Не оглядывайся! (СИ) - Лазарева Элеонора - Страница 14

- Отстань, - вывернулась та из его рук, - Нам уже пора. Завтра с утра работать. Надо поспать.

- Поспать можно и вдвоем, - хохотнул парень, и бросился к девушке.

Прижав к себе, попытался поцеловать. Она ударила его по плечу.

- А ну, пусти, охальник, - и засмеялась, - Еще раз вцепишься без позволения, отвешу в нос. У меня кулак крепкий. Во, смотри.

И она поднесла его к носу улыбающемуся парню.

- Ладно-ладно. Понял, - хмыкнул тот и выпустил ее из объятий, - Приходите завтра. Мы будем здесь. Обещаю хорошую выпивку и танцы.

- Ну, если танцы, - она посмотрела на Лару, - Пойдем?

Лара кивнула и улыбнулась.

- Придем. Ждите.

Девушки повернулись и пошли по двору. В спины им засвистели, и послышался смех. Им было весело, их не волновали дела стражей и сыщиков, как и дела тех, кого они искали.

Лара долго вертелась в кровати и размышляла.

- Если и эту племянницу Модруса привлекут, значит, сам он уже взят под стражу или находится в розыске. И как же его искать, если арестуют всю эту семейку. Кому оставлять адрес? Ведь придется искать новую работу или даже уходить из столицы.

Так ничего не придумав, она оставила свои вопросы на завтра.

Утром вся площадка перед домом была заполнена стражей и работниками со слугами. Риска, увидев стоящую за воротами Лару, дала ей знак не входить, а идти к черному входу. Там, недалеко была небольшая дыра, о которой немногие знали. Через нее проходили в дом сбегавшие по своим делам слуги втайне от хозяев. Туда и направилась Лара, без конца оглядываясь по сторонам. Когда подошла, то увидела, как показалась голова Риски. Увидев товарку, она вылезла, схватила Лару за руку и потащила в сторону от дома.

- Уходим-уходим, - торопила она ее, - там уже вовсю орудуют ищейки. Арестовали хозяев, допрашивают всех, кто служит и работает в доме. Меня уже допросили. А тебе надо смываться побыстрее.

Она знала из рассказов Лары, что та не имела паспорта удостоверяющего ее, только бумажку из магистратуры, оформленную когда-то предприимчивым Модрусом, специально для такого случая. Но справка, это не удостоверение и могли придраться. Поэтому-то и ждала Риска подружку, чтобы увести ее подальше.

- И что теперь делать? – спросила Лара, когда они присели на лавочку в зарослях столичного парка, - Работу же надо искать. Только где ее найдешь.

Риска вздохнула.

- Надо. Может, пойдем в трактир? Ты посудомойкой, а я разносчицей? Там всегда текучка. Платят мало, а работы много.

На том и порешили. А потом начались их поиски. Они хотели работать вместе, но не получалось: то в посудомойке не было нужды, то в официантки брали с работой в постелях постояльцев. И только на третий день кое-как устроились в трактире у самых ворот столицы. Почти проходной двор. Кого здесь только не было: торговцы, наемники, и даже разбойники появлялись и все приставали к бойкой подавальщице.

Лара была благодарна Модрусу за булавку, что так изменила ее внешность. Чтобы было, если бы осталась прежней! Она боялась даже думать!

Пролетали дни за днями. В столице уже прошли суды над заговорщиками и свершились казни главарей. Но среди них не было Модруса. И это радовало Лару.

- Значит, либо он не входил в верха заговора, либо его не нашли, - думала девушка.

Остальные получили свое наказание в виде каторги, тюремных сроках и поселениях вблизи границ со свирепыми Цидри, которые не раз и не два нападали на приграничные зоны королевства, разрушая и сжигая села и городки, пленяя жителей, превращая тех в рабов. Жить там было и опасно и выгодно: опасно от набегов, выгодно – король освобождал их от налогов. Платили только единовременный, при заселении. И там были свободные земли, куда стекался разнообразный народ: бежавшие от закона, работорговцы, наемники. А в основном, те, кто хотел обогатиться по-быстрому, разбойничая на дорогах.

- Территория разношерстного сброда, - так охарактеризовал ту землю один из наемников, который рассказывал девушкам за кружкой вина о своих приключениях.

