«Три звезды» миллиардера. Отель для новобрачных (СИ) - Тоцка Тала - Страница 39

Заставляю себя посмотреть на него и отшатываюсь. Его глаза как два озера, темных и глубоких.

— Да, я был тогда со Златой. И что? Что тебе помешало сказать мне о детях?

— Я не смогла, Артем, — не выдерживаю и реву. Отбираю руки и закрываю лицо. — Вы с ней стояли под омелой. И ты ее поцеловал.

Артем в упор не помнил никакую омелу. Ярмарку тоже с трудом помнил, на скольких он ярмарках был, разве это все можно запомнить? Он и Злату начал вполне благополучно забывать, потому что делал это целенаправленно.

Конечно, они целовались пока встречались, и не только целовались. Но конкретно этот поцелуй Артем не смог бы вспомнить даже если бы его пытали.

Но Алена сидела такая потерянная, что у него от вида ее заплаканного личика саднило в груди. Ледяные ладошки никак не хотели отогреваться, он даже пробовал на них дышать. Длинные темные ресницы дрожали, с них слетали капли прямо ему на руки. Артем знал, что они соленые на вкус. А еще горькие.

И ему тоже горчило. Так горчило, что раздирало горло.

— Мы тогда со Златой договорились попробовать начать заново, — проговорил он негромко, отнимая Алины ладони от лица. Она не давалась, пришлось приложить усилие. — Нас хватило ненадолго. Если бы я узнал о детях, если бы ты мне о них сказала, все закончилось бы намного быстрее.

Алена подняла заплаканные глаза, и он поразился, сколько там было боли.

— Ты не понимаешь, — прошептала она, мотнув головой, — я не могла! Ты так на нее смотрел, она была такая красивая! А я…

Замолчала. Артем потянул ее за руки.

— А ты?..

— А я толстая и безобразная, — Аля всхлипнула, он протянул руку и вытер ладонью мокрые дорожки.

— Как ты можешь быть безобразной? Ты самая красивая девочка на свете, — Артем завернул края пледа.

— Ты просто не видел, — она снова всхлипнула. — Живот как бочка, нос красный и опухший.

— Потому что ты замерзла, потому и красный. Конечно, не видел, ты мне даже фото не хочешь показать.

А еще она наверняка плакала. Смотрела на них и плакала. Точно как сейчас.

— Еще и девочки пинаться начали, все трое. Я думала, скажу тебе, и ты обрадуешься, что они тебя узнали… — Аля говорила очень тихо, и он не дышал, чтобы лучше слышать.

Теперь пришла его очередь закрывать руками лицо. Когда представил полную картину.

Беременная его дочками, влюбленная в него девочка. Она пришла к Артему за помощью, за защитой, ей так нужна была поддержка. И его детям тоже…

Он должен был сам ее увидеть, узнать. Согреть, вытереть заплаканные глазки. Вот как сейчас. Вместо этого беременная его девочками девочка мерзла и плакала на морозе, пока он бился головой о грабли по имени Злата.

Артем дернул за края и рывком поднял девушку на руки вместе с пледом. Она только пискнуть успела. Уселся в кокон, плотнее подтянул плед и ткнулся подбородком в шелковую макушку.

— Отец всегда говорил, что принять решение несложно. Гораздо сложнее жить с его последствиями. Шесть лет назад я принял неправильно решение, Аленька. Его последствия мне придется исправлять еще очень долго.

Он начал рассказывать об отношениях со Златой. С самого начала. С момента, как увидел фото со знакомым браслетом, до подслушанного разговора. И про то как в черный список внести распорядился, но она сменила фамилию рассказал.

— Видишь, Аленька, нас и омела не спасла, — закончил Артем и поймал себя на том, что говорил о них со Златой как о вымышленных персонажах. — Я пожалел, что согласился на перезапуск отношений. Если умирает доверие, то никакая омела не поможет.

Еще он поймал себя на том, что гладит и перебирает ее волосы, и она его не отталкивает. Наоборот, притихла, щекой вжалась в шею. Уже не такая напряженная. Может, как раз самое время попробовать…

— Почему тогда она здесь, Артем? — повернула голову Аля. — Откуда она знает, в каком номере ты живешь?

