Тихушник (СИ) - Бабин Александр - Страница 19

Региональный наш «большой» начальник, находящийся в Свердловске, застрелился в своём кабинете — видимо, не справился с физической нагрузкой, а может, решил, что вот таким способом можно решить все проблемы, которые навалились на него. Ведь от него требовали из Москвы ликвидировать неуправляемую преступность. А может, к самоубийству его подтолкнуло то, что он уже не мог защитить здание и своих сотрудников, — так как в него стреляли из гранатомёта жулики, оставив в стене зияющую дыру? Может, просто взял очередную взятку, а жулики вот таким образом его «подставили», мечтая иметь на этой должности своего управляемого начальника… Но это обычные повседневные дела во всех силовых органах, непонятно только, почему он так поступил — нас оставил без руководителя? Наверно, одному Богу известно его решение застрелиться и покинуть нас, оперов, не попрощавшись.

Мы, оперá, без регионального руководства не остались — нам назначили нового, а «родного» непосредственного начальника не сняли с должности, но для подстраховки дали в помощь заместителя. Нам без разницы, кто будет нами руководить — всё равно назначат того, кого надо, — управляемого своего человека. Лишь бы новый начальник, не мешал нам работать — всё равно не понимает в оперской работе, — а умел бы подписывать документы с нашими оперативными планами. Ведь на больших должностях работают не для того, чтобы бороться с преступностью, а для того, чтобы подписывать документы, тем самым узаконивая наши действия. Главная у них задача — бензин на автомашины доставать, ведь мы без него как без рук — на своих двоих жулика не повезёшь. Ну а если они строят очередную дачу или восьмой гараж — нам по барабану: им это позволяет их статус и финансы, выделяемые по закону. Финансами называются представительские расходы — деньги, которые выделяются государством нашим начальникам для того, чтобы они могли их тратить на обеспечение всем необходимым проверяющих из Москвы. Скажем, стол царский накрыть с коньяком и икрой, или в сауну свозить, гостиницей обеспечить, девчонкам заплатить за их услуги. Ведь проверяющий — ответственное лицо, имеет особый статус. А наш начальник от московских проверяющих ничем не отличается — только в столице денег крадут больше, но у каждого свой ранг: сколько ему положено взять по статусу из государственной казны, столько и возьмёт. Так и произошло: новый региональный начальник один раз приехал к нам в гости, отдохнул, как полагается, «на курорте», и мы его больше не видели. А что нужно для оперов — так это подальше быть от начальства. Работа у начальства такая — по совещаниям штаны протирать, ленточки по открытию детских садов резать, — а нам, оперáм, в окопах с жуликами вести боевые действия. Всё «по справедливости».

Этот городишко никак не хотел меня отпускать: пары месяцев не прошло, как пришлось снова его посетить. Но в этот раз дело было сложнее, чем задержание рэкетиров, — выкрали молодого парня. Вымогатель позвонил его жене и потребовал деньги, предупредив: если она сообщит о звонке в милицию — он его убьёт. Такой случай в маленьком городишке не утаишь — вскоре о происшедшем стало известно и милиции. Для нас, оперов, освобождать заложников — обычное мероприятие. Но это не областной центр, где мы такие операции проводим без проблем, а районный, — совсем другое дело: мы у всех жителей будем на виду, и нас вычислят в пять секунд. Решили не посвящать в наше мероприятие районный отдел милиции — якобы нам не до их дела, — объяснив местному руко-водству милиции: дней через пять приедем, но о приезде сообщим позже. Тем более, может, у них семейные разборки, тут так просто с кондачка не решишь, нужно время и дополнительная информации. Мало ли что — может быть, вымогатель даже был милиционером, всякое бывает в жизни. Меньше знает народу — больше шансов получить положительный результат.

Оперативные мероприятия в таких условиях проводить трудно: в основном частный сектор, все люди вокруг друг друга знают, всё просматривается, нигде не укроешься. Нужно будет готовить базу (или, как мы называем, — «аэродром»). Решение было найдено: поселимся в одном частном доме под видом отдыхающих — в нём проживают родственники сотрудника из СОБРа. Единственный оперативный сотрудник на весь район, имеющий свой кабинет это коллега из ФСБ, где мы сможем его использовать в экстренных случаях.

Приехав на «базу» и разместившись во дворе дома, устроили небольшой пикник — будто отдыхаем. Ночью пришли в квартиру потерпевшего (слава Богу, это был не частный дом, а двухэтажное здание без двора, можно было свободно ходить). Согласовали с женой дальнейшие совместные действия, установили аппаратуру на домашний телефон и дали свои контакты для экстренной связи. Сами поселились в кабинете ФСБ, а часть сотрудников (СОБРовцы) — на «базе».

