Матвей. Внештатный канцелярист - Федотов Антон Сергеевич - Страница 31

– Чай, чай! – возликовал шаман настолько неожиданно, что Ольга даже не успела заметить, когда странная мелодия смолкла. – Пошли пить чай!

Еще один невероятный кульбит, сопровождающийся взмахом шерстяной накидки (или что это, черт возьми, вообще такое!), и вот уже девушка усажена на подушки рядом с низеньким чайным столиком. Матвей же вообще заморачиваться не стал, растянувшись рядом. В качестве возвышения для головы он как нечто собой разумеющееся использовал ножки спутницы.

Ольга же только в очередной раз подивилась, насколько по-разному выглядят парни. Одетый в синие джинсы и синюю же классическую рубаху Матвей даже в сей необычной обстановке принадлежал миру этому. Дредастый шаман же с пледом на плечах… Ольга не была уверена.

– Итак, – перебил ее мысли тот самый шаман. – Есть два способа удержания пиалы…

Мысли девушки вновь неспешно потекли в голове, а реальность стала восприниматься слегка отстраненно. Стадию ассоциаций согретого дыханием чайных листьев она прочувствовала словно в тумане, а теперь…

– Пробуй, – заставил вновь вернуться ее в реальность однокурсник, удерживающий пиалу хватом «три дракона обхватывают дин», как она только что узнала.

– Прикинь, я чуть не помер десять литров воды в бутылях и чайный набор тащить с собой на гору. Там же высота две триста, – жизнерадостно вещал шаман, не забывая обновлять гостям пиалки. – Это нереально круто – сидеть на вершине и пить чай вдвоем! А потом мы с моей королевой полетели вниз, едва касаясь ногами земли… Пространство вокруг нас преобразилось, а я побывал в джунглях Амазонки, пустынях Сахары, степях Казахстана и… А, чертов псилоцибин![21]

Сознание Ольги вновь поплыло под хохот парней.

– …Я ж вегетарианец, а мне шаурму с говядиной подсунули… – выхватило сознание девушки часть разговора, прежде чем вновь отправиться гулять какими-то неведомыми путями. Она только и успела удивиться пищевым привычкам хозяина, с учетом слегка выпирающего из-под накидки живота, но, может, он недавно?

– …По морде им дал? – Удивленный голос Матвея вновь на миг привязал девушку к здесь и сейчас.

Он бы смог. Шаман. Матвей, судя по его развлечениям с коллегой, тоже подраться не дурак. Однако опытного рукопашника в нем разгадать было непросто. Здоровые же предплечья и сбитые кулаки чайного мастера явно намекали, что кулачные бои он не только любит, но и регулярно практикует!

– Кто это? – неожиданный вопрос буквально заставил парней споткнуться посреди беседы и удивленно уставиться на девушку.

– Ча Чуны, – ответил после небольшой паузы шаман. – Чайные питомцы. Мы делимся с ними первым, самым вкусным проливом чая, работая над вожделением, а также дарим им остатки напитка…

Ольга же вновь выключилась из беседы, слегка кивая в такт замедлившейся речи шамана, остановившимся взглядом разглядывая фигурку имперского штурмовика из знаменитой саги про воинов-магов джедаев Джорджа Лукаса, и все никак не могла понять, что у него на шее делает обезьянка!

В какой-то момент девушка осознала себя стоящей на гвоздях, с каждым вздохом вбирающей энергию земли, а с каждым выдохом-криком избавляясь от накопившихся в теле зажимов. Она так бы и не смогла сказать, сколько выдерживала все это, тем более что практика показалась ей вечностью.

Этой минуты и тридцати секунд вполне хватило Матвею, чтобы аккуратно провести по шее девушки рукой, оставив артефактом в виде кольца небольшую царапинку на коже Ольги. В тот же миг капля крови впиталась в металл, а выгравированные на нем руны словно осветились неярким огнем, чтобы тут же снова исчезнуть. Нанесенный на кончик пальца Матвея эликсир, оказавшись на коже девушки, моментально затянул ранку, не оставив от нее и следа.