— Помнишь, сколько раз я тебе говорил про человеческий фактор? — спросил вместо ответа. — Так вот, это он и есть. Я уже дал задание безопасникам найти, кто из работников слил Злате информацию.

— Значит, ты ее не выселишь, — Алена отвернулась, ее голос прозвучал сдавлено.

— Не выселю. Точно по той же причине, по которой ты не выставила меня, когда я пришел в «Три звезды» вместе с Кругловой, — Артем постарался незаметно развернуть девушку к себе: — Потому что слишком высоки репутационные риски. Ты знаешь это не хуже меня. Я не стану помогать конкурентам себя топить.

Аля не пыталась скрыть разочарование. Он взял ее за подбородок.

— Но это не значит, что я не могу немного покреативить. А если гости сами желают съехать раньше, разве им кто-то может запретить.

И пока Плохая девочка непонимающе хлопала ресницами, поднял голову вверх и расширил глаза.

— Смотри, Аленька, что это?

— Где? — она купилась и посмотрела вверх.

— Вон там, — ткнул пальцем над головой. — Это не омела?

Алена растерянно заморгала, а у него больше не осталось выдержки. Никакой. Накрыл ртом припухшие губы, и когда она приоткрыла рот, впуская его, не смог удержаться от хриплого стона.

Так он меня еще не целовал. В нашу первую и единственную ночь Артем был совсем другим — требовательным, настойчивым. И ласки его были такими же требовательными и жадными.

А сейчас все совсем по-другому. Я просто утонула в его поцелуе, задохнулась от нежности, которую невозможно ожидать от такого мужчины.

У которого резкие движения и размашистая походка. Который одной рукой поднимает трех наших дочек. И который сейчас не сдавливает меня в железных тисках, а держит так, будто я хрустальная ваза. Чуть сильнее сожмет — тресну и рассыплюсь на мелкие осколки.

У меня кружится голова. Мои мурашки оживают и радостно несутся табунами по коже, которая горит от прикосновений Артема. Внизу живота бабочки просыпаются и несмело трепещут.

Артем как будто пьет из меня и не может напиться. Зарывается в волосы, трется колючей щекой об мою щеку и снова находит ртом губы.

Это так невозможно, так затягивающе, что я не замечаю, как сама тянусь к нему. Обнимаю широкие плечи, запускаю руку в густые темные волосы.

Мы будто отгорожены от всего мира стенками кресла-кокона. Время внутри него останавливается и замирает, слышно только наше сбившееся дыхание и шепот Артема.

Он говорит, какая у меня нежная кожа, какие шелковые волосы, красивые глаза и мягкие губы. Все, что мне так хотелось услышать вместо того, как он меня хочет и как его от меня разбирает.

Я готова всю ночь сидеть у него на руках и целоваться, но из детской спальни через террасу доносится жалобное хныканье, и всю негу как рукой снимает. Мы оба в один миг возвращаемся в реальность и лихорадочно выбираемся из кокона, путаясь в пледе.

Я выпутываюсь первой и стремглав несусь в детскую. Марьяше приснился страшный сон, она разбудила сестер. Миланка просит водички, Маргаритка хочет в туалет.

— А где наш папочка? — все трое обеспокоенно вертят головами. — Он ушел?

Влетает Артем, и я с тайным удовольствием отмечаю, какие у него взъерошенные волосы и покрасневшие губы. Это все из-за меня…

— Папочка здесь, мои сладенькие. Я никуда не ушел.

Он несет Миланке бутылочку с водой и утешает Марьяшку, пока я веду старшую дочку в туалет. Насколько же легче, когда мы занимаемся детьми вдвоем!

Девочки быстро засыпают. Мы стоим по разные стороны кровати друг напротив друга, разделенные нашими спящими детьми.

Артем смотрит на меня уже совсем не так как еще недавно смотрел на моем балконе. Теперь в его взгляде горит огонь, который расплавляет меня на расстоянии. Я размываюсь, растекаюсь и плыву к нему по воздуху горячими флюидами.

Внутри крепнет уверенность, что Артем понимает, что со мной творит его взгляд.

— Я уже говорил тебе за них спасибо, Аленька? — говорит он, понизив голос почти до шепота.

— Нет. Ты только обещал меня за них убить, — качаю головой. Он выгибает губы в усмешке.