Дерзкая. Пленница (тело)хранителя (СИ) - "Extazyflame" - Страница 23

Я и не смогу. Но она этого не знает.

Темная пелена похожа на обвал в горах. Раз я чуть не лег именно под таким, в своих родных краях. И сейчас она куда сильнее, только на этот раз – ментальная.

Смотрю в лицо Юли, окончательно понимая – я проиграл. Меня уже придавило со всей жестокостью и неотвратимостью глубиной ее взгляда. До острого желания постичь, что там внутри. Настолько сильного, что причина моего сегодняшнего загула – не панихида по жене и сыну.

Это желание вытравить Юльку Беляеву из своего сердца, тела и сознания. Это раунд, в котором я проиграл очень давно. Только это не стало для меня трагедией, вопреки ожиданиям.

Либо я не вижу смысла отрицать то, что сейчас в моих руках. Потому что я один имею над нею власть.

С хриплым стоном сжимаю волосы Юльки в кулаке и закрываю ее рот поцелуем, совсем забыв, что пистолет все так же упирается в ее висок…

[i] Это низкий широкий бокал под виски.

Глава 18

Юля

Он пьян, как… я даже не нахожу слов. И хотела бы обмануться, но бутылка в сильных руках никаких шансов не оставляет.

Я знаю это состояние. Знаю этот взгляд. Отец в подобном алкогольном опьянении превращался в чудовище. В такие моменты мать закрывала меня в спальне (когда я была маленькой), а позже буквально выпрашивала уехать погулять с друзьями.

Был момент, когда я думала, что это ради уединения и романтического вечера. Только с годами сложила дважды два. И помятый вид отца поутру, и красные глаза мамы, ее трясущиеся руки и закрытую одежду. Несколько раз я напрочь отказывалась уезжать и пыталась вмешаться. Только ничем хорошим это не закончилось.

И вот все мои кошмары ожили здесь. В плену у незнакомого, опасного и одержимого жаждой возмездия мужчины. Пока он был в трезвом уме, я уповала на его самоконтроль. Ведь отморозком Тагир в моих глазах так и не стал, несмотря на все, что успел сделать. Но сейчас… Мамочки, у него пистолет?

Вся моя храбрость куда-то испарилась. Я уже знала – места дерзости тут нет. Лучше потерянная гордость, о которой пьяный Тагир на утро и не вспомнит, чем пуля в лоб. И мне придется, превозмогая отвращение, дать ему то, за чем пришел.

А пришел мой похититель вовсе не беседы о сложности бытия вести. Я видела это в его глазах. Непроглядную тьму. Густую и неотвратимую, словно затяжная ядерная зима после апокалипсиса. Ничего хорошего она мне не сулила.

И когда Тагир заговорил, я поняла, что опасения только подтвердились.

Если бы все было так просто. К обесцениваниям я привыкла. Часто приходилось слышать, что внешность у меня заурядная. Обычно это бросали в лицо те, кому я отказала. Но Тагир… с какой целью? Всерьез решил, что я стану послушной и постараюсь доказать ему обратное?

На губах привкус виски. Они пылают, поскольку я их изрядно искусала. Может, и к лучшему. В теле разливается убойная слабость. Крепкая водица. К такой выдержке я не привыкла. Судя по тому, как Тагир выбил ее из рук, он не хочет, чтобы я была в равном с ним положении.

Ему нужен мой страх. Может даже ждет, что я буду ползать в его ногах. Проклятый виски. Он отбивает на глухо инстинкт самосохранения. Безумство храбрых – иначе и не описать.

- Теперь, - смотрю, как виски проливается, сожалея, что мало выпила, - мы с тобой в одном положении. И если ты хочешь моей смерти… я имею право знать, что сделал мой отец. Скажи мне, Тагир. Потом можешь убивать. Даже смертникам зачитывают приговор.

Сказала – и даже руки к губам потянула, чтобы прикрыть. Идиотка. Молчать! Завтра выскажу все, что хотела, не сейчас, когда этот громила в неадеквате! Дьявол, заткни мне рот…

- Рот… закрыла… - я смотрю в глаза Тагира… и не верю сама себе. То, что в них… Да ну на фиг. Просто невозможно. – Дольше проживешь… Глаза в пол опусти!

- Можешь сколько угодно убегать от этого и злиться. Я тоже не из стали. Не хочу ждать, когда у тебя сорвет крышу и ты меня действительно убьешь.