Окончательно Демидова пришла в себя только через час, когда свежий ветер вымел из головы остатки сладкого чайного дурмана. В голове взрывались тысячи вопросов, чтобы через мгновение погаснуть и уступить место другим. Однако один из них крепко засел ее в голове, оформившись в удивленное:

– Это что было? Шерстяное пончо?!

С тех пор как Игнатий Лойола впервые нацарапал на алтаре бедной подземной часовни святой Марии Монмартрской три буквы, что во многом изменили облик мира («I.H.S.» lesus homium Salvatop[22]), минуло много веков. «Товарищество Иисуса» давно уже не собиралось в тесных аскетичных церквушках, предпочитая им комфортабельные штаб-квартиры, что в достаточном количестве были рассыпаны по планете Земля. И пусть изначально считалось, что орден состоит из тех, «кто во имя Бога желают быть вооруженными под знаменем креста и служить во имя единого Господа и первосвященнику римскому, его викарию на земле»[23], эти товарищи быстро показали, насколько гибкой может быть мораль. Так, несмотря на предписанную последователям Лойолы бедность, братья легко обходились мыслью, что человек подобен статуе, которой безразлично было, одета она или нет. Так что, несмотря на равнодушие иезуита к вещам, он мог быть изысканно одет, коли того требовала обстановка.

Надо ли говорить, что толкование этих требований оставалось за самим послушником? Да и как привлечешь сердца проповедью строгой аскезы? А вот утверждения вроде «кто овладел девицей насилием, угрозой или хитростью, тот обязан вознаградить ее… Однако если дело осталось совершенно тайным, то он, по совести, не обязан вознаграждать ее»[24] или «если ты видишь человека, который собирается обворовать бедняка, то удержи его и укажи ему на какого-нибудь богача, чтобы он обворовал его вместо бедняка»[25]людям были куда ближе.

Вообще иезуиты были прекрасными теоретиками хитрых уловок и клятвопреступлений. «Позволительно давать клятву в важных и неважных делах с намерением не сдержать ее, если есть достаточное основание на это»[26]. Неплохо, верно? Отсюда совсем недалеко до мысли «восстание духовного лица против государя той страны, где он живет, не составляет государственно го преступления», а также ее апофеоза «народ может убить незаконного государя; убить же тирана считается заслугой»[27]. Много в истории ордена было покушений на монарших особ, среди которых особо выделялся Гай Фокс[28], собиравшийся взорвать Британский парламент целиком по наущению иезуитов.

Своих «товарищи» иезуиты тоже, честно говоря, не щадили. Того же главу Ватикана Климента XIV, попытавшегося распустить орден, несмотря на все клятвы служить папе, только папе и никому кроме папы, на высший суд наладили очень быстро и настолько мучительно, что более никому такое в голову не приходило!

Вопреки распространенному мнению о слабой стойкости людей с… м-м-м… гибкой моралью, иезуиты оставили и продолжают формировать по сей день свой след в истории этого мира. Да тот же Матвей вполне искренне восхищался судьбой Маттео Ричи, ставшего первым европейцем, ступившим в Запретный город в Пекине. Талантливый математик, картограф и переводчик, рискнувший отправиться в пасть китайского тигра и выйти из этой схватки умов, воли и хитрости победителем. Сами китайцы дали ему имя Ли Мадоу, что в вольном переводе могло быть трактовано как «добродетельный Матвей». В школярские года это казалось юноше если и не мистическим совпадением, то добрым знамением точно!

Командиры и сторонники военизированного ордена отличались упорством, силой и мужеством, пусть и в рамках довольно двуличной, с нашей точки зрения, морали. Великие открытия и завоевания, сотни и тысячи школ по всему миру – вот лишь малая часть из заслуг. Не говоря уже о потрясающе эффективной системе психологической подготовки своих сторонников, которую разработал еще лично Лойола. В немалой степени она помогала добиться высот сторонникам ордена. Вольтер, Артур Конан Дойл, Альфред Хичкок и многие другие имена учеников школ и колледжей иезуитов прогремели на весь мир[29]. Великие ученые, первооткрыватели, чего греха таить, шпионы (или разведчики, но тут уж зависит от точки зрения!).