- Но иногда вмешивался король и тогда гнал всю эту толпу к Цидри, а там уже они сами разбирались, что с ними делать. Там тоже свободно можно жить, но одноглазые в беспределе: могли отобрать грузы и присвоить их, перебить охрану и угнать в рабство. Но можно с ними и торговать. Там нет законов, там только Князь и его слово. Остальное все построено под него. Цидри свирепы, безжалостны и сильны. Имеют гаремы и рабов из людей. Попасть туда – значит пропасть. Выбраться невозможно. Так что смотрите девушки, не попадитесь.

- Да кому мы нужны, - хихикала Лара, прихлебывая пиво.

- Ты-то точно нет, - смеялся наемник, - а вот Риска ничего, справная. Могут и украсть.

- Тьфу-тьфу, - сплевывала она через плечо, - скажешь тоже. А ты на что?

- Я-то спасу, - он выпячивал грудь и подкручивал жиденькие усы.

Девушки похахатывали, глядя на его потуги.

Но с ними случилось то, что не должно было случиться – их похитили. Недаром трактир стоял у самых ворот и был проходным для любого негодяя.

Когда после трудного дня, они уже спали в одной из комнат трактира, чтобы не ездить далеко к себе, то были выкрадены и, с кляпом во рту, вывезены из города. Вывезены тайно. И, видимо, по договоренности со сторожами ворот.

Их везли, связанными, уже целый день. В крытой повозке находились не только Лара с Риской, здесь были еще две девушки и один подросток. Возок представлял собой зарешеченную клетку, накрытую от осадков кожаной попоной. Там было холодно, и все жались друг к другу, не только от страха, но и от холода. Ветер продувал ее насквозь. К вечеру повозка остановилась и открылась одна сторона. Их вывели в кусты, перевязав руки наперед, что бы они могли сходить в туалет и поесть. Посадили у костра, и стража четко следила за ними. Потом всех отправили вновь в клетку и закрыли полог.

Ночь прошла ужасно. Было голодно и холодно. Пленники не знали, куда и зачем их везут. Были нехорошие мысли, и Риска плакала, вспоминая рассказы ее кавалера наемника.

- А вдруг нас хотят продать Цидрам? – всхлипывала она тихонько, - Что тогда будет?

- Да не может быть, - успокаивала ее Лара, - помнишь тот говорил, что меня-то незачем красть. Может не туда везут. Не расстраивайся раньше времени. А вы как попали? - спросила она у соседок, что притихли в углу, прислушиваясь к их разговорам.

Девушки рассказали о своем пленении, что они ехали в столицу на ярмарку, но обоз разграбили и их пленили.

- Всех убили, - качала головой одна, лет шестнадцати на вид, - Отца убили. Вот только братишка и остался, - показала на подростка.

- И ее тоже там же, в том обозе? Или где еще? – Лара кивнула на другую, лет четырнадцати, еще совсем девочку.

- И ее, - ответила, которая постарше, - У нее всех убили: отца с матерью и двоих братьев. И везут нас уже два дня. А вас уж потом подсадили. Сонных.

- Видимо, подлили нам в кружки что-то, - рассуждала Лара, вспоминая свое состояние и похищение, - А так мы бы проснулись. Я чутко сплю. А тут – как убитая была. Вот и Риска тоже спала.

Та кивнула. Шестнадцатилетняя представилась Виксой, другая Туной, а подростка звали Теод. Придвинувшись, сбились в кучу, прижавшись друг к другу, чтобы было теплей.

Так они ехали еще целых десять дней. Останавливались в трактирах. Лара выпросила для всех пару матрасов, и одеял. Туна начала кашлять и ее лихорадило. Видимо все же простыла. Сквозняки гуляли по повозке. В одном из трактиров, их повели в баню и там Лара долго парила девочку, и вытребовала для нее зелье от простуды. Местная травница, симпатичная дебелая женщина, средних лет, принесла травяной настой. Она уговорила торговцев, а это были они, продать ей Туну, мол, все равно не довезете, и те согласились. Так что девочка осталась под присмотром женщины. Она плакала, прощаясь с попутчицами, уже и привыкла, но ей даже завидовали, все же не Цидри. По пути подсадили еще двоих подростков, братьев-близнецов лет по семнадцати. Тех перепродали другие работорговцы. Были они страшно худы и смотрели затравленными глазами, ни с кем не разговаривали, даже редко между собой. Жадно набрасывались на пищу и зло следили, как другие едят. Готовы были наброситься, но не делали, боялись плетки стражника. Как-то один из них кинулся на Теода, пытаясь отнять у того кусок хлеба, но был бит, и с тех пор только глазел исподлобья, затаившись в углу клетки. На контакт не шли оба. Их и оставили в покое.