Тайна ворона - Абэ Тисато - Страница 36

– И поэтому ты устроил такое?!

Он словно укорял меня.

– Если Саё сбежала по своей воле, значит, она больше не Тамаёри-химэ. Не могу поверить, что ты сходишь с ума из-за какой-то женщины. Держи себя в руках! – кричал он. – Разве можно так переживать из-за этой мелочи?

– Мелочи?!

Под моим взглядом Нарицухико сообразил, что сделал ошибку, и оцепенел.

– Ямагами-сама.

– Тебя здесь не было, как ты смеешь говорить такое? Ты ничего не понимаешь. Думаешь, можно просто привести еще одну женщину? А она снова обманет меня и сбежит? Надоело!

В этот миг прозвучал резкий, как удар хлыста, голос:

– И ты зовешь себя хозяином горы?!

– Замолчи, Нарицухико! Тебе не дано понять мою боль!

Но тот смотрел прямо на меня. Смотрел с презрением. А ведь Нарицухико всегда такой. Все время твердит о долге и ответственности бога, а о моих чувствах ни разу не подумал. Никогда он не был мне союзником.

– Не гляди на меня так!

В гневе я дал волю своей мощи и окончательно вышел из себя. А когда очнулся, вокруг никого не было. Пока я рассеянно осматривался, ко мне приблизилась какая-то тень.

– Бедненький. Ах уж этот гадкий ворон. И женщины…

Оодзару.

– Ты не виноват, – прошептал он, утешая Ямагами.

– …С тех пор ятагарасу не показывались, а женщин было много, но ни одна из них не стала верна мне всей душой. Пока не появилась ты, – завершил свой рассказ Цубаки.

– Как же тяжело тебе пришлось.

Так вот что означали его слова «меня предали».

– Я чудовище, поэтому она и сбежала.

– Почему ты так говоришь?

– Иначе я не могу объяснить ее уход. Рад, что ты пришла, но Тамаёри-химэ этой горы умерла. Вряд ли она появится снова.

– По-моему, еще рано так говорить.

Услышав историю Цубаки, Сихо сразу поняла: это она, та Тамаёри-химэ, которая помогала ей уйти.

Она действительно хотела вернуться, ведь даже после смерти она продолжала беспокоиться о Ямагами. И Сихо казалось несправедливым, что он так быстро отрекся от девушки.

– Послушай, Цубаки. Возможно, у Саё была какая-то причина. Что-то не позволило ей вернуться.

– С чего ты взяла? – недоверчиво спросил он.

Сихо ломала голову, как убедить Цубаки.

– Ну, смотри: у тебя нет доказательств ее предательства. Тебе было плохо, но нельзя выходить из себя и все уничтожать. Ради тебя, ради воронов, ради Саё. А вдруг возникла какая-то ошибка? Тогда хуже всего пришлось ей.

Однако Цубаки, горько усмехнувшись, покачал головой.

– Не надо меня утешать. Я рад, что ты пришла, и мне этого достаточно.

Она не знала, что еще сказать.

Небо побелело.

– Твою бабушку будут хоронить в деревне, – через некоторое время произнес Ямагами, не выдав никаких эмоций.

– Да. Наверное.

– Так сказал ворон. Он говорил, что дядя забрал ее тело.

Она этого не знала. Но раз уж у бабушки, кроме Сихо, нет других родственников, а внучка находилась здесь, возможно, у дяди не было другого выбора. Конечно, бабушку в деревне не любили, и девушка ужасно жалела, что ее придется похоронить там.

– Хочешь пойти попрощаться?

Сихо глубоко вздохнула.

– Хочу. Понимаю, что поздно, и все-таки хочу.

– Что ж, иди.

Цубаки встал и посмотрел на нее мягко и в то же время немного беспокойно.

– Если скажешь, что возвратишься, я поверю тебе и буду ждать тут.

– Спасибо, Цубаки. Я обязательно вернусь.

Она обняла его и сразу же направилась к границе священной земли.

Когда Надзукихико вернулся из Ямаути на священную землю, там не было ни Сихо, ни Масухо, а лишь одиноко сидел Ямагами.

– Неужели госпожа Сихо одна ушла в деревню?

– Нет, ее сопровождают Момо и Масухо. Масухо обернулась вороном, так что Сихо, наверное, ее не заметила, но если что-то случится, то мы сразу узнаем.

