Год 1914-й. Время прозрения - Михайловский Александр Борисович - Страница 26

- Да, - поддержал меня Тучков-старший, - оберегаемы должны быть не только резервы, которые следует бросать в дело лишь в решающий миг, но и войска в первой линии. В случае численного превосходства неприятеля их надлежит располагать на укрепленных позициях, чтобы, измотав врага в бесплодных атаках, в надлежащий момент перейти в решительное наступление.

- В решительное наступление, Николай Алексеевич, нам переходить рановато, - вздохнул я. - Со стороны Кракова по левому берегу Вислы в нашу сторону движется так называемая группа генерала Куммера, побольше корпуса и поменьше армии, в основном это ландвер и ландштурм, но если они выйдут к нам в тыл, то мало не покажется. А потому тщательнее надо. В район за Ивангородом и дальше к Радому в настоящее время пере-

дислоцируется восемнадцатый армейский корпус и прочие соединения, которые составят девятую армию генерала Лечицкого. И только тогда, когда она надежно прикроет наш фланг, придет пора переходить в наступление с выдавливанием армии Данкля в юго-восточном направлении, с ее последующим окружением и уничтожением. Впрочем, эта операция должна производиться силами всего Юго-Западного фронта, а посему говорить о ней сейчас преждевременно и не нужно. Наше дело - выстоять под натиском врага и настолько измотать его силы, чтобы в решающий момент у него не было никакой возможности парировать смертельный удар. А сейчас я хотел бы побеседовать с Василием Егоровичем наедине. Есть вопросы личного свойства, нежелательные для вынесения на всеобщее обсуждение.

- Как вам будет угодно, Сергей Сергеевич, - пожал плечами Николай Тучков и отошел за пределы действия полога безмолвия.

И никаких обид. Все знают, что личный разговор у меня неприкосновенен, как у священника на исповеди. И это касается не только Верных, но и любого случайного собеседника. Никогда не был сторонником поддержания разговоров о ближних и дальних знакомых с перемыванием им косточек, а уж после обретения качеств младшего архангела это для меня и вовсе стало невместно. Но разговор этот с Василием Егоровичем был неизбежен.

Дело в том, что в последнее время энергооболочка стала снабжать меня информацией, получить которую в обычном порядке я не имел бы никакой возможности. Ну кто такой генерал-лейтенант Флуг, чтобы информация о нем имелась в библиотеке советского танкового полка? Правильно, никто. Возможно, правда, где-то в спецхране «Ленинки» и лежит пожелтевшая от времени многостраничная статья его авторства «Высший командный состав», опубликованная в «Вестнике Общества русских ветеранов Великой войны» в Сан-Франциско, за 1937 год. В спецхране - потому что в Основном Потоке сын биржевого нотариуса, дослужившийся до чина генерала от инфантерии, дважды в своей жизни сделал радикально неверный выбор. Первый раз - когда в восемнадцатом году пошел в Белую, а не в Красную армию, что в итоге привело его на чужбину в Югославию. Второй раз - когда в сорок первом году после оккупации этой страны гитлеровскими войсками вступил в так называемый «Русский корпус» - прогерманское формирование белоэмигрантов, воевавшее с красными партизанами и югославскими четниками. Откуда мне это знать? Правильно, неоткуда. Но я все равно это знаю - так же как то, что генерал Флуг обременен немалыми тактическими талантами.

Впрочем, о Второй восточно-прусской операции десятой армии под командованием генерала Флуга, сорванной по причине интриганства Рузского и Бонч-Бруевича (брата соратника Ленина), я вроде бы читал во время учебы в Академии. А может, и не читал. Знания (истинные, полученные, так сказать, классическим путем) и то, что нашептала энергооболочка - все это переплелось в голове самым причудливым образом, что трудно отличить одно от другого. А если некоторые из этих знаний ложные?

«Обижаешь, начальник, - прошептала энегооболочка. - У нас все точно, вплоть до грамма, но только в пределах Основной Последовательности. Там, где она заканчивается, мы, как и простые смертные, предполагаем, а не располагаем».

Вот оно как. Значит, это дар мне не от Небесного Отца, правомочного не только в Основном Потоке, но и в боковых ответвлениях исторического развития. Скорее всего, это развитие таланта, в скрытом виде унаследованного мною от Ареса и теперь получившего видимый результат. А может, я и раньше пользовался этой возможностью, просто сам того не замечая.

