Именинник (СИ) - Андерсон Диана - Страница 3

И Маша подтвердила это, добавляя:

— Вернешься после учебы и женишься на Лесенке, как ты и обещал в детстве, — засмеялась она.

Мои щеки загорелись от стыда и злости. Я набрал побольше воздуха в легкие, чтобы перевести дыхание.

«Лесенка» — так в начальной школе я называл девушку.

— Я обязательно за тебя выйду, — пошутила Олеся, по-ребячески искажая свой голос, а затем потрепала меня по волосам.

Мне стало неприятно, но я не выдал своего смятения, натянуто улыбаясь девушкам. Зачем сестра повела себя так, ведь это были мои детские, глупые словечки. Это же все не всерьёз. Я почувствовал себя ослом, придурком, кем угодно, выслушивая шуточки сестры и ее подруги. Кровь в жилах забурлила, и я медленно выдохнул, пряча свое лицо от неловкости.

Девушки уже не обращали на меня никакого внимания, обсуждая своих парней в моем присутствии. Я встал, подошёл к балкону и посмотрел на небо, на котором сегодня, на удивление, звезды были как на ладони.

— Ладно, — резюмировала Олеся и вырвала меня из моих размышлений. — Мне уже пора, ребят.

Девушка подошла ко мне и снова поцеловала в щеки. Я сделал то же самое в ответ, и что-что внутри меня скрутилось, а сердце в грудной клетке громыхнуло. Сердцебиение участилось, колени подкосились, но я не подал виду.

— До скорого, — прошептала она и снова подмигнула.

— Пока, — с трудом выдавил из себя, стоя как вкопанный.

Нужно было проводить ее к выходу из дома вместе с сестрой, но я остался на месте как придурочный. Громко вздохнул и плюхнулся на кровать. Я рассматривал ее подарок, лежа и пялясь в потолок. Улыбнулся, но на душе стало как-то тоскливо. Вряд ли мы с ней когда-нибудь снова увидимся. Для нее я навсегда останусь младшим братом ее подруги, с которым она «нянчилась» после школы. Закатил глаза и убрал коробочку на прикроватный столик. Выключив свет, лег под одеяло, утыкаясь лицом в подушку.

И хорошо, что я уезжаю отсюда.

*с англ. — Именинник

Руслан

девять лет спустя

Смотрю в запотевшее окно иллюминатора. Гигантский лайнер готовится к посадке, пронизывая толщу облаков. Еще раз по привычке заглядываю в дисплей своих наручных часов и шмыгаю носом. На часах почти восемь вечера. Я простудился еще в Лондоне: там буйство дождей — привычное явление.

Держу ручную кладь, двигаюсь по направлению к багажной карусели и дождавшись своей очереди, забираю чемоданы. Мой рейс не задержали. Я не сказал об этом родителям, чтобы самостоятельно приехать домой этим вечером. Мне хотелось немного насладиться бесшумной дорогой от Шереметьево до Москвы.

Трасса кажется бесконечной: оборачиваясь, наблюдаю за отдаляющимся, а в конце концов превращающимся в точку, аэропортом. Еще совсем светло несмотря на время. Лучи солнца пробираются сквозь ветви деревьев в лесополосе. По телу пробегает легкий трепет.

Прошло девять лет. Честно говоря, я не думал, что ни разу с 2015 года не приеду в родной город. Меня даже не было на свадьбе Маши. Улыбнулся, когда потоком нахлынули воспоминания. Тени деревьев, расположенных по обе стороны от четырехполосной трассы, скользят по окнам автомобиля. Дождь кончился быстро и ярко засияло солнце — за эту переменчивость я и любил Москву. Таксист не общается со мной, а мне, на удивление, очень хочется, чтобы он заговорил. Я так давно не слышал русскую речь вот так просто в городе. И не видел никаких надписей на русском.

В горле запершило еще сильнее: сглотнул неприятный ком и поморщился. Заметил, наконец, редкие киоски с русскими названиями и улыбнулся уголком губ. Наверное, уже стоило позвонить родителям и сообщить, что совсем скоро я буду дома.

Москва так сильно изменилась и в то же время не изменилась совсем за эти годы. Кажется, многие улицы разрослись торговыми центрами и появилось больше иностранных сетей. Надеюсь, Москва все такая же родная, как и прежде.