- Смелая, значит, - он выхватывает пистолет из-за пояса и с силой прижимает к виску. – А так? Будешь и дальше смотреть?

А потом что-то меняется. Нас будто вырывает из этой реальности и на бешеной скорости выносит в иную. Или виски достиг нервной системы и парализовал во мне все, включая мозг, но…

Дуло пистолета охлаждает мой висок. А мне не страшно. Я даже не понимаю, зачем это все, потому что мои губы уже жжет совсем от другого. От поцелуя, рваного и нервного, который выпивает во мне все живое, оставляя зависимость.

Надо вырываться. Или рыдать, в надежде на жалость. А я против воли, списав все на собственный пьяный угар, подаюсь вперед и переплетаю свой язык с его языком.

Молния. Или взрыв сверхновой. Что-то подобное бьет нас обоих в этот момент. Чтобы удержаться, поднимаю руки, обхватив шею Тагира, лаская пальцами его затылок. Будто хочу смягчить ярость… или разделить безумие на двоих.

Стук металла о пол. Вздрагиваю, едва понимая, что это был пистолет. Ловлю безумие мужчины и приумножаю в своем сознании. Пропащая. Потерявшая способность мыслить. Потому что целую его уже совсем не ради выживания, и даже не хочу себя обманывать.

- Мари… на… - хрипло выдыхает Тагир, хватая отворот моего худи и пытаясь то ли снять, то ли разорвать.

- Юля! – с почти ребяческой обидой поправляю его, стараясь удержать ускользающий жар страсти. – Какая еще Марина?

А дальше происходит что-то непонятное. Хотя искать логику в поступках пьяного мужчины – дело заведомо провальное.

Тагир отшатывается в сторону. Будто я змея, которая пыталась его укусить. Тьма в его и без того черных глазах беснуется, и мне кажется, она сорвется, ударив мне прямо в сердце. И это будет куда сильнее выстрела.

- Сука, - с ненавистью произносит он, сжимая ладонями виски.

Ужас сразу вытесняет алкоголь и те эмоции, которые он вызвал. Отползаю в угол матраса, стараясь слиться со стеной и стать незаметной. Бросаю взгляд на пистолет и закрываю глаза, качая головой.

Чем я его так разозлила? Чье имя он произнес? Чем я думала, когда решила поправить?

Слышу, как Тагир поднимает его с пола. Звенит бутылка. От ужаса цепенею еще сильнее.

Отпускает только тогда, когда я слышу шаги. Они удаляются. Грохочет тяжелая дверь.

Несмотря на все это, я еще долго не могу открыть глаза. Дрожу и стараюсь не плакать, понимая, что с трудом избежала чего-то ужасного.

Сегодня. А что будет завтра?

Ответ на этот вопрос так и не приходит.

И именно в такой скрюченной позе накрывает забытье. То ли сон, то ли потеря сознания от эмоционального потрясения. В один момент проваливаюсь в пустоту, не успев ничего понять…

Здесь время не отслеживается. Я понятия не имею, день или ночь, и сколько часов прошло.

Ноет шея. Ноет все тело. Я даже не сменила позы – так и заснула, обхватив колени и прижавшись к стене.

Обычно пробуждение дарит несколько минут неведения – кажется, что спишь в своей постели и нет места ужасам реальности. Но тут все было иначе. Едва открыв глаза, я вспомнила все, что со мной произошло.

Окидываю взглядом камеру. Почти пустую бутылку виски на полу – её кто-то отфутболил к двери. Не надо размышлять, кто, точно не я. А еще дико хочется пить. С трудом разминая затекшие мышцы, встаю и открываю бутылку минералки.

Это здорово. Прохладная вода возвращает к жизни. Выпиваю ее всю. В теле неприятный озноб, уже знакомый – от недосыпа, потрясения и похмелья. Это снимет только контрастный душ.

Несмотря на это решение, я долго не могу решиться. Воспоминания вчерашнего дня такие насыщенные, что кажется, прошёл как минимум месяц. Либо они так быстро сминают друг друга, что уже не кажутся острыми. Никогда не знала, что к подобному, оказывается, можно привыкнуть.

Мне плевать, что Тагир явится, когда я буду голая в душе. Все, чего стоило бояться, со мной уже произошло. А может мне даже хочется, чтобы он вошел сюда. Чтобы им двигало чувство вины. Чтобы нашел слова, сумел успокоить и заверил, что я не пострадаю.