Нуда ладно, хватит заниматься самокопанием, будто какой-нибудь интеллигент. Человек ждет.

- Садись, Василий Егорыч, надо поговорить, - сказал я, хлопнув рукой по скамье, сооруженной из грубо отесанного бревна. - И имей в виду, что нашей беседы сейчас не слышит никто, ибо я поставил заклинание Полога Тишины. Полководцы используют его для проведения совещаний и Военных Советов, которые нельзя подслушать шпионам противника, а клирики, то есть священники - для совершения таинства исповеди. У нас с вами сейчас намечается гибрид первого со вторым.

- Я вас не понимаю... - вдруг оробев, сказал генерал, скромно присаживаясь на некотором отдалении от меня. - О чем мы будем говорить: Вы - Воин Господа и Его доверенный слуга, и я - простой смертный, пусть даже и генерал-лейтенант?

- Говорить мы будем, Василий Егорович, о вас и о России, - сказал я. - О том, что есть вы для России, и о том, что есть Россия для вас. Генералов у России много, и хороших, и не очень, а вот она совсем одна, и другой вы не найдете для себя ни в Сербии, ни в Канаде, ни в Североамериканских Соединенных Штатах, славном городе Сан-Франциско...

- Я опять вас не понимаю, Сергей Сергеевич... - пробормотал мой собеседник, отдвигаясь в самый конец скамьи, - вы говорите загадками.

И тут я подумал, что существующие в разных мирах вариации человека, идентифицирующего себя как Василий Егорович Флуг, 1860 года рождения, что-то друг о друге знают, а если не знают, то догадываются. Ну вот с чего бы нынешнему воплощению генерала бояться Бича Божьего? Тут он успешен и любим, и даже император извинился перед ним за поспешное увольнение с должности Владивостокского генерал-губернатора. А вот генералу Флугу из сорок первого и последующего годов бояться меня можно и нужно. Встречу - убью сразу. Есть за что. Но вот ведь в чем дело: генерал уже сейчас трясется будто осиновый лист. Такое впечатление, что на нем уже лежит смертная тень будущего воплощения, совершившего самую страшную ошибку в своей жизни.

- Нет тут никакой загадки, - хмыкнул я. - Ведь вы же, Василий Егорович, у нас волк-одиночка. Родители умерли, женой с детьми на многотрудном пути служения государству не обзавелись, вся ваша любовь отдана Отечеству, а точнее, Империи. Любили бы вы Отечество таким, какое оно есть, даже в самые тяжелые моменты своего существования, не пошли бы на него войной в тот момент, когда Империя умерла, и Отечество меняло шкуру, будто линяющая змея...

- Но Империя - это и есть Отечество, - возразил генерал Флуг, - никакая другая форма его существования для меня неприемлема...

- Отечество, то есть Россия, - назидательно произнес я, - это суть, первооснова всего, а Империя Романовых в исполнении царя Николая Второго на этом этапе - одна из возможных ее оболочек, кстати, далеко не единственная. Например, в мире царя Михаила Второго ваше воплощение никто бы не стал отставлять с поста Владивостокского генерал-губернатора, как и в мире императрицы Ольги. Там бы вы всегда были на хорошем счету. Так уж не повезло России, что именно старший сын императора Александра Третьего оказался самым слабым и неприспособленным к правлению из всех его детей.

- Неправда это! - расхрабрившись, возразил генерал Флуг. - При нашей последней встрече государь-импе ратор показался мне полным сил и энергии.

- Это потому, - ответил я, - что Николай Александрович знает о своем скором увольнении в запас с пенсией и мундиром, а потому изо всех сил старается не ударить в грязь лицом, дабы не испортить свое реноме. Империя Романовых тяжело, можно даже сказать, смертельно больна, и название этой болезни - царь Николай Второй, который просто не понимает, что и как нужно делать, чтобы провести Россию через бурный и опасный двадцатый век. - Немного помолчав, я добавил: - Я потому и прибыл сюда, чтобы помочь ему уйти с трона живым, здоровым и в ореоле победителя. Враг будет разбит и победа будет за нами, а следующей императрицей станет Ольга Николаевна Романова, старшая дочь своего отца.