Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 1 - Коллектив авторов - Страница 175

Настаивая, что конфликт в Маньчжурии — двусторонняя проблема, Япония отвергла резолюцию Совета Лиги Наций с предложением вывести войска и приступить к переговорам с Китаем при участии нейтральных стран, принятую 24 октября всеми голосами против одного (Япония). Не входившие в Лигу Наций США поддержали ее курс. Продолжая наступать, японские войска 19 ноября заняли Цицикар, 3 января 1932 г. Цзинчжоу — последний опорный пункт Чжан Сюэляна, 6 февраля Харбин. Ответом стала «доктрина Стимсона»: 7 января в ноте правительствам Японии и Китая США заявили о непризнании «любой ситуации, договора или соглашения», которые противоречат Пакту Бриана — Келлога, т. е. являются результатом разрешения проблем военными средствами. 11 марта Лига Наций единогласно присоединилась к этой формуле (Япония и Китай в голосовании не участвовали).

Другим региональным конфликтом, получившим международную огласку, стала высадка в конце января 1932 г. японских войск в Шанхае. Поводом стало убийство в городе нескольких японцев, хотя, возможно, это была провокация с целью отвлечь внимание от событий в Маньчжурии. Кровопролитный конфликт был ликвидирован лишь после вмешательства дипломатов и резолюции Ассамблеи Лиги Наций. Последовавшие за этим переговоры завершились 5 мая подписанием перемирия на японских условиях: китайские войска оставили Большой Шанхай, японские были отведены на территорию иностранного сеттльмента. Пойдя на уступки, нанкинское правительство начало подготовку к военным действиям против Японии, но этому мешали нехватка средств, низкий уровень развития промышленности, разногласия в правительстве (Ван Цзинвэй против Чжан Сюэляна), продолжение военных действий против коммунистов (3 июня начался очередной «поход») и локальных режимов.

Закреплением успеха японской экспансии стало провозглашение 1 марта 1932 г. нового государства Маньчжоу–го со столицей в Чанчуне, переименованном в Синьцзин. 9 марта его верховным правителем был объявлен последний китайский император Пу И. 15 сентября Япония признала Манчьжоу–го и установила с ним дипломатические отношения: вплоть до 1945 г. командующий Квантунской армией по совместительству занимал пост посла. «Независимое» государство полностью контролировалось японскими чиновниками и военными, а состоящий из китайцев Государственный совет лишь утверждал подготовленные ими решения. Главной целью японцев было использование природных ресурсов Маньчжурии в интересах метрополии, однако предпочтение отдавалось не вывозу, а переработке сырья, для чего начались интенсивная индустриализация региона (металлургия, машиностроение, нефтяная и газовая промышленность) и модернизация инфраструктуры (железные и шоссейные дороги, телеграф, телефон). Необходимый капитал обеспечили правительство и «новые концерны», создавшие ряд совместных компаний. В управлении экономикой Манчьжоу–го участвовали «бюрократы–реформаторы», внедрявшие методы государственного регулирования и планирования, не применимые в самой Японии.

Как и в колониях, японцы развернули в Маньчжурии переселенческую политику под лозунгом «служения империи на территориях Азии», привлекая крестьян (прежде всего молодых), которые получали земельные наделы большего размера, чем имели ранее, дома и хозяйственные постройки. Ее целями были модернизация сельского хозяйства, создание базы для долгосрочного господства в регионе, включая дальнейшую экспансию в Северный Китай и Внутреннюю Монголию, частичная «разгрузка» аграрных районов метрополии. Использование систем линцзу (соседская община в городе) и баоцзя (круговая порука в деревне) обеспечивало контроль за местным населением. Для поддержания внутренней и внешней безопасности были созданы армия и полиция Маньчжоу–го под контролем японцев. Идеологическую и пропагандистскую работу вело Общество согласия, бывшее единственной массовой политической организацией. В отличие от СССР, максимально ограничившего внешние сношения МНР и ТНР, Япония добивалась международного признания Маньчжоу–го, но не преуспела в этом.

Еще 10 декабря 1931 г. Совет Лиги Наций постановил отправить на Дальний Восток комиссию для изучения ситуации и выработки рекомендаций по урегулированию конфликта. В нее вошли представители Великобритании, Франции, Италии и Германии как постоянных членов Совета Лиги и Японии и Китая как конфликтующих сторон. США согласились принять участие в работе, СССР отказался со ссылкой на соблюдение нейтралитета, что было воспринято как нежелание портить отношения с Токио. 30 сентября 1932 г. отчет «комиссии Литтона», известной под этим названием по имени председателя, был вручен представителям сторон и 2 октября официально опубликован. Китай был признан «организованным государством», Маньчжурия — «китайской территорией», Маньчжоу–го — детищем Квантунской армии, а не выражением воли местного населения.

