Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили (СИ) - Флоренская Юлия - Страница 14

– Так-так, – повторил он. – Вас обрызгали кофе и опрокинули на траву. Прискорбный казус.

– Метод дедукции используете? – опасливо уточнила я. И невзначай встретила его взгляд, столь жгучий и пристальный, что жуть берёт.

– Видел на лужайке вмятину от вашего тела и пустой стаканчик. Насколько могу судить, это ваш первый опыт. Если планируете и дальше людей грабить, придётся научиться осторожности.

– Не планирую! – взвыла я. – Мне нужно было только ваше зелье украсть, чтобы закончить дипломную работу. Без магической силы дело стопорится, понимаете? На меня скоро пальцем начнут показывать, как на дефективную!

– Зачем же красть, если можно попросить? – вкрадчиво спросил Ли Фаний Орл, склонившись к самому моему уху.

А затем отобрал склянку с эликсиром и, небрежно поддев пальцем ткань, сдёрнул с моего лица чёрную маску. Пока он изучал внешность своей воровки, я в деталях рассмотрела его губы, тонкие и надменные. Приметила шрам на подбородке, вновь взглянула в глаза – колдовские, с фиолетовым отливом радужки. И потупилась.

– Поверьте, я не такой злопамятный, как может показаться, – усмехнулся он. – Если бы вы пришли и просто попросили, я бы наверняка поделился зельем. Причём бесплатно. А теперь…

– Что теперь? – с содроганием спросила я.

– Придётся службу безопасности вызывать, под арест вас сажать, в судебные инстанции обращаться. Муторные занятия, но куда деваться? Беззаконие не должно оставаться безнаказанным.

Мне казалось, вот-вот сквозь землю провалюсь. Лучше бы так и случилось, потому что стоять перед сыщиком в своей дурацкой экипировке и слушать его спокойные речи о том, как он со мной расквитается, было тем ещё испытанием.

В жилах от страха замерзала кровь, я не могла ни соображать нормально, ни пошевелиться, желудок скручивался в хитроумные узлы, и язык прилипал к нёбу.

Огромного труда стоило выдавить из себя слова:

– А если не наказывать? Я урок усвоила и впредь вас не побеспокою. Может, по-мирному договоримся?

– Компромисс, значит? – сцепив зубы, проговорил Ли Фаний Орл. – Ну-ну.

Потом ему в голову что-то ударило.

«Озарение», – посчитал он.

«Блажь», – заключила я.

А он вдруг ухватил меня за руку и быстро повлёк за собой по шатким ступеням. Не представляю, каким чудом не грохнулась. Ноги то и дело соскальзывали, на каждом повороте лестницы перед глазами в красках проносилась жизнь.

– Эй, вы чего? Вас так легко вывести из себя? – возопила я и попробовала отвоевать конечность.

Но кисти у сыщика были мощные, ладони не уступали капканам, пальцы – зубьям капканов. Если такая ловушка захлопнется, то без постороннего вмешательства не видать тебе свободы.

Нам был срочно нужен здравомыслящий посредник. Кто-нибудь, кто остудит ярость этого патологически импульсивного психопата. Приведёт веские доводы в пользу мирного урегулирования конфликта и посоветует подписать пакт о ненападении.

Ай! Больно же! Да никуда я от вас не убегу, расслабьтесь, господин параноик!

Он ещё долго волок меня по лестнице, прежде чем соизволил расслабиться и таки выпустил мою руку. У меня вырвался возглас недоумения: преодолевать столь долгий, изнурительный спуск лишь затем, чтобы очутиться в слабо освещённом зале практически без удобств?

Похоже, оконных проёмов при проектировании помещения тоже не предусмотрели.

У нас тут что, пыточная? Мне устроят допрос и станут дознаваться, кто мои сообщники? Что ж, в таком случае я без промедления выдам Инычужей и буду долго смеяться злодейским злокозненным смехом. Посмотрим, сможет ли хоть кто-нибудь найти на этих негодников управу.

Я прислушалась: где-то под полом трещали сверчки.

Из обстановки взгляд выцепил лишь ветхую покосившуюся софу и каркасный террариум – огромную застеклённую ёмкость. Последняя занимала всю стену и была снабжена лампой дневного света, переведённой на минимальную мощность. Поначалу могло показаться, что там нет ничего, кроме фикусов.

Затем в самом низу я приметила хамелеона.

