Алый флаг Аквилонии Спасите наши души - Михайловский Александр Борисович - Страница 7

Сергей-младший запустил свой музыкальный центр, и началась дискотека. Люди танцевали, причем каждый свое, ели и снова танцевали. Они радовались тому, что солнце с небес каждый день свети все жарче, что тают снега, пробуждается земля. Русские школьники с самолета, впервые попавшие на подобное мероприятие, сначала немного дичились, но потом общее веселье захватило и их. Жизнь продолжается, и все будет хорошо, как пел из динамиков певец Митя Фомин⁶.

И вот в самый разгар веселья в кармане у верховного шамана неожиданно запищала портативная рация. Это был Алексей Михайлович Гернгросс - сам вызвался подежурить у рации, пока молодежь веселится.

- Я извиняюсь, что отвлекаю вас от праздничных забот, но, кажется, у нас есть улов, - сказал бывший командир Ту-154. - Передача в телеграфном режиме на волне две тысячи сто восемьдесят два килогерца. Сигнал слабый, но, по причине отсутствия в эфире других станций, вполне разборчивый. Советская подводная лодка типа «Малютка» из акватории Черного моря вызывает на контакт возможных товарищей по несчастью.

- Спасибо, Алексей Михайлович, - ответил Сергей Петрович, мысленно потирая руки, - обрадовали так об радовали. Пока ничего не отвечайте, скоро мы у вас будем.

- А я и не смогу ответить, даже если захочу, - коротко засмеялся старый пилот, - навык работы на ключе, знаете ли, начисто утерян. Последний раз я занимался этим еще лет тридцать назад, в училище, на занятиях по радиоделу.

- Думаю, что у нас в команде есть человек, для которого еще совсем недавно работа на ключе была главным занятием в жизни, - хмыкнул шаман Петрович. - А сейчас - конец связи. Скоро увидимся.

Убрав рацию в карман, председатель совета вождей Аквилонии первым делом оповестил о поступившей новости своих товарищей-прогрессоров: Андрея Викторовича, Антона Игоревича, Марину Витальевну, и заодно доктора Блохина и сержанта Седова, а также отца Бонифация. Расширять круг посвященных свыше этого Сергей Петрович счел преждевременным.

- Ну вот, - сказал он, когда вокруг него собрался тесный кружок, - нашего полку прибыло, что определенно радует. Теперь надо думать, как правильно ответить товарищам подводникам, чтобы они с перепугу не разорвали связь, забившись в какой-нибудь глухой угол. Разыскивать их у нас не будет никакой возможности.

- Наши предки были не из пугливых, - проворчал Антон Игоревич. - Те, что выходили на подводных лодках в боевой поход, в любой момент были готовы и к смерти, и к бессмертной славе. Да и мы не такие страшные. Думаю, если мы не будем врать и выкручиваться, то на контакт они пойдут. Да и выбора у них никакого нет, если не считать таковым переход к жизни первобытнообщинным строем. Но Черное море, во-первых, для нас чертовски далеко, а во-вторых, из него есть только один выход - через Босфор и Дарднеллы. Проходимость этих проливов, сейчас превратившихся в реки, насколько я понимаю, под вопросом. Фрегат вверх по течению уж точно подняться не сможет.

- То, как мы будем подбирать наших будущих сограждан, вопрос чисто технический, - хмыкнул председатель совета вождей Аквилонии. - В любом случае, фрегат не сможет выйти в рейс еще в течение полутора месяцев, да и плавание до устья Дарданелл займет не менее трех-четырех недель. Сейчас мы должны думать о том, что сообщить потерявшимся товарищам в ответной радиограмме, чтобы не создать у них о себе превратного впечатления.

- Сообщай все как есть, - сказал главный охотник, - мол, мы - Народная Республика Аквилония, составленная из равноправных представителей разных времен и народов, объединившихся для совместного устремления к лучшей жизни, приглашаем команду советской подводной лодки присоединиться к нашему интернациональному коллективу. Ну и объясни им дату, в которой они оказались: сорок тысяч лет до нашей эры плюс-минус лапоть, и дороги назад нет. Точка. Пусть делают выводы. Все остальное, как ты правильно сказал, это технические детали.

