Четыре угла - Белинская Анна - Страница 3

– Прекрасно, – растерялась Полина, сраженная таким близким приветствием Роба. – Кхм, – откашлялась. – Как ты?

«Зачем? – ругала себя Полина, – зачем она спросила?».

Зачем продолжать выкапывать давно зарытое под мокрой притоптанной землей?

– Я? Тоже, – пожал неуверенно плечами Роберт. Столько всего хотелось сказать, рассказать, а больше выспросить. Узнать у Полины, как жила она эти четыре года, чем дышала. С кем она вернулась домой? Кто ее ждет? По кому скучает? Но разговор не клеился. Напряжение – оно так и маячило между ними. – Тебя угостить? – кивнул на пустой стакан Полины.

– Мне уже пора, Роб, – обвела лицо парня взглядом. – Спасибо. – Полина действительно собиралась уже домой, дело не в Роберте. Или всё же в нем? Непонятное смятение плескалось внутри: словно ты на пороге чего-то нового, но хорошо забытого старого… Когда и вперед ноги не несут, и назад повернуть – стыдно перед собой. За слабость и трусость.

Девушка смахнула со столешницы пачку сигарет в сумочку и опустила ногу на пол.

– Тебя ждут? – все-таки Гризманн решился задать терзающий его весь вечер вопрос. – Извини, если…

– Я одна, Роберт, – Полина резанула взглядом. Жестким и острым. Отсекла любые последующие вопросы, вкладывая в два слова ответы на них.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга напряженно, пока на лицо девушки ни вернулось бесстрастие. Внутри же Роберта творилось безумие: всё трубило и отбивало бешенные торжественные биты. Одна! Она одна!

– Оплачу? – засуетился Роберт, подзывая бармена.

– Уже оплачено, Роб. Не беспокойся, – Полина легко коснулась запястья парня, останавливая.

Гризманн опешил. Опустил лицо и уставился на пальцы девушки. Кожа под ними пылала. Горела. Прикосновение, пусть неосознанное, заставило Роберта втянуть громко воздух и мотнуть головой, справляясь с головокружением. Ни хрена себе реакция.

– Ты не оставила мне никаких шансов, – усмехнулся парень. Ничего не получается. Ничего! Ни разговор поддержать, ни остановить, ни джентльменом себя проявить. Бетонные стены. Повсюду. – Давай тогда подвезу? Или и здесь мимо? – с надеждой заглянул девушке в глаза.

– Хочу прогуляться, – улыбнулась Полина.

Она не врала. Ей нужно было подумать. Нужен воздух и одиночество.

– Предлагать проводить не имеет смысла, да? – выгнул виновато бровь Роберт, слегка растянув угол губ.

Улыбаясь, Полина утвердительно покачала головой.

– Старею, – усмехнулся Гризманн. – Уже девушку не получается склеить.

Полина расхохоталась. Так искренне и неожиданно, что опешила сама. Резко смолка и уставилась на Роберта, который, не отрываясь, смотрел на ее губы.

Звук смеха Полины его парализовал. Эта случайная эмоция… такая живая и настоящая.

– Пока, Роберт, – Поля судорожно схватила сумочку и спрыгнула со стула.

Грудь ее часто вздымалась.

Плохо. Очень плохо. Нужно покурить. Срочно.

– Полина, – рука Роберта обхватила предплечье девушки. Поля вздрогнула и обернулась к нему. – У меня в субботу день рождения, – смотрел ей в глаза, которые метались по лицу Гризманна. – Я буду рад тебя видеть.

– Роб… – на выдохе произнесла Полна и устало прикрыла глаза.

– Я понимаю, Поль, – тяжело вздохнул. – Его не будет. Не будет, слышишь? – бессознательно крепко сжал предплечье девушки. Потому что опять мешает Он. Вновь между ними встал Он. – Мы практически не общаемся, – Полина распахнула глаза и непонимающе уставилась на Гризманна. Не общаются? Воронцов и Гризманн – лучшие друзья со времен детских горшков и одной кем-то давно пережеванной жвачки на двоих не общаются? – Приходи, – умоляюще смотрел на Полину. – Шашлыки, свежий воздух, озеро рядом… – приводил аргументы Гризманн.

– Я… не знаю, Роберт, – смутилась Полина. Причин на самом деле было много, и одна из них – послеоперационная мама Полины. Девушка не знала, когда точно выпишут родительницу. Операция не сложная и долго в больнице её не продержат. – Я подумаю.

