Князь грязи - Прокофьева Елена Владимировна "Dolorosa" - Страница 34
- Предыдущая
- 34/71
- Следующая
Я подошла к двери и посмотрела в «глазок».
«Глазок» у нас какой-то особенный — видно не только того, кто стоит точно напротив «глазка», но и того, кто, допустим, притаился внизу или сбоку от двери — то есть, стекло в «глазке» так выгнуто, что дает более «вместительную» картину происходящего рядом с дверью.
Удобный «глазок»! Но один недостаток у него есть: лица сквозь него тоже кажутся какими-то изогнутыми, вытянутыми и выпуклыми… Словно бы любой человек, остановившийся у нашей двери, на миг становился уродом. Очень неприятно и трудно привыкнуть. И даже знакомых иной раз сложновато бывает узнать!
А то, что стояло сейчас перед моей дверью…
Я даже не сразу определила, какого пола оно было!
Выгнутое вперед и сплюснутое лицо — ладно, это проделки «глазка», но волосы, обрамляющие лицо — вроде бы, длинные, локонами, женские… И одето существо во что-то светлое и блестящее… Мужчины так не одеваются. И, вместе с тем, это вроде бы — парень. Явно — незнакомый. Какой-то странный…
Пока я стояла в задумчивости под дверью, разглядывая гостя в «глазок», он, потоптавшись, позвонил еще несколько раз, настойчиво и долго, а потом — постучал кулаком в дверь, совсем рядом с «глазком», отчего кулак показался мне размером с кувалду.
— Кто там? — уныло спросила я.
— Это квартира Крушинских? — да, голос явно мужской.
— Да.
— Тогда откройте!
Вот ведь наглец! А я не так глупа, чтобы в наше время, при такой криминагенной обстановке, открывать дверь незнакомому мужчине! Тем более — так чудно одетому и причесанному.
— Не открою. Мужа нет дома. Я вас не знаю. А будете настаивать — вызову милицию!
— Будете штраф платить за ложный вызов. Я — ваш родственник.
— Вот ведь новость! Я вас впервые вижу и вы мне не нравитесь, — честно сказала я.
Он рассмеялся.
— Но я действительно родственник… Не ваш, но вашего мужа.
Я перебрала в памяти всех родственников Андрея — тех, кого я знала лично, тех, кого я видела на фотографиях в альбомах… Нет, не помню ничего подобного. Да и потом, невозможно как следует разглядеть лицо его в этот дурацкий «глазок»! Остается — впустить… А впустить — страшно…
— Я шурин вашего мужа! Я — младший брат Ланы! — похоже, он начал злиться. — Послушайте, вы ведь звонили моему отцу, так? Вы наговорили ему… Будто Ольга нашлась! И я пришел побеседовать с вами… На эту тему.
Лана! Ну, конечно же, Лана — блондинка, а у нее был младший братик, тогда — еще совсем мальчик, а теперь ему должно быть лет восемнадцать…
Я открыла.
Он оказался совсем не такой уж урод, каким виделся мне сквозь «глазок».
Высокий, стройный, удивительно грациозный — он мне чем-то напомнил великолепную длинноногую борзую… Еще не совсем вышедшую из щенячьего возраста. Он был похож на Лану.
То есть, я хочу сказать, что я сразу поверила, что он действительно брат Ланы ( его фотография в альбоме была только одна, да и та — нечеткая ), сходство было бесспорным, и еще я хочу сказать, что красавцем он, конечно же, не был: Андрей, муж мой, гораздо красивее по всем мужским статям. Но в этом мальчишке было другое… Какое-то чарующее обаяние… Что-то пленительно-порочное в линиях чувственного рта, в улыбке, во взгляде…
Глаза у него были фиалковые.
Действительно — не серые, не синие, не голубые, но светло-фиолетовые, лилово-голубые — действительно фиалковые!
А волосы — видимо, светлые, как и у Ланы, но выкрашены, вернее — оттенены, какой-то совершенно невозможной серебристо-перламутровой краской! И завиты легкими локонами…
Это само по себе было чудно — я не видела, чтобы девушки-то так красили волосы! А парень…
Одет он был в костюм из фосфорицирующей белой ткани.
Курточка — несколько коротковата, между краем куртки и поясом штанов виднелась полоска тела… Костюм украшен мелкими светящимися «жемчужинками» и бахромой.
На ногах — белые ковбойские сапоги с бахромой.
На пальцах — множество тонких серебряных перстеньков.
