Феникс (СИ) - Колышкин Владимир Евгеньевич - Страница 14

   Довольно грозно, устрашающе это выглядело, но в сравнении с неприятелем - каменный век. Этим оружием их вряд ли возьмешь.

   Однако Георгий, кажется, поспешил в оценке боевых возможностей землян. Блестящий стальной вихрь винта медленно и осторожно втаскивал "стрекозу" между двумя 14-ти этажными небоскребами, выдвигая боевую машину на линию огня. В условиях города пространство для маневра было сильно ограничено, но это имело и свои плюсы. В случае крайней опасности, можно найти укрытие за каким-нибудь зданием. Те же здание помогут вам скрытно подобраться и неожиданно напасть на врага.

   Инга дергала Георгия за одежду, кричала, спрашивая, какого черта они здесь торчат. Георгий отвечал, что лучше переждать заварушку, сидя под разбитым грузовиком. Не мог же он сказать ей правду, что ему важно знать исход воздушного боя. Женщины этого не понимают.

   Вертолет, с посвистом лопастей винта и воем турбин, маневрировал между домами, то выплывая из их поля зрения, то вновь появляясь. Вдруг носовой отсек у него открылся и оттуда выдвинулось дуло какой-то пушки. Наконец, заложив крутой вираж, воздушная машина помчалась в атаку. Пролетая мимо коридора, образованного многоэтажками, пушка вертолета выпустила узкий, едва видимый фиолетовый луч, который с треском и грохотом, словно удар великанского бича, распорол воздух и полоснул вражеский аппарат, зависший над перекрестком. "Блюдце" на атаку ответить не успело, так как вертолет сразу же скрылся за домами. НЛО ярко вспыхнул своим внутренним светом, рассыпая голубые искры, затем светимость его несколько померкла, он нервно задергался, покосился и, как пьяный человек, потерявший контроль над своим телом, заскользил в сторону одного из зданий. Пытаясь выровнять крен, "блюдце" начисто срезало бортом несколько балконов. Вниз на землю посыпались кирпичи, рамы, стекла, цветочные ящики и прочий хлам. Очевидно, повреждения, полученные аппаратом, были очень серьезными. "Блюдце", едва ли не падая, приземлилось на крышу летнего кафе и погребла его под собой. Свечение аппарата медленно угасло, точно некое чудовище испустило дух.

   - Так его! - заорал Георгий, весь переполненный чувством гордости и патриотизма за принадлежность свою к земной расе. - Получи, фашист, гранату!

   Инга его восторга не разделяла и потащила Георгия туда, где по ее чутью могло быть менее опасно. И вовремя. Потому что сдохшее было блюдце вдруг опять ожило, как злодей в боевике. Зажглись огни, хотя и тускло. Подняв облако пыли, аппарат медленно восстал над развалинами, завис, держась, казалось, на пределе сил, как смертельно раненое животное в последнем яростном порыве. "Ну, сейчас он нам даст просраться!..", подумал Георгий, оглядываясь через плечо и прибавляя хода. Но блюдце передумало воевать. Как-то скособочившись и словно бы даже прихрамывая, поплыло оно по воздуху, с трудом набирая высоту. Враг убрался с поля боя. Вертолет не стал его ни преследовать, ни добивать. Земляне просто показали свою силу и волю к победе.

   Хотя паника уже пошла на убыль, но земля еще нет-нет да вздрагивала, и где-то в районах ратуши и Холодного замка что-то сильно горело. Отчаянно сигналя, туда ехали пожарные машины. Люди разбегались в разные стороны, как тараканы на кухне, застигнутые врасплох внезапно вспыхнувшим светом. Высокие, светловолосые полицейские, одетые в черные мундиры, всем своим обликом похожие на эсэсовцев, пытались навести хоть какое-то подобие порядка: направляли людей в менее опасные места, в основном, в ближайшее бомбоубежище, а кого-то - в больницу. Полицейским помогали молодые ребята - добровольцы из Нордического Легиона. В отличие от профессионалов порядка, на испачканных, почти детских лицах легионеров были написаны смятение и плохо скрываемый страх.

   Краем глаза Георгий увидел, как Инга торопливо, но довольно умело перекрестилась, когда они пробегали мимо лютеранской кирхи и церковной лавки, где обычно продавалась церковная утварь, в том числе предметы для ритуала экзерсиса, как-то: кресты с распятьем, амулеты, чернильницы-непроливашки, осененные легкой рукой Лютера, и прочее.

   Инга и Георгий держали направление в сторону набережной реки Неран, разделяющей город на две враждующие части. Они пробежали мимо закрытого торгового павильона, где с заднего хода, несмотря на ранний час, какие-то люди не то выгружали, не то загружали в "Газель" объемистые и, видимо, тяжелые мешки. Мужики приостановили работу, недобро глядя вслед убегающим. Георгий на ходу поймал подругу за руку, потом обнял за плечо, прикрывая левый ее фланг сильной мужской ладонью. Когда они торопливым полубегом, полушагом проскочили мимо мертвого здания государственного банка, Георгий машинально, против желания, поднял голову и посмотрел на пыльное окно, бывшее во втором этаже справа.

   Пройдя скорым шагом еще два квартала, они миновали мрачное здание почтовой таможни, музыкальное училище и автошколу для слепых. Тут они свернули в сторону узенького сквера и сразу оказались в оазисе тишины и спокойствия. Здесь они перешли на шаг, переводя дыхание. Это была уже фактически набережная, далеко уходящая в обе стороны. Они остановились у парапета. Отсюда открывалась широкая панорама: медленно текущая черная река, а за ней - крутые уступы Левобережья, полускрытые утренним туманом.

   2

   Примерно на середине реки Восточный мост был разведен. Разъединенные части торчали на фоне бледно-жемчужного неба как две гротескные ладони двух спорящих великанов, жестом показывающих друг другу - "знать тебя не желаю".

   - Пешком на ту сторону не пройти, - вздохнул Георгий. - Надо ждать, когда опустят мосты. Если их сегодня вообще опустят... Черт!

   - Можно перебраться на лодке, - сказала Инга. - Пойдем к переправе. Где-то здесь есть причал...

   Она увлекла за собой своего спутника. Вскоре отыскался проход в чугунной решетке и по каменным стертым ступеням они спустились к старому, с прогнившими досками пирсу. Плясала, корчилась луна на воде, совсем уж побледневшая, пришептывала река, пресно пахло осокой, тронутой предосенним тлением.

   Словно бы нарочно их ожидала лодка, вернее, шлюпка, еще точнее - крутобокий ялик. Выкрашен он был сверху и внутри белой краской, а днище по ватерлинию - красным суриком. В ялике возился его хозяин, шуршал брезентом, что-то там укладывая. Рядом на досках причала, верным другом и сторожем, сидел черный пес, средних размеров дворняжка. При появлении чужаков, пес навострил уши, встал и принял выжидательно-оборонительную позицию.

   - Хэлло, капитан! - по-литавски окликнул лодочника Георгий. - Не переправите ли нас на тот берег?