— ТЭННО, ХЭЙКА БАНЗАЙ! — она проклинала сейчас саму себя за то, что пошла на поводу у товарища и осталась сзади.

Почти целый десяток шагов. Она не успеет добежать, чтобы принять первый удар на себя, давая другу шанс достать пистолеты, чтобы уравнять шансы.

Вооружённый повёл себя в полном соответствии с каноном. Через долю секунды на голову блондина обрушился первый удар и тут же следом за ним — второй.

— К Х А! — необычный киай товарища был ей уже знаком, потому не удивил.

Не удивил так, как то, что случилось одновременно с ним.

Дерево, с лёгкостью дробящее и человеческие кости, и камни (особенно когда им орудуют такие руки), разлетелось в щепки об лобную кость Ржевского. Вначале первая нунтяку, потом вторая.

Незнакомый окинавский мастер, охранявший проход вместе с якудза, опешил от случившегося ровно на тысячную долю секунды.

Если честно, Шу тоже опешила: ведь просто не поверят, если рассказать. Мне просто не поверят, повторяла она про себя раз за разом.

Потомку гусара тысячной доли секунды хватило. В воздухе мелькнула рука — и окинавец оказался припёртым к стене спиной, Дмитрий удерживал его вытянутой рукой за горло:

— С вами я не ссорился, — безукоризненно канонично, с соблюдением всех грамматических форм вежливости, на чистейшем японском обратился к незнакомцу блондин.

Шу против воли испытала такую гордость за напарника, что даже пришлось смахнуть из уголка глаза предательскую влагу.

В это мгновение товарищ был гораздо большим японцем, чем многие урождённые нихондзин, которых она знала лично. Взятые вместе.

Ногти указательного и среднего пальцев второй (свободной) руки Ржевского замерли в миллиметрах от глаз противника.

Норимацу-младшая навскидку не смогла припомнить, из какой это школы: по классике, выбивать глаза полагается не кончиками пальцев, а фалангами, ближайшими к ладони.

Впрочем, у человека, закалившего своё тело до подобных недостижимых высот, возможно, даже ногти не отличаются крепостью от боевой части кулака. Как и кончики пальцев, на которых они находятся.

Шу коротко и молча поклонилась в спину товарища, безмолвно благодаря за ещё один бесценный урок.

У припёртого к стене хватило благородства и порядочности оценить широкий жест соперника. Он не стал недостойно унижать себя бесчестными (и наверняка безуспешными) попытками контратаки.

Благородно признав проигрыш, соотечественник поднял вверх раскрытые ладони и ответил:

— Отдаю должное вашему уровню. Я всего лишь пытался исполнить свой долг в соответствии с полученными инструкциями.

Ржевский отпустил японца, тот продолжил:

— Эти якудза не нравились мне самому; к сожалению, выбирать с кем работать порой не приходится. Меня зовут Огава, Киёси. Могу ли я узнать, с кем имею честь?

— Ржевский Дмитрий Иванович. Рекомендуюсь собственной персоной.

— А ваша спутница? — соотечественник стрельнул взглядом в её сторону.

— Норимацу, Шу, — она опять коротко поклонилась.

— Из тех самых Норимацу⁈

— Родной прадед.

Огава поклонился в ответ.

Японка знала его фамилию: достаточно древний род, но скорее исследователи форм, нежели глубокие прикладные мастера вроде Ржевского.

— Что у вас происходит? — в коридоре показался, по-видимому, тот, кто был уполномочен представлять Микадо и проход к покоям кого охраняли побеждённые Дмитрием.

— Прошу прощения за вторжение. — Похоже, партнёр всё-таки выучил классический японский этикет (не только язык), потому что сейчас опять выглядел безупречно со всех сторон.

Речь, манеры, жесты, до миллиметра выверенный поклон (обгоревшая одежда не в счёт, воины умеют отделять злаки от плевел).

— Моя фамилия Ржевский, — степенно продолжил товарищ. — Не вы ли, божьим промыслом, будете представителем вашего Императора? Меня привела к вам крайняя необходимость и я бы в жизни не позволил себе подобного…

Он лаконично указал глазами под ноги.

—… если бы не? — аристократ с родины вопросительно поднял подбородок.

— Эти недостойные совершили вчера преступление в моём городе на моих глазах, — Дмитрий небрежно активировал идентификатор на браслете, сверкая гербом Изначального. — Я шёл мимо по вашему коридору с девушкой, когда увидел преступников своими глазами. Не смог пройти мимо.

— Они и только что применили оружие первыми. — Шу посчитала, что сейчас будет уместным внести дополнительную ясность. — Ржевский лишь бил в ответ.

— Подтверждаю, — неожиданно поддержал Огава. — По ситуативному контексту было ясно, что они знакомы, но первым начал не он. Мы. Возможно, это было необоснованно — надо спрашивать этих.

Все дружно посмотрели под ноги.

— Этих теперь быстро не спросишь, — констатировала азиатка очевидное. — Ржевский — очень высокий дан каратэ-до. Иккэн хисацу.

— Подтверждаю, — Огава повторно показал себя благородным человеком.

— Какая нужда привела вас ко мне таким нетривиальным образом? — свёл брови вместе представитель Микадо, поднимая взгляд на европейца.

По едва уловимым признакам Шу поняла по его лицу: посланник как минимум в общих чертах в курсе родословной партнёра по бизнесу, по крайней мере, явно узнал фамилию.

Подумалось: наверное, это счастье, когда безупречная репутация поколений предков твоих друзей известна далеко за пределами их родины.

— Если позволите, я бы предпочёл продолжить разговор в более подходящей обстановке, — блондин повёл рукой вокруг, непринуждённо переходя в фигуральное контрнаступление. — Не угостите чаем? Заодно не подскажете, как к вам обращаться?

— Ониси, Такидзиро. Прошу.

Шу мысленно поблагодарила всех богов за то, что кроме двоих якудза недостойных соотечественников на этаже не было.

— Я был крайне удивлён, услыхав «БАНЗАЙ» в коридоре, ещё и женским голосом, — Ониси счёл необходимым объясниться и с ней. — Вышел на шум только поэтому. Как зовут вас, спутница Ржевского?

— Норимацу, Шу.

Соотечественник красноречиво кивнул и повёл бровью, отдавая должное услышанному.