Магия сдвигается (ЛП) - Эндрюс Илона - Страница 71

Джули принесла свои топоры «Кестрел». Она также надела большие черные ботинки со стальными носками, свитер бордового цвета, который я связала для нее, и короткую плиссированную юбку без чулок, несмотря на холод. Некоторым вещам не было логического объяснения. Оставалось просто смириться с этим.

Хостесс посмотрела на нас троих и указала на табличку у себя над головой.

— У нас строгая политика отказа от оружия.

— Что, если мои кулаки — смертельное оружие? — спросила Джули

Менеджер вышел из задней комнаты, увидел нас и почти побежал по коридору.

— Вы можете оставить кулаки, — сказала хостесс. — Но…

Менеджер остановился перед нами.

— Проходите. Ваш столик ждет вас.

Хостесс открыла рот и тут же захлопнула его.

Он повел нас в заднюю часть ресторана к столику у окна. Стол был рассчитан на шестерых. Мой отец сидел один, завернувшись в простой коричневый плащ. Плащ знавал лучшие дни, а глубокий капюшон, скрывавший его лицо, был изношен. Он изо всех сил старался быть незаметным, его магия сгустилась и обволакивала его. «Бог в одежде нищего» был впечатляющим, но я все равно раскусила бы его.

Когда мы приблизились, он откинул капюшон, и меня поприветствовало лицо моего отца. Хью однажды описал его как «восход солнца». Сказать, что Роланд был красив, было бы грубым преуменьшением, все равно, что назвать ураган легким бризом. Мой отец был красив, его лицо было идеально пропорциональным, с бронзовой кожей, квадратной челюстью, обрамленной короткой седеющей бородой, пухлым ртом, мощным носом, высокими скулами и большими темными глазами под густыми бровями. В тот момент, когда вы встречались с ним взглядом, вы забывали обо всем остальном.

В Библии, в книге Иова, был отрывок, в котором говорилось, что не возраст гарантирует мудрость, а дух человека, дыхание Всемогущего дает мудрецам понимание. Когда смотришь в глаза моего отца, его дух смотрит на тебя в ответ. Глаза сияют с такой силой, словно сама магия наполняет их. Он был человеком, который ходил по Земле еще до того, как была написана Библия, и его мудрость была такой же величественной и неподвластной времени, как горы Сарават. Это не помешало ему совершать человеческие ошибки или быть невосприимчивым к таким мелким вещам как месть, наказание, или убийство моей матери, потому что он считал, что я слишком опасна, чтобы родиться.

Ага, так оно и было.

Позади меня споткнулась, но удержалась Джули. Кэрран казался совершенно равнодушным. Бывший Царь Зверей был не впечатлен.

Кэрран подошел к столу и выдвинул два стула. Я села на один, а Джули — на другой, сбоку. Если все пойдет наперекосяк, я смогу за полсекунды левой рукой затолкать ее в соседнюю кабинку.

Кэрран сел рядом со мной. Его лицо было расслабленным, выражение нечитаемым.

Менеджер вертелся рядом с нами с выражением полной преданности на лице.

— Чай со льдом, — сказала я.

— Кока-кола, — сказала Джули.

— Чай со льдом, — сказал Кэрран.

— Чай со льдом для меня тоже. На этом все, — сказал мой отец.

Менеджер ушел.

— Есть ли какой-нибудь способ, который воздержал бы тебя от ворожбы над нашим официантом? — спросила я.

— Я ненавижу плохое обслуживание, — сказал он и улыбнулся. — Я взял на себя смелость заказать картофельные чипсы и луковые кольца. Я так рад, что мы смогли это сделать.

Пришло время играть свою роль.

— Башня, отец. Я хочу, чтобы она исчезла.

— Это не башня. Просто высокое здание.

Я достала «Полароид» из внутреннего кармана куртки и положила его на стол.

— Это модель башни.

— Мы рассматриваем это как угрозу, — сказал Кэрран. — Если вы хотите войны, вы ее получите.

— Я строю резиденцию, — сказал Роланд.

— Зачем?

— Чтобы я мог быть ближе к тебе, конечно. За эти годы мне разлюбились отели, и я хочу останавливаться в удобном месте, когда буду навещать вас.

— Я не хочу, чтобы ты навещал меня.