- Андрей прав, - кивнула Марина Витальевна, - со своими мы должны разговаривать честно. И еще. Если их подлодка не сможет пройти Босфор и Дарданеллы, то пусть бросают ее к чертовой матери и идут к назначенному нами месту встречи пешком. Люди для нас гораздо важнее железа.

- Надо понимать, что это ваш товарищ - тоже часть Замысла, - произнес отец Бонифаций. - Никто не попал сюда просто так, а только по Воле Божьей, неважно, верил в нее этот человек или нет. Я думал, что Творец это без разница - главное, чтобы его дети делал так, как Он сказал.

- Сказать честно, товарищи, иного я от вас и не ждал, - подвел итог сержант Седов. - Товарищам надо помочь, и это однозначно. Но тут товарищ Бонифаций сказал одну очень важную вещь. Если все мы здесь оказались неслучайно, то сейчас следует ждать еще нескольких забросов на усиление русским и советским контингентом, а потом тяжелого удара, который испытает нас на прочность.

- Да, Иван Федорович, я тоже так думаю, - кивнул верховный шаман. - А посему сейчас необходимо найти Джонни, нашего единственного квалифицированного радиста, и составить первую ответную радиограмму. Своих не бросаем.

1 апреля 3-го года Миссии. Понедельник. Час пополудни. Западное побережье Черного моря, устье реки Мангалия, советская подводная лодка М-34.

Когда лодка приблизилась к берегу и немного продвинулась к югу от своей первоначальной позиции, ее команде удалось обнаружить устье небольшой реки, заканчивающейся длинным и узким лиманом. В лиман входили осторожно, промеряя глубины лотом, и бросили якорь там, где глубина под килем уменьшилась до одного метра. Из сухих прошлогодних камышей, которые густо покрывали оба берега, при приближении подводной лодки в небо взвились стаи диких уток, куликов и прочих водяных птиц, которые уже прилетели из теплых краев и теперь обустраивались, чтобы начать решать извечный вопрос продолжения рода.

- Ничего себе! - произнес краснофлотец Тулаев, окидывая взглядом тучу птиц, затмевающую солнце. - Зря беспокоился товарищ Карелин. Тут провианту хватит на тысячу лет или поболее!

- Ту, Сашко, туды побачь! - сказал промеряющий глубину лотом старшина второй статьи Бондарь, указывая на неторопливо проплывающего мимо лодки осетра размером почти в треть ее длины. - Вот это обед уплывает!

Командир с комиссаром при этом стояли на рубке и тоже обозревали окрестности.

- Действительно, - сказал капитан-лейтенант Голованов, - при достаточной ловкости рук с голоду мы тут не умрем. Да только если наши попытки выйти на связь хоть с кем-нибудь потерпят неудачу, то это будет совсем другая сказка, уже не про янки при дворе короля Артура, а про Робинзона Крузо. Никогда не думал, что закончу свою жизнь так, на пустом чужом берегу, без всякой цели и смысла... - Он подавил тягостный вздох.

- Так вы, товарищ Голованов, думаете, что мы никогда не сможем вернуться назад на нашу войну? - спросил комиссар Якимчук, искоса посмотрев на собеседника.

- Для наших, там, дома, мы погибли на боевой позиции как герои, - ответил командир, - и задача по возращению нашей лодки назад вряд ли имеет решение. Даже если проглотившая нас дыра устроена не по типу верши и способна пропустить нас обратно, найти ее на глубине едва ли возможно... Это будет, как сказал воентехник Наумов, напрасная трата ресурса.

- Не знаю, не знаю, товарищ Голованов... - вздохнул комиссар, - возможно, вы и правы. Только вот как-то неуютно чувствовать себя дезертиром, пусть даже это и произошло с нами против воли. Там вся страна бьется с врагом из последних сил, а мы тут прохлаждаемся как на курорте...

- Я не меньше вашего хочу вернуться назад, - ответил Голованов, - но, увы и ах, понимаю, что это невозможно. Таковы объективные обстоятельства. И еще хочу сказать, что мы с вами тут не одни. Кроме нас, тут еще имеется команда, за которую мы несем ответственность - если не перед товарищем Сталиным, то перед своей совестью. Понимаете?

- Понимаю, - кивнул комиссар, - но при этом остаюсь при своем мнении. Впрочем, мешать вам не буду, ибо однозначных рецептов тут нет. Ни с чем подобным еще никто не сталкивался.