Купола (СИ) - Горшков Тимофей - Страница 8

Артур покраснел. Он набрал воздуха в легкие, но ему на плечо в очередной раз опустилась рука Мины. Он моргнул, выдохнул и откинулся назад, показывая, что этот разговор он закончил. Тогда свой голос снова подал старейшина:

— Ты прав, любой конфликт не возникает просто так. И практически в любом конфликте есть зачинщики с обеих сторон, а страдают те, кто оказался между ними. А попытайся мы влезть в эту ситуацию раньше и решить ее силой — и мы стали бы не лучше, чем остальные участники. Но есть моменты, когда необходимо отбросить законы, моральные принципы — все то, что тебя связывает. Потому что на кону стоит более важная вещь, чем твоя честь: выживание человечества. Модро был опасен. И оставался опасным. Мы же подарили ему быструю и безболезненную смерть — много больше того, чем народ наградил бы его. Иногда чтобы подняться, сначала необходимо спуститься; чтобы нести жизнь необходимо посеять смерть; а для того, чтобы прийти к свету — нужно пройти сквозь тьму.

— Даже если это и так, я не хочу быть частью этого. Ваше предложение про подлодку все еще в силе?

— Конечно, ты волен покинуть нас, когда захочешь.

— Отлично, тогда пусть это будет сейчас.

Неожиданно Андрей осознал, что все остальные люди в зале смотрят на них и не произносят ни слова. Он поднялся и по памяти двинулся обратно, к доку. Старейшина молча проследовал за ним.

Андрей все ожидал, что из-за угла кто-то выскочит и попытается его остановить, или что старейшина ударит его сзади, как это сделал неизвестный в первом куполе, но весь путь до шлюза прошел без особых происшествий. Пару раз он сомневался в выборе направления, но следовавший за ним старик каждый раз подсказывал дорогу. Лишь у самого входа в подлодку он окликнул его:

“Я понимаю твои эмоции, поверь. Даже присоединившись к братству, я далеко не сразу согласился с его методами. Но позволь задать тебе последний вопрос: ты веришь, что после всего, что натворило человечество, всего ущерба, которое оно нанесло этой некогда прекрасной планете, веришь ли ты, что мы заслужили второй шанс? Не отвечай сразу, просто подумай. Перевешивает ли то хорошее, что мы сделали, те разрушения, причиной которых мы стали? Мы убиваем, это правда. А еще мы собираем информацию, провозим контрабанду, коллекционируем и изучаем старые технологии. Мы могли бы диктовать людям, как им жить, навязать наш порядок и обеспечить его выполнение. Но вместо этого — все, что мы делаем — мы посвятили одной цели: дать человечеству второй шанс. Там, на поверхности, его нет. Ни для тебя, ни для кого. Но здесь, у нас есть надежда, какой бы тусклой она тебе ни казалась. Подумай об этом.”

Старейшина скрестил руки на груди и так и остался стоять, когда Андрей прошел в подлодку и сел в кресло перед рычагами управления. Слова старейшины одновременно вызывали и отклик в его душе, и отторжение. Но чем больше он пытался отбросить их, тем сильнее они звучали в его ушах. Он посмотрел в потолок подлодки, словно надеясь увидеть там ответ. Ему не нравилось братство. Но был ли смысл оканчивать свою жизнь там, на поверхности, одному? Сможет ли он, если останется, сделать братство лучше? Или оно сломает его и сделает безвольным фанатиком? Наконец он не выдержал и, вскочив с кресла, вышел обратно в купол:

— Похоже, у меня нет выбора: сверху смерть, снизу тоже смерть, а дороги до других куполов я не знаю. Так что придется мне остаться с вами.

— Выбор есть всегда. Просто иногда самая сложная его часть — осознать, что ты его уже сделал. Рад, что ты решил остаться. Артур займется твоим устройством здесь и твоими тренировками. Советую вернуться в столовую, пока остатки еды не остыли — она и теплая-то не очень на вкус, а уж холодная…

— Тренировками? Но постойте, у меня остались не заданные вопросы…

— Если можешь их задать, то наверняка можешь и сам ответить на них. Еще раз советую поторопиться. И да, лучше извинись перед Артуром, парень тебе душу изливал, а ты не оценил.