В правом ухе — серьга с крупной настоящей жемчужиной…
…Я не знаю, как модно одеваться у современной молодежи — у всяких там рэйверов или как они называются! — может, в ночные клубы так и принято ходить… Но я ТАКОГО никогда не видела! Во всяком случае, по улицам ТАКИЕ не ходят.
Представляю, какими глазами смотрели на него соседки и вахтерша… А в метро?!
— Не беспокойтесь, — улыбнулся он, словно прочитав мои мысли. — Я приехал на машине.
У него были подкрашены глаза!
У него на губах был нанесен перламутровый блеск!
У него на ресницах была тушь — коричневая, объемная, нанесенная специальной щеточкой для завивки ресниц — уж я-то, женщина, хорошо знакома со всеми этими ухищрениями!
Боже…
Родственник моего мужа…
Я поспешила захлопнуть дверь за его спиной. Чтобы никто не дай бог не увидел, что он — к нам…
— Веник, — сказал он, протягивая мне раскрытую ладонь.
— Что?!! — ужаснулась я.
Неужели он так одет просто потому, что он — сумасшедший? Быть может, никакая это не мода…
— Зачем вам? — стараясь говорить как можно мягче и спокойнее ( как советуют врачи разговаривать с психами ), спросила я.
Он недоуменно приподнял брови.
— Я пытаюсь представиться… Вениамин. Сокращенно — Веник.
— О, Господи! — облегченно вздохнула я. — А я-то подумала, что вы у меня веник просите! Ну, знаете, чем пол подметают…
— Не остроумно, — обиделся он.
— Ну, извините… Но я действительно подумала… Вы так ворвались, вы так… необычно одеты! И вдруг… Я подумала — вы просите веник…
— Ладно, оставим. Можете называть меня официально — Вениамин Юзефович. Вы ведь Настя?
— Да. Я — Настя. И я действительно звонила Юзефу Теодоровичу… Только он, почему-то, был не очень любезен.
— Неужели вы ожидали ЛЮБЕЗНОСТИ?! Какая может быть любезность?! Что вы вообще наговорили ему?!!
— Я сказала, что Ольга нашлась. Я подумала, что Юзеф Теодорович — Олечкин дедушка. Я подумала, что для него это тоже важно. А Андрей… Андрей был так на него обижен, что не хотел даже ставить его в известность…
Веник привалился спиной к двери и посмотрел на меня нарочито-округленными, «обезумевшими» глазами. Не слишком-то нравилось мне это его актерство…
— Вы что, пытаетесь уверить меня, что говорите правду?!
— Да. А для чего мне вам лгать? По-моему, это не имеет смысла…
— Не знаю… Но отец не поверил вам. И я не верю. Ольга погибла. Давно. Четыре года назад. Мы все это уже пережили… И незачем было бередить. Он велел мне приехать, разобраться, для чего вы это все устроили. И надавать вам по шее.
Он произнес это так спокойно и мило, даже сопроводил свои слова улыбочкой, что я даже не сразу поняла и мгновение потрясенно молчала… А потом — взвилась просто!
— По шее?! Мне?!! Убирайтесь вон! Чтобы какой-то разряженный дегенерат являлся сюда и… Вон! Андрей был прав, я не должна была звонить вам! Вы все — сумасшедшие, и передайте своему отцу…
Я задохнулась, соображая, чтобы передать через него этому возмутительному Юзефу Теодоровичу, но Веник, вместо того, чтобы обидеться, снова улыбнулся, на этот раз — примиряюще.
— Не надо. Не надо так злиться, я сказал глупость, к тому же отец не просил давать вам по шее, он слов-то таких не произносит никогда, особенно — в отношении дамы… Он просто просил разобраться, отчего вам вдруг вздумалось так жестоко шутить, а по шее — это уже мой замысел, причем не вам, а Андрею, я давно уже хочу…
— Я тоже, — угрюмо буркнула я.
— Правда? Значит, мы с вами найдем общий язык… И я, между прочим, не дегенерат! Что до костюма — да, согласен, туалет у меня несколько шокирующий, но я сюда прямо с дискотеки приехал, вернее — от одного моего приятеля, к которому мы ездили после дискотеки. У меня не было возможности переодеться, домой я не заезжал…
— А что, на дискотеки теперь так одеваются?!
— Не все. Но… Мне захотелось произвести впечатление на… На мою очередную пассию!
— У вас это наверняка получилось, — выдохнула я, судорожно думая, как бы Я среагировала, если бы МОЙ парень явился на дискотеку в таком виде.
- Предыдущая
- 34/71
- Следующая