Звонок от вымогателя поступил, но был с телефона-автомата, и определить адрес абонента не представилось возможным. Вымогатель снова потребовал деньги — их нужно будет положить около мусорного ящика, расположенного в одном из дворов в центре города, рядом с церковью. Деньги нужно завернуть в пакет, упаковать в коробку и на ней нарисовать фломастером крест. Коробку нужно будет положить в три часа ночи, после чего он отпустит мужа потерпевшей. Вымогатель добавил — если вместо денег будет положена «кукла» (пачка бумажек того же размера, что банкноты), то он точно убьёт заложника и трупа его жена не найдёт, всё должно быть честно — деньги за возврат мужа. Женщина попросила вымогателя дать ей поговорить с мужем и удостовериться, что он жив. Но жулик ей в этом отказал: отпустит мужа только после получения денег. Она сказала, что не сможет такую большую сумму собрать к сроку — потребуется время, сколько успеет собрать, столько и положит в коробку. Он не соглашался — требовал, чтобы была вся означенная сумма, иначе она точно не увидит его живым. Словом, как всегда бывает в нашей работе, — классическое вымогательство, ничего нового жулик не придумал.

Такой вариант нас устраивал — всё идёт по теории Карла Маркса: деньги — товар — деньги. Что роднит жуликов с коммерсантами — обе эти группы сначала назначают высокую цену за товар, но соглашаются в конце торгов на то, на, что рассчитывали. Бизнес, и ничего личного. Натура у них такая продажная — деньги превыше всего на свете. Так получилось и в нашем случае — зная психологию таких людей, решили рискнуть.

Разговор с вымогателем записали на магнитофон. Прослушав его, первое, что я подумал — насколько его речь не похожа на то, как обычно разговаривают жулики: правильная, говорил спокойно, хотя и старался исказить голос. Видимо, положил тряпку на трубку телефона. «Интеллигент», как оперá называют таких людей, — образованный и начитанный, знает, что и как делать, чтобы не попасться на милицейские приманки. Съездили в город и у одного добропорядочного коммерсанта, бывшего пенсионера МВД, имеющего свой бизнес, перезаняли деньги под честное слово. У нас в милиции сроду таких больших денег в глаза никто не видел, да и руководство не даёт на такие рискованные мероприятия — касса пуста. Милиция — нищенская организация, это же не суд с прокуратурой и ФСБ, где денег до дури. Но работу нашу, такую грязную, никто за нас делать не станет, заложников освобождать из плена всё равно нужно, — вот и выкручиваемся как можем. С нами для ночного мероприятия прибыла и команда из наружного наблюдения — они будут вести свою работу, а мы расположимся в кабинете ФСБ и будем ждать их звонка. Когда преступник возьмёт деньги, мы его попытаемся задержать.

Риск — дело благородное. Упаковали деньги, но не все, а половину — а их немалая сумма, десять тысяч рублей, на такую сумму машину можно купить по тем временам. Деньги специальным красящим веществом не обработали, побоялись — краска может его спровоцировать, и ему станет ясно, что жена сообщила в милицию. Решили лучше не рисковать, как-никак это не кража денег из кошелька.

Скрытно сделали фотоснимки и сняли видео места закладки денег, выбранного преступником. Просмотрев и изучив внимательно пути подхода вымогателя к месту закладки, поняли, что это место он выбрал не случайно. Во-первых, ни одного фонаря поблизости нет, темень — хоть глаза выколи; снег лежит давно — дорожки протоптаны. Возьмёт деньги и уйдёт незаметно, мы же не охотники — по следу ходить. Вот собаку по его следу можно будет пустить, но это только для отчёта перед начальством, такое только в кино показывают. Режиссёры используют это для красоты кадра, но мы, профессионалы, работаем на результат — ошибиться никак нельзя. Да и пока кинолог с собакой к этому месту подойдёт — пройдёт время, жулика и след простынет, или собака не та попадётся — больная, или посторонние запахи мешают. Наверняка преступник всё предусмотрел: сначала в округе за сто метров проверил, в случае опасности деньги сбросит в снег или положит в приготовленное место, и наши финансы — тю-тю. Засаду расположить тоже проблематично: нет укрытия и нет дома поблизости. Есть парочка домов — но тоже риск: вдруг в одной из квартир и живёт преступник? Футбольное поле, одним словом. А если машину поставить — так она будет как памятник архитектуры, вызовет у него подо-зрение. Видеосъёмку тоже не провести — ночь, да и она ничего не даст. В общем, как говорят старые оперá, «кругом вилы».