Роберт мысленно скрестил пальцы. Подумает. Она подумает, и это уже хоть что-то.

– Хорошо. Обменяемся контактами? – Роберта становилось слишком много.

Внутри Полины начинало сбоить.

Это всего лишь номер телефона… всего лишь.

Ничего не случится, если он узнает одиннадцать цифр.

«Случится! – орало нутро. – Ты сама строишь мост между двух берегов прошлого и настоящего. Жги его, жги!»

Полина металась внутренне, но внешне оставалась совершенно безмятежной.

– Диктуй свой, – вытащила из кармана джинсов телефон и оживила сонный девайс.

С неприкрытым энтузиазмом Гризманн продиктовал свой номер, проверяя каждую введенную девушкой цифру, и завис пальцем над экраном, чтобы дождаться и вбить номер Полины.

Однако Полина сохранила цифры и невозмутимо убрала телефон обратно в карман.

– Я тебе позвоню, – может быть… Нужно на воздух. Нужно подумать… – Пока.

Перекинув через плечо цепочку сумочки, Полина направилась в сторону выхода, но вновь была остановлена:

– Поля! – окликнул ее Роберт. – Я рад, что ты вернулась, – мягко улыбался парень.

Полина задумалась и… улыбнулась в ответ.

А она? Рада ли?

Мысли в голове девушки бесновались, сталкивались между собой и приносили болезненные ощущения в затылке.

Выскочив на улицу, Поля медленно и глубоко потянула носом вечерний влажный воздух, расправляя легкие.

Открыла сумочку и нащупала сигареты.

Вторая за полчаса.

Много.

Всего становится много…

Пять лет назад, начало мая

Глаза щипало. Пальцы зудели, а веки просили прикоснуться к ним и хорошенько растереть, смахнуть дымчатую разъедающую пелену. Но Полина упорно сдерживалась, чтобы не испортить макияж, над которым ее подруга Кристина Гордеева корпела целых полчаса.

Бросив взгляд на экран телефона, Полина нервно закусила губу и уставилась на подругу, приземлившуюся на соседний барный стул. Слегка растрепанная, но безупречно привлекательная Кристина, обмахиваясь рукой, схватила стакан с водой и жадно начала глотать прохладную жидкость, прикрыв вожделенно глаза. На лице девушки бисеринками выступил пот, а волосы на затылке прилипли неприятно к шее. Двадцать минут безостановочных танцев в гуще потных, расслабленных тел. Но Кристина чувствовала себя в этой стихии комфортно и непринужденно.

Стены клуба, в котором проводили сегодняшний вечер подруги, еле сдерживали плотно набитую молодежь, беснующуюся под аккомпанемент популярной городской группы.

Полина дождалась, пока девушка опустошит стакан, и придвинулась ближе, чтобы перекричать громкую музыку:

– Кристин! Мне уже пора.

– Что? – наклонилась к ней Кристина Гордеева, не расслышав. Она покачивала в такт бьющим битам головой и, улыбаясь, скользила по лицам мимо снующих парней.

– Время. Пора домой, – прокричала на ухо Полина Макеева.

Кристина обернулась и, нахмурив светлые брови, уставилась недовольно на подругу:

– Ты издеваешься? Вечеринка в самом разгаре. Время детское, – аргументировала Гордеева.

– Я обещала маме, что вернусь до полуночи, – смутилась Полина, понимая, насколько нелепо это звучит. – Ты прекрасно об этом знаешь, – обиженно пробурчала.

Девушку задело такое безответственное отношение Кристины при том, что кому как ни ей знать, насколько сложно было договориться Полине с матерью, чтобы составить компанию подруге этим вечером.

Кристина одарила Макееву взглядом «ты серьезно?», от которого Полине стало еще более неуютно, чем подпирать три часа барную стойку плечом. Пока лучшая подруга отплясывала на танцполе и улыбалась парням, Полина охраняла ее сумку и медленно потягивала единственный за весь вечер алкогольный коктейль, в котором льда и мяты было больше, чем светлого рома. Чтобы перед мамой не спалиться.

Танцевать она не умела. Точнее, Полина считала, что не умела, потому что то, как двигалась ее подруга, плавные изгибы ее тела и легкость движения – для Полины было за гранью ее собственных возможностей.