Проезжая по Кутузовскому проспекту посмотрел внимательно в окно: в моих детских воспоминаниях это было одним их излюбленных мест, где я коротал свое время после школы. Приспустил окно автомобиля и сделал глубокий вдох: запах петрикора ударил в нос, и я блаженно прикрыл глаза. Воздух в мегаполисе пропитан свежестью, как бы парадоксально это ни звучало. Возможно, это самовнушение, но в этом городе даже запахи ощущались по-другому. Мы остановились у места назначения, и я даже вздрогнул, не заметив времени в дороге, проведенном в воспоминаниях.

Я никогда не был в этом районе прежде. Эту квартиру мои родители купили уже после моего отъезда, да и проводили здесь не так уж много времени. Они жили в Подмосковье в нашем отреставрированном доме, а эти апартаменты, как я понял, отец приобрел специально для меня.

Вытащив свои чемоданы на колесиках из багажника, я расплатился с водителем, а затем на миг остановился, разглядывая район. Зеленый, с огромным количеством деревьев, кроны которых шевелил легкий ветерок. Запах приближающегося лета наполнил мои легкие особым умиротворением. Посмотрел вверх, наблюдая за небоскребом, тянущимся ввысь, что казалось, будто последний этаж этого здания из кирпича рассекает продолговатые облака. Постепенно темнело. Ухмыльнулся, заметив затянувшие небо, серые тучи. Не долго же я довольствовался ясной погодой.

Я скучал, честно. По родной речи, самобытности, которая бросилась в глаза сразу же, стоило выйти из машины. Пересек путь от лестниц до прозрачной двери и поздоровавшись с консьержем, вошел внутрь. Стальной, серебристый лифт, судя по электронному табло с мелькающими в ряд цифрами, был построен совсем недавно. Я сразу же ощутил этот «аромат» железа и новизны. Послышался сигнал и двери отворились.

«Первый этаж. First floor», — проговорил робот женским голосом и я слабо улыбнулся. Куда уж без английского языка. Лифт беззвучно начал подниматься вверх, на семнадцатый этаж, на котором располагалась наша квартира.

Послышались громкие выкрики семейства, стоило матери распахнуть двери жилища. В разговоре по телефону родительница была немного недовольна, когда я сообщил ей о том, что прибыл в Москву самостоятельно, не дожидаясь личного водителя. В любом случае, теперь это не имело значения: мама, моя тетя – ее родная сестра, моя сестра Маша с мужем и детьми ожидали меня в просторной гостиной.

— А где папа? — обнявшись с дамами, спросил я, бросая заинтересованный взгляд вглубь квартиры. Озираясь по сторонам, искал отца глазами, но его, похоже, не было дома.

— Он в офисе, — сухо ответила мама, гладя меня по плечу. Она, как и прежде, едва доставала мне до груди.

После расспросов о моем самочувствии и недолгой светской беседы, которая, как мне показалось, длилась целую вечность, я удалился к себе. Закрыв дверь в свой комнате, снял с себя серый пиджак и водолазку — здесь было жарко. Выдохнул, освобождаясь от слоев одежды, прилипших к телу. Даже не огляделся по сторонам, чтобы оценить дизайн в своей спальне. Сейчас это было не так важно.

Бросил чемодан у изножья кровати, достал оттуда несколько вещиц, лежащих в самом верху, на одежде. Рамка с фотографией с моего дня рождения девятилетней давности, статуэтка в форме Будды, которую мне привезла Айлин из Тибета в прошлом году и китайские колокольчики.

Зачем я прихватил их из лондонской квартиры?

Их здесь даже вешать некуда.

Скинув наспех нижнее белье у стеклянной дверцы душевой кабины, залез внутрь и повернул круглую ручку смесителя вправо. Струи теплой воды плеснули сверху и с боков, окутывая кабину паром. Моему телу была необходима разрядка после перелета.

Поставив руки по обе стороны от головы, уперевшись ладонями в серый, матовый кафель, я подставил тело под воду. Вода стекала по векам, застилая обзор, ненадолго лишая меня зрения. Плевать. Уткнувшись лбом в стену, я почувствовал холодок, просочившийся сквозь кожу. Интересно, какова вероятность того, что все родственники за исключением моей мамы, уже разъехались по домам? Ничтожна мала, но мне все же очень хотелось после водных процедур посетить снова кухню и налить себе кофе. Только в тишине, без лишних расспросов и гула из детских голосов. Я очень люблю племянников, но голова гудела и таблетка ибупрофена, что была принята час назад — мне совсем не помогла справиться с болью. Хотел взбодриться, а затем лечь в прохладную постель. Открыть здесь заранее все окна настежь и впустить толику свежего воздуха.