МИД Японии и военное министерство заявили, что отдельные наблюдения и факты верны, но выводы и рекомендации неприемлемы. Опубликованный 19 ноября ответ Токио был составлен в дипломатичных тонах, но утверждал, что комиссия была дезинформирована и проявила поспешность и предвзятость. Аргументы сводились к следующему: 1) Маньчжурия жизненно необходима Японии как сырьевая база, поэтому та более всех заинтересована в мире и стабильности; 2) Япония не претендует на маньчжурские или китайские земли в качестве колоний, но лишь стремится защитить свои законные, закрепленные международными договорами права; 3) последние десятилетия в Маньчжурии и во всем Китае царил хаос; 4) японцы принесут в Маньчжоу–го стабильность и процветание, что будет выгодно всем его торговым партнерам. В ответе от 3 декабря Китай парировал ссылку на «хаос» напоминанием о серии политических убийств в Японии с начала 1931 г. и на попытку военного переворота 15 мая 1932 г., в разгар работы комиссии, закончившуюся убийством премьера Инукаи Цуёси. Другие аргументы Токио были адресованы Державам и Лиге: 1) по принципам и обстоятельствам создания Маньчжоу–го формально мало чем отличалось от Польши, Чехословакии или Югославии; 2) Маньчжоу–го подавалось как надежный барьер против «коммунистической угрозы»; 3) политика Японии сравнивалась с «Manifest Destiny» США; 4) Япония — лучший торговый партнер для Держав, нежели Китай.

Лига Наций поддержала Китай, но не смогла принять реальные меры для исправления ситуации в его пользу. Когда рассмотрение вопроса на Ассамблее Лиги перешло в финальную стадию, представителем Японии был назначен бывший вице–президент ЮМЖД Мацуока Ёсукэ, выступавший за выход из этой организации. 24 февраля 1933 г. настал «судный день»: Ассамблея признала суверенитет Китая над Маньчжурией и одобрила отчет «комиссии Литтона» 42 голосами против одного. Мацуока заявил, что попытки его правительства сотрудничать с Лигой исчерпаны, покинул зал заседаний и в тот же день выехал из Женевы. 27 марта были опубликованы императорский эдикт и правительственное сообщение о выходе из Лиги Наций.

Экспансия продолжалась. В начале января 1933 г. японцы захватили Шанхайгуань, что означало перенесение военных действий на территорию «собственно Китая», 25 февраля вторглись в провинцию Жэхэ, 10 марта начали наступать вдоль Великой стены и к середине апреля достигли провинции Чахар. Чан Кайши возложил вину за поражение на Чжан Сюэляна и от правил его в отставку. Делегация «представителей» Жэхэ обратилась к Пу И с просьбой принять провинцию в состав Манчьжоу–го. Группа влиятельных политиков во главе с Ван Цзинвэем призвала к компромиссу, пока наступление японцев не сделало положение безнадежным. 31 мая 1933 г. в Тангу было подписано перемирие, завершившее военные действия на условиях Японии: под ее контролем оказалась «демилитаризованная зона» площадью в 13 тыс. кв. км. Великая стена фактически стала границей между Китаем и Японией. Лондон и Вашингтон заявили о непризнании японских захватов, но от вмешательства воздержались.

17 апреля 1934 г. политический мир был взбудоражен заявлением начальника Департамента информации японского МИД Амо Эйдзи о том, что «поддержание мира и порядка в Восточной Азии, естественно, является обязанностью восточноазиатских стран», что Япония готова сотрудничать с Китаем, но если тот «пойдет по пути использования других держав для устранения Японии и нарушения мира в Восточной Азии… Япония не будет молчать». Сказанное было интерпретировано как претензия на монопольное господство в Китае и вызвало протесты. 26 апреля министр иностранных дел Хирота Коки дал объяснения американскому и английскому послам: «1. Япония не только не посягает и не намерена посягать в будущем на независимость Китая и его интересы, но чистосердечно желает сохранения его целостности, единства и процветания. Однако обеспечение целостности, единства и процветания должно быть предоставлено самому Китаю. 2. Япония не намерена посягать на какие–либо интересы других держав в Китае… Япония уважает принцип “открытых дверей” и “равных возможностей” в Китае, а также все прочие действующие ныне в Китае договоры и соглашения. 3. Однако Япония не может сложа руки наблюдать за действиями держав, нарушающими мир и порядок в Восточной Азии, в какой бы форме эти действия ни проявлялись».