"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Ижевчанин Юрий - Страница 78

Эсса с возмущением выслушивала такую публичную характеристику её деятельности. Распоясались совсем без хозяина! Ничего, сейчас муж их на место поставит! Она посмотрела на каменное лицо Тора и прочла в его глазах твёрдую решимость.

— Я завтра же договорюсь в цеху о дне защиты для всех четырёх. А тебе, жена, действительно не место в мастерской, когда хозяин здесь. И когда я буду уезжать, я буду оставлять за себя одного из старших подмастерьев. Так что порог мастерской больше не переступай без моего слова.

Эсса повернулась и хотела было уйти в обиде, но Тор железным голосом сказал:

— Я тебя не отпускал, хозяйка! Разговор с людьми не кончен.

Такого Эсса не ожидала. Да, за эти месяцы у Тора изменилась не только аура. Он стал настоящим хозяином во всём доме, а не только в мастерской, как раньше. Несмотря на жгучую обиду, интуиция и мысль у Эссы работали вовсю. "Если он такой властный теперь, то железной рукой наведёт порядок во всём баронстве!" — вдруг подумала Эсса. И раздражение немного отступило: в конце концов, хорошо, когда мужчина как масло в твоих руках, но такая податливость приятна по-настоящему, лишь если для всех остальных он железный.

Ун Линноган не возвращался в общие ряды. Видно было, что он имеет ещё что-то сказать. А рядом с ним стали выходить и другие, по двое, видимо, заранее была установлена очередь. И действительно, за время отсутствия накопились многие недоразумения и ссоры между людьми. Судя по всему, вмешательство Эссы не утихомиривало ссорящихся, а лишь подливало масла в огонь. Тор должен был выполнить обязанности сюзерена и рассудить всё это.

Одно из дел сразу ужаснуло его своей мелочностью и стервозностью. Одна из кухонных служанок обвинила другую в присвоении пузырька с благовониями, а та стала утверждать, что этот пузырёк отдал ей муж потерпевшей. После этого первая забыла о пузырьке и вцепилась в волосы второй с воплем:

— Так ты, шлюха, у меня мужа отбиваешь!

Тор каменным голосом велел Эссе рассудить дело, предупредив публично, что после этого она несёт ответственность за продолжение дрязги наравне со ссорящимися. Эсса перевела разлучницу убирать комнаты подмастерьев, переселила её в дальний конец дома за комнаты учеников и запретила ей приближаться к кухне. Спорный пузырёк с благовониями она вытребовала у его нынешней обладательницы и на глазах у всех пополам разлила его на головы ссорящихся. Обе служанки остались довольны: одна — что убрали соперницу, другая — что теперь ей будет легко волочиться за подмастерьями, а они и здоровее, и красивее, и богаче. Тор затем стал поручать жене другие подобные дела, и впоследствии даже похвалил её за "мудрые решения", которые на самом деле чаще были хитрыми. Но самое неожиданное из дел Ун Линноган приберёг на конец.

— И, наконец, Мастер, ещё одно дело у всех нас, мастеровых, появилось к тебе после твоего возвращения. Нам надоело, что ты, из-за того, что твоя жена холодна, начинаешь по временам дрючить всех нас. Теперь у тебя есть законно отданная тебе женщина. Мы успели зауважать за её верность тебе и искреннее покаяние в своих прошлых страшных грехах. Да и на вид она привлекательна, как сдобная булочка. Дрючь лучше её как следует, а на нас больше не взрывайся. И забери рабыню из распоряжения своей жены, а то она её в могилу сведёт, грех будет на тебе и на нас всех.

— Ангтун, ты отныне прислуживаешь мне, хозяйке и почётным гостям. Во всех серьёзных делах слушаешь лишь мои приказы. Я тебя переселю в другую комнату и велю сшить приличные платья.

Эсса как будто жабу проглотила. Но делать было нечего:

— Я распоряжусь насчёт платьев и прикажу сейчас же подготовить комнату рядом с нашими покоями так, чтобы почётным гостям не было стыдно в неё заходить.

Неизвестно, какая сцена разыгралась бы между супругами после этого наедине, но надо было спешить на приём.

