Пленница Повелителя Василисков (СИ ) - Гунн Эмили - Страница 24

А затем пришло понимание: Адиллатисс просто глумится. Наверняка, результат этого извращенного допроса вообще уже не станут засчитывать. Может, мне и вердикт давно вынесен, а Повелитель Василисков пришел всего лишь поразвлечься?? – осенила меня жуткая догадка.

- Амтомас заменил бы свой приказ на другой способ выражения благодарности, - почти и не соврала я, выдав грязную альтернативу, предложенную мне брюнетом. Правда, быть с ним поласковее Амтомас предлагал в обмен на спасение ребят. Но повелителю не обязательно знать, что оно было совсем по другому поводу.

Однако в моем ответе был и другой посыл. Я пыталась донести до Адиллатисса, что всё это время находилась под постоянными запугиваниями и шантажом. Не было там моих злокозненных намерений! Только чужая, отвратительная воля!

Но откуда-то во мне была уверенность, что скажи я всё это прямо, да хоть прокричи всю истину, сорвав при этом голос – меня не услышат. Он не поверит истеричным объяснениям и ожидаемым оправданиям.

Где-то там, глубоко в сознании проснулся неведомый мне до сих пор инстинкт, диктующий, как вести себя с этим избалованным самцом, увидевшим во мне надломленную игрушку.

А мой намек на секс-отработку сразу же попал в цель! Теперь глаза василиска вернули свой привычный блеск. И даже больше! Они метали острые молнии, будто вонзающиеся мне в разум. Адиллатисс, вернув руку на моё горло, слегка сжал его пальцами. И, сделав глубокий вдох через раздувающиеся ноздри, процедил:

- Вижу, тебе нравилосс-сь проявлять благодарносссть под ним? Нравилось?! – повторил он, не получив ответа. – Говори же! И как тебе?

- Спасибо, хорошо, - со всей храбростью отчаявшейся ответила я как в известном анекдоте, позабыв о бдительности. Ну что за идиотский вопрос вообще был, а? Вот какого ответа Адиллатисс от меня ожидал??

Зато его собственная реакция не заставила ждать! О-о, это была не ярость. То был чистый огонь! Пламя, клубящееся в янтарных глазах. Адиллатисс подался вперед, поймав меня за затылок. Его сильные пальцы вцепились мне в волосы, заставляя запрокинуть голову. И повиснув на ноющих руках, я в решительности обреченной уставилась в потемневшие зрачки своей погибели.

- Гадина, - выдохнул он, стараясь выровнять взбешенное дыхание. Но уже через миг, потерпев поражение в борьбе с собой, впился мне в рот всей громадной влажностью своей двойной природы. И изголодавшийся кончик его раздвоенного языка принялся жадно изучать мои губы, не давая отстраниться.

Я отвечала на поцелуй. Сердито, резко, вкладывая во встречный порыв всю озлобленность переносимых мною унижений. А Адиллатисс не отставал от меня в этой неистовой дикости. Его язык ворвался как хозяин, помечающий свои владения. Он был на грани. Это чувствовалось по необузданным движениям клеймящего языка, что творил невообразимое у меня во рту.

Однако дышать, несмотря на эту хищную атаку, стало в разы легче. Потому что ладони василиска, приподняв меня за попку, помогли преодолеть мучительное растяжение в связанных руках.

- Моя, - неожиданно очертил двойной кончик его языка сочную дугу на моих опухших губах. – Амто не целовал тебя, - последовало невтемное замечание.

«Вообще-то он кое-что другое делал. Скорее всего, делал.... - подумала я про себя, но разумно промолчала. – Сейчас главное, чтоб освободили. Хоть бы и за крайнюю степень нецелованности!»

"У меня руки подрагивают от нетерпения! Так хочется прикоснуться к ней. Маленькой, полностью беззащитной, так услужливо подвешенной передо мной", - осознавал Повелитель Василисков, рассматривая свою неудачливую убийцу.

Запах девчонки с силой ударил в расширившиеся ноздри василиска, стоило только подойти ней. Никаких отрав и дурманов не нужно. Один этот аромат способен кружить голову василиску не тише коры корицы!

А как она смотрит?! Этими своими увлажнившимися глазенками томящегося в неволе котенка.