— Родители не всегда делают то, чего хотят дети, — сказал Роланд. — Иногда они появляются без предупреждения и придираются по поводу каких-то привычек в еде. И я собираюсь действовать именно так. Вы двое назначили дату свадьбы?

— Не меняй тему, — прорычала я.

— Цветочек, я купил землю. Ты не можешь помешать мне, построить на ней все, что я захочу. Но если это причиняет тебе беспокойство, я буду готов оговорить, что высота не будет превышать двух этажей.

Да, и каждый этаж будет высотой в сто футов.

— Высота всего здания не более пятидесяти пяти футов.

Роланд улыбнулся.

— Очень хорошо.

Подошел официант, коренастый темноволосый мужчина лет под тридцать, неся большой поднос с напитками, картофельными чипсами, хрустящими кольцами жареного лука, сырными палочками и крендельками с пивным соусом. Он начал все это расставлять на столе. Очевидно, мой отец заказал все меню закусок.

— Теперь, когда я согласился, поговорим о свадьбе. Когда вы собираетесь перестать жить во грехе?

— Это уже слишком, слышать такое от тебя. Прости, сколько жен у тебя было?

— За последнее время только одна.

— Да, и ты убил ее.

Официант доблестно ухватился за стопку маленьких тарелочек с закусками.

Роланд вздохнул.

— Давай больше не будем говорить об этом.

— Она была моей матерью.

Официант чуть не уронил кольца.

— Да, и я сильно любил ее.

Официант поставил последнюю тарелку на стол и сделал паузу.

— Могу я принять ваш заказ?

— Картофель фри с сыром, — сказала Джули.

— Мне все равно, — сказала я.

— Принесите мне какого-нибудь мяса, — сказал Кэрран.

Мой отец повернулся к официанту.

— Заказ ребенка остается в силе, с добавлением «Ширли Темпл». Моя дочь предпочитает «Баха тако», креветки обжаренные, а не зажаренные, уберите лук и принесите ей чай со льдом из ежевики с добавлением лимона. Мой будущий зять любит баранину средней прожарки без перца, печеный картофель с маслом и солью, без сливок и «Ньюкасл Вервольф», хотя он согласится и на коричневый эль или на «Блю Мун». Я возьму стейк-бурбон и бокал красного.

Официант почти отдал честь, прежде чем уйти.

Отец следил за нами, не просто следил, а достаточно тщательно изучал, чтобы узнать, что я вытаскивала вареный лук из своей еды.

— Теперь я верю, что если мы все перестанем притворяться уменьшенными версиями самих себя, этот разговор будет протекать намного легче. — Роланд обмакнул крендель в пивной соус.

— Хорошо. Сколько у тебя шпионов на нашей территории?

— Хватает. — Роланд улыбнулся. — Я ничего не могу с этим поделать. Это удел родителей. Даже когда дети не хотят видеть нас в своей жизни, мы не можем не наблюдать издалека, готовые защитить и оказать помощь.

Наблюдать издалека… интересненько.

— Вы не ответили на мой вопрос о свадьбе.

Я откинулась назад.

— Почему это имеет для тебя значение?

— Считай меня старомодным, — сказал он. — Люди болтают. Люди спрашивают, когда и состоится ли официальный союз.

— Кто эти люди?

— Д'Амбрей, — сказал Кэрран.

— Как поживает Наставник? — спросила я.

— Я его не видел. — Отец пожал плечами. — Он взял что-то вроде творческого отпуска. Путешествие, чтобы найти себя.

— Это была его идея или ваша? — спросил Кэрран.

— Немного того и другого.

Появился официант с нашими напитками, убрал пустые тарелки и исчез.

Хью был сослан в наказание за свою неудачу.

— И пока он в этом творческом отпуске, ты будешь все отрицать. Ты не можешь нести ответственность за то безумное дерьмо, которое он вытворяет, находясь в изгнании. Как удобно.

— Довольно удобно, не так ли? — Роланд улыбнулся.

Ага.

— Твоя постоянная песенка о том, что «мы еще не решили», вызывает ажиотаж, — сказал Роланд. — Не поймите меня неправильно, сложный сюжет в высшей степени забавен, но этот иудео-христианский век сопровождается некоторыми более строгими условностями. Это видно по языку. «Жизнь во грехе», «порядочная женщина», «сожительство» — смысл последнего, конечно, в том, что ты слишком бедна, чтобы выйти замуж, и поэтому должна жить в лачуге. Кстати, это не вопрос денег, не так ли?