Ямагами сидел у источника, подперев голову рукой, и выглядел очень мрачно. Надзукихико подумал, раз он так беспокоится, то мог бы и сам отправиться вместе с девушкой, однако вскоре понял, что дело не в этом. Ямагами хотел, чтобы Сихо вернулась по своей воле, а не потому, что за ней следили или заставляли ее. Вот поэтому он, скрывая волнение, ждет девушку. Надзукихико он показался смешным и жалким.

– Может быть, понаблюдать за деревней от границы священной земли? В этом нет ничего такого, – посоветовал он, и Ямагами, чуть поколебавшись, неуверенно поднялся.

– Я только взгляну издали.

– Конечно.

Надзукихико вышел вслед за божеством из пещеры, но тут же, заметив фигуру за тории, напрягся. Там стоял белокурый молодой человек лет двадцати, а рядом с ним сидел огромный пес размером с небольшой валун.

– Ты кто? – настороженно спросил Ямагами, остановившись недалеко от ворот.

– Я тот, кто знает о твоей глупости, – звонко ответил юноша и сощурился. – Почему ты так легко отпустил Сихо? Ты меня разочаровал.

– В чем дело?

– Знаешь, почему сто лет назад не вернулась Саё?

Ямагами еле заметно вздрогнул.

– Ты…

– Ты порицал воронов за то, что они укрылись в своем мире, но ведь не только они так поступили. Сам Ямагами повел себя точно так же. А что он мог увидеть, ни на шаг не выходя из священных земель?

Юноша явно горевал о чем-то.

– Не боишься, что Сихо постигнет судьба Саё?

– Что? Что ты такое говоришь?

– Саё никуда не убегала, – отрезал юноша, и лицо его искривилось, будто от боли. – Ее останки и сейчас лежат на дне озера.

– Наверное, надо было прийти со стороны дома Танимуры, хоть это и большой крюк.

Сихо выбралась наружу впервые за три месяца. Вся в нетерпении, она направилась вдоль озера к деревне. Спустившись с горы, она искала кратчайшую дорогу, но оказалось, что берегом не пройти. Ей пришлось пробираться через лес, двигаясь кружным путем, зато так она выйдет не к входу в деревню, а прямо к дядиному дому.

Волнуясь, правильно ли все рассчитала, Сихо шагала по лесу, когда увидела за деревьями полосатые черно-белые полотнища, которые выставляют на похоронах. Тут же она заметила девочку в черном платье, собиравшую за домом цветы ночной красавицы. Это была Саяка. Наверное, она готовила букет для бабушки. Пусть они никогда не общались, но они обе внучки Хисано. Встреться они при других обстоятельствах, могли бы подружиться.

Сихо стало грустно. Она позвала:

– Саяка!

Та, увидев ее, выпучила глаза. Из рук ее посыпались цветы… А в следующий момент она пронзительно завопила:

– Посвященная! Посвященная вернулась!

Сихо застыла в изумлении, ничего не понимая. Саяка исчезла в мгновение ока, а на ее голос уже бежал Сюго.

– Ах ты!..

Сихо не успела остановить его, и он изо всей силы ударил ее по лицу. Момо храбро бросилась на защиту хозяйки, но, хоть она и подросла, все еще оставалась щенком. Сюго злобно пнул ее, и та, взвизгнув, отлетела в сторону.

Девушка хотела помочь собаке, но Сюго, видимо решив, что двоюродная сестра хочет броситься на него, снова ударил ее.

– Черт! Проклятье! Зачем ты вернулась? Следующей должна была стать Саяка!

Подбегали взрослые, собравшиеся в доме для ночного бдения над покойной: наверное, их позвала Саяка.

– Что же ты наделала?

– Папа, она вернулась, – завыл Сюго и несколько раз пнул Сихо в спину.

Она лежала на земле, не в силах подняться, но никого это не беспокоило.

– Плохо. Очень плохо. Хуже не бывает.

Сознание уплывало, но она слышала, как переговариваются взрослые в траурных одеждах.

– А ведь мы отдали ее на съедение божеству.

– Получается, что никакого посвящения и не было.

– Паршиво. При моем дедушке посвященная тоже удрала, и такое началось!

– А что случилось?

– Были оползни, много людей погибло.

На некоторое время воцарилось неприятное молчание.

– Так ее оставлять нельзя.

– Надо что-то делать.

– А что?