Это неправда, что хамелеоны полностью сливаются с окружающей средой. Их кожные покровы бледнеют, когда грозит опасность, и меняют окраску на более тёмную, если рептилию разозлить.

До нашего появления хамелеон флегматично дремал на ветке фикуса, свернув хвост в спираль. Когда мы эпично ворвались в его сонное царство, когда сыщик щёлкнул выключателем и в комнате вспыхнули все четырнадцать электрических канделябров, хамелеон заметно потемнел.

– Не злись, Геннадий, – сказал Ли Фаний Орл и пинком отправил меня на софу. – Да, лично я в ярости. Но это потому, что гости непрошеные пожаловали. На зелья мои позарились, представляешь? А теперь обнаглели и пощады просят. Вот я и думаю: наказать или помиловать?

Я ушам не поверила. А у него точно все дома? Шестерёнки на месте? Крыша не поехала?

Сыщик присел на корточки возле террариума. Локоть на колене утвердил, подбородок подпёр и искоса зыркнул на меня. В его глубоком, как бездна, взгляде полыхнуло фиолетовым.

Всё, молчу-молчу! Беру свои мысли назад. Это у него, очевидно, самотерапия такая занятная. Не хочет на специалистов тратиться, вот и болтает сам с собой в критические моменты. С хамелеоном болтает, если точнее.

Ведь правда, хамелеон? Кивни, если твой хозяин не слетел с катушек. Не умеешь кивать, так хоть подмигни, зараза!

Выражение морды Геннадия расшифровывалось вполне однозначно.

«Всё тлен, а вы все придурки. Так вам и надо».

Его глаза двигались в разных направлениях, пасть раскрывалась медленно и неотвратимо, словно он вот-вот проглотит и детектива, и террариум, и целый мир в придачу.

Издав вздох, полный боли и разочарования, Ли Фаний Орл прекратил пялиться на меня из позы сердитого мыслителя, поднялся и отомкнул в полу небольшой люк, откуда извлёк живого сверчка.

После чего отодвинул дверцу террариума и подал угощение хамелеону. Тот долго примерялся, чтобы произвести контрольный выстрел мясистым языком.

Впрочем, выстрел здесь, скорее, преувеличение.

Язык Геннадия двигался слишком медленно. Бедняга-сверчок успел, наверное, раз двадцать с жизнью попрощаться, перед тем как прилипнуть к присоске.

Время, видимо, заразилось от хамелеона дурным примером. Оно неохотно волочилось, выматывало нервы, тянуло за душу, и в голове мало-помалу плотнел ватный ком. Даже страх притупился. Словно Нойта Сарс – протагонист ночного кошмара, героиня замедленной съёмки, где на счастливый конец нечего и расчитывать, но ладно уж, что поделать, покоримся судьбе.

– Я решил, – спустя вечность заявил Ли Фаний Орл. – Эликсир, так и быть, забирай. Но взамен всего на год ты станешь моей рабыней. Как тебе такой расклад?

– Р-рабыней? – пролепетала я. – Это как?

– Будешь выполнять всё, что я прикажу. Любую грязную работёнку. Без возражений. Без заработной платы. Режим – круглосуточный. Подъём по сигналу серк-ри в любое время дня и ночи.

– А если не…

– А если не, – передразнили меня, – тогда добро пожаловать под стражу и на судебное разбирательство. Кто знает, сколько лет тебе дадут за проникновение со взломом. Общественные работы, исправительная колония… – Он мечтательно прищурился. – Вариантов великое множество.

– Согласна!

– На исправительную колонию? – едко ухмыльнулся мучитель.

– На рабыню! – сдуру выпалила я.

Ли Фаний Орл расплылся в триумфальной улыбке, закрыл дверцу террариума и двумя руками взялся за лацканы пиджака.

– Вот и отлично. А теперь идём за мной… Кстати, – он резко перешёл на дружелюбный тон. – Забыл вас друг другу представить. Знакомься, мой домашний хамелеон Геннадий. Заморская кличка. Необычная, да? И ты, Геннадий, знакомься. Э-э-э…

– Нойта Сарс, – мрачно отрекомендовалась я.

– Нойта Сарс, – повторил детектив, перекатывая моё имя во рту, как какой-нибудь леденец на палочке. – Идём, Нойта. Дам тебе инструкции.

Он повернулся и зашагал к выходу из зала.