Приём Эсса вспоминала как кошмар. Переполненная классической премудростью и не переваренными правилами этикета голова трещала. Она чувствовала, что часто допускает неловкости, разговор теперь был ещё более раздражающим: иногда было понятно, но лишь обрывками, потому что сразу же ответ был непонятен, и линия диалога ускользала. Кисса сочувственно смотрела на неё и пыталась незаметно помочь, давая на намёк другой намёк, чтобы Эсса могла расшифровать первый. Эсса вначале была ей благодарна, а потом увидела, что другие дамы поняли эту игру (может быть, ей просто показалось, а может быть, и на самом деле) и подсмеиваются над ней. Ещё хуже стало, когда пару раз Кисса помогла ей исправить оплошности в этикете. Но многое Эссе понравилось. Она уже представляла себе, как она будет ставить всех эти дам в тупик, когда натренируется в искусстве светской беседы. Отношения высокородных дам с мужчинами тоже были ей, в общем, симпатичны. Флирт был тонким. Обычай после свидания писать даме стих, а даме тоже отвечать стихом, Эссу просто восхитил. Дамы цитировали краткие стихотворения, особенно удавшиеся любовникам либо любовницам. Ревность в высшем обществе считалась неприличным чувством, но дама должна была рожать детей лишь от мужа, если он для улучшения рода не разрешал ей другого явно. Детей, случайно зачатых от любовника, сразу после родов тайно отдавали на усыновление в худородные семьи, давая за ними приданое. Объявлялось, что ребёнок умер при родах. Но наружу всё равно это выходило, и Эсса чувствовала, что над неосторожными дамами и их любовниками подсмеиваются. В общем, это действительно был кусочек высшего света с его манерностью и утончёнными обычаями, расцвечивающими и облагораживающими то, что в более низких слоях выглядит как обычная распущенность (да и на самом деле является ею). К концу вечера Эсса вымоталась так, что стала бояться за себя и за ребёнка.

Тору пришлось намного легче. С дамами он не флиртовал, а с мужчинами можно было вести себя по-мужски — в принципе, аристократы были одновременно и воинами. Когда одна из дам попыталась изящно подкатиться к Тору, он неожиданно для себя ответил стихотворением:

Дама осталась довольна таким тонким отказом, а мужское общество просто было в восхищении.

Возвращались где-то в полночь. Радостная Ангтун бросилась помогать госпоже, которая скрыла своё раздражение под маской снисходительной вежливости, а хозяину принесла отрезвляющего имбирного напитка. Эсса опустилась в кресло и сказала мужу:

— Светский приём, оказывается, очень тяжёлая работа.

— Я ещё в имперской столице понял, что в высшем свете лёгкой жизни нет, — ответил Тор. — На каждом шагу стремятся тебя запутать в паутину. Чуть ошибёшься, и рядом с тобой смерть и ужас.

— Я не думала, что это так страшно и так серьёзно, — тихо сказала Эсса и подставила губы Тору. Муж поцеловал её, и Мастера чуть не вырвало: всё накопившееся за день раздражение и на домочадцев, и на рабыню, и на Тора, и на высший свет вылилось в его душу, и все помыслы о страшной мести обидчикам тоже. А Эссе стало легко, как будто с плеч сняли тяжесть. Она ласково улыбнулась мужу и заставила себя произнести:

— Обещай мне, что будешь прибегать к услугам рабыни, лишь когда будешь готов взорваться.

— Обещаю, — сказал Тор, которого выворачивало наизнанку, и убежал облегчать хотя бы желудок.

Рабыня принесла ему питья и помогла привести себя в порядок. Эсса тоже сочувствовала мужу: "И его довели! Такой крепкий человек, а перепился! Небось, спаивали его специально, чтобы потом смеяться над неотёсанностью попавшего в знать простолюдина". После этого Тор бросился в часовню, но молитва почти не приносила облегчения. Вместо этого в мыслях было: "Эсса сама не понимает, насколько хитрое обещание она с меня взяла! Ведь от похоти я теперь излечился навсегда, и взрываться из-за неудовлетворённых мужских потребностей не буду. Но почему же я об этом думаю? Понял, вот почему! Теперь я могу взорваться из-за переложенных на меня чужих грехов и греховных помыслов. А ведь с Ангтун я почему-то омывал свою душу. После рвоты я мыл тело, а теперь нужно омыть душу!"