Это игра? Побитая попытка воззвать к милосердию повелителя? А где был этот жалостливый взгляд, когда она с прямой осанкой вручала отраву ничего не подозревавшему Адиллатиссу?

Он помнит, каким был ее взор тогда. Гордым, решительным, едва ли не ненавидящим! И ни капли сожаления. Девочка точно знала, что несет ему в своих нежных ручках.

А сейчас в ее распахнутых глазках, устремленных на Адиллатисса, столько уничижительного упрека, обвинения. Будто это он пытался ее сморить в жутких конвульсиях, а не она его!

Будто это он, а не его девочка, его вкусная малышка, в первое же утро после их сладостной ночи побежала искать покровителя. И в ком?? В его друге… нет, в предателе, которого Адиллатисс много лет считал чуть ли не братом!

Однако с Амто он разберется позже. Его участь уже предопределена. Жестокая и неумолимая.

Только сначала Адиллатисс хочет посмотреть в глаза своего неизменного приятеля. Того, кто, по Солнечной насмешке рока, смог исхитрится до самой коварной измены.

И ради чего? Власти, которая ему никогда не светит никакими путями звезд?

И которой у того и так было в избытке благодаря доверию Повелителя Василисков.

Или… неужели ради девочки?.. Да, есть предположение, что она, Дарованная. Василиск даже сказал бы - почти наверняка, дарованная.Та, что бывает послана в мир Василисков реже ливневых дождей.

Адиллатисс ощутил это еще тогда, впервые прикоснувшись к ней. И от проницательного взора правителя не скрылось, что и Амто приметил ее необыкновенность. Потому-то Адиллатисс и осадил бывшего приятеля, молниеносным словом присвоив девчонку себе.

Кто же мог подумать, что Амтомас способен ударить в спину?! Пусть даже и ради девочки-всесилия? Малышки, в чьих пальчиках сосредоточена вселенская тайна величия?

Однако мотивы, движущие Амтомасом в этом скользком направлении, остаются во мраке. Понятно, пришлая не могла знать о древнем законе престолонаследия. Ведь, даже связав себя нерушимыми узами с дарованной, василиску не взойти на вековечный трон империи.

Для коронации нужна еще и кровь. Наследная кровь повелителей прошлого и будущего!

Амтомас же не был потомком старинных династий. И ему следовало понимать, что у него нет шансов властвовать. Или это Адиллатисс чего-то не знает?..

Бледная девочка, прикованная цепями, судорожно дернулась, повиснув на тонких руках. И повелитель вернулся мыслями к происходящему сейчас, прямо перед его изучающим взором отвергнутого властителя.

Поразительно, что и такое оказалось возможным под незыблемым синим небом!

Единственная дева, сумевшая зародить в нем до безумия сильный интерес, предпочла другого. М-да, правду говорят мудрецы, что император повелевает всем, кроме собственной судьбы. Суженую василискам выбирает лишь провидение, указав на ту, что подарит наследника. Высшее счастье, которое может постичь высокого повелителя! И… И не более того…

Адиллатисс вновь скользнул взглядом по крошечной девушке, в ком было заключено столько противоречивого. Ее трепещущие реснички зарождали в душе чувство, ранее не ведомое очерствевшему правителю. Что-то близкое к жалости или к снисхождению, но не оно. Нечто иное, гораздо более глубокое. Прощение? Желание понять поступки пришлой, оказавшейся в чужой среде?

Василиск не хотел давать волю этим странным порывам. Он отвел глаза, придав им отрешенную холодность. Достаточно и того, что он лично снизошел до допроса человечки.

Адиллатисс:

Но хватает меня ненадолго. Маленькая лгунья словно намеренно провоцирует, выводит из равновесия. Мольба в её глазах сменяется вызовом. А дерзость этой девчонки возбуждает еще сильнее покорности.

Она откровенно дразнит меня, вынуждая представлять ее под Амто. Хочется размозжить тому голову за то, что посмел прикоснуться к моему! Но еще непреодолимее желание вжать в себя её крошечное тело и заставить стонать как в ту ночь. Примитивный инстинкт, подбивающий доказать, что я лучше – смешон. Но ничего не могу с собой поделать!