С этими словами старейшина нырнул в один из туннелей, оставив Андрея в одиночестве размышлять, правильный ли выбор он сделал.

Удар. Еще один. И еще один. Блок. Уворот. Удар. Блок. Удар ногой. Бло… Не успел. Пол оказался неожиданно холодным и освежающим. В последние два месяца Андрей часто удивлялся этому факту — раньше он этого не замечал. Но, как и всегда в последние два месяца, долго размышлять на эту тему ему не пришлось: нам ним выросла фигура Артура. Пятнадцать секунд назад этот человек отправил его на пол резким ударом в челюсть, а теперь нависал над ним с протянутой рукой, предлагая помощь.

Первая мысль вцепиться в руку и попытаться повалить противника была моментально отброшена: Андрей уже по опыту знал, что в борьбе он от Артура огребал намного быстрее. Челюсть вяло ныла, а во рту появился привкус крови. Усилием воли Андрей проглотил кровь, а затем еще большим усилием проглотил следом свою гордость и ухватился за протянутую руку.

Каждый день все члены братства тренировались. Кто-то приходил лишь на два часа в день, кто-то же целые дни проводил в зале. Артур оказался из последних, и Андрею пришлось последовать его примеру. Не то чтобы он сильно возражал, впрочем. После полугода бесцельного существования с редкими перерывами на починку техники да разговоры с не в меру болтливым Сайласом, жесткий распорядок дня оказался неожиданно интересной альтернативой.

Несмотря на абсолютную неприспособленность куполов (это всегда поражало Андрея — неужели строители не задумывались о том, что людям надо будет держать себя в форме), члены братства оборудовали маршруты для пробежек, выложенные чем-то отдаленно напоминавшим гравий, создали залы для спаррингов и гимнастических тренировок, оборудовали их самодельными тренажерами.

В старой жизни ему никогда не хватало силы воли, чтобы заниматься каждый день. Здесь же он начал получать от этого удовольствие. Конечно, первое время тело болело, затем ныло, а потом и вовсе стало гореть. Зато по ночам он стал засыпать, едва касался головой подушки, пропали многочасовые попытки найти самое удобное положение на кровати и выбросить все лишние мысли из головы. А со временем он приспособился и к таким нагрузкам и стал вполне комфортно себя чувствовать, даже после целого дня интенсивных тренировок. Тогда-то Артур и стал вытаскивать его на ринг.

Драка, борьба, тренировки с холодным оружием. Даже дети здесь неплохо владели ножами и умели стрелять из лука. Но особое внимание все члены братства уделяли именно безоружному бою. Это считалось способом понять противника — и через него — самого себя. Но пока что все, что Андрею удалось понять — болеть могут даже те мышцы, о существовании которых он раньше и не подозревал. Артур легонько хлопнул его по плечу, возвращая в реальность:

— Что-то ты размечтался. Как насчет смены деятельности? Готов наконец освоить стрельбу из лука?

— Честно говоря, я предпочел бы не заниматься ею вовсе, не хватало еще спину перекосить от несимметричной нагрузки. Покажи лучше, как метать ножи?

— Ох, в ножах я не очень силен. С этим тебе лучше обратиться к Борсу, когда он вернется, через неделю. Ну или можешь попросить Мину, она у него училась какое-то время. Только дождись, пока она закончит медитацию.

— Вернется? Откуда вернется?

— Эти вопросы не мне следует задавать.

С этими словами Артур едва заметно кивнул в сторону старейшины, наблюдавшего за происходящим в зале с импровизированного балкона. С момента их разговора в доке, Андрей почти не пересекался с ним, тот словно бы избегал прямого контакта. Вот и сейчас, поймав на себе чужой взгляд, старейшина развернулся и исчез в темноте туннеля.

— Не очень-то просто задавать вопросы человеку, который явно не хочет с тобой разговаривать.

— Не воспринимай это на свой счет. Старейшина в принципе не любит с людьми разговаривать. В день твоего прибытия он сделал для тебя исключение, причем никто из нас не понял, что в тебе было такого особенного.