"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Ижевчанин Юрий - Страница 15

С раннего детства Урса брали с собой на надел во время полевых работ. Малыш привык, что сначала нужно немного поработать, затем идти играть. Конечно, помощь ребёнка была чисто символической, но зато он осознавал, что главное в жизни.

В четыре года у него началась учёба. Монах повёл его вместе с другими четырёх-пятилетними детишками (были и мальчики, и девочки, и граждане, и смерды) через лесок к озеру в двух верстах от деревни по тропе, называющейся Азбучной, потому что на деревьях нарисованы буквы. Пока шли на озеро, называли буквы и по временам бежали, а монах подсказывал, как правильно бегать. На озере уже умеющие плавали, а ещё не умеющих, как Урса, учили плавать, хотя вода была довольно холодная. На берегу был сделан очажок, дети натаскали хвороста, монах вскипятил травяного чаю, чтобы как следует согреться. Проделав согревающую гимнастику, помолившись и выпив по нескольку глотков чая, дети двинулись в обратный путь. Такие занятия, если позволяла погода, велись три дня в неделю. А в непогоду порою устраивались походы на полдня через лес и луга, чтобы учить противостоять погоде. После одного из таких походов простудилась и умерла девочка-гражданка Кринисса, а вскоре в озере утонул мальчик-смерд Трин, не рассчитавший силы и вдобавок заплывший туда, где бил сильный холодный источник. За это монаху даже не пеняли, умерших как следует оплакали и похоронили с почестями, как погибших славной смертью при обучении.

В шесть лет через день Урс стал ходить на военные упражнения. Их по очереди вели мужчины из гражданских дворов. Тут уже не было девчонок и смердов. Отец стал его вводить в основы ухода за полем. Молитвы, полагающиеся при работах, Урс почти выучил раньше, помогая семье и слушая, как старшие молятся. Занятия с монахом стали более серьёзными: учили средний язык и Высокие знаки, арифметику и начала геометрии, астрономию, чтобы ориентироваться и определять время по звёздам, солнцу и лунам. Попав в непогоду в пути или походе, нужно уметь восстановить счёт дней, чтобы не спутать посты с праздниками и правильно молиться. Для плавания бегали на реку за десять вёрст, и обратно тоже в основном бежали. На войне придётся плыть уставшими, а от быстроты бега часто зависят победа и добыча или же спасение жизни после поражения.

Прадед Урса Кор практически не болел. Он заплетал роскошные седые волосы в короткую и толстую косу, а чтобы не быть похожим на шжи, снизу закреплял её пряжкой, не бантом. Урса прадед полюбил, мальчик каждый день приходил к нему, слушал стихи и песни. Кор часто декламировал стихи своего деда Крона (вернее, брата деда, но он всегда называл Крона почтительно дедом). Некоторые из стихов и песен предка разошлись по Империи, но большинство остались лишь в деревне и в семье. Даже у Ликаринов их помнили не столько, сколько прадед. Кор говорил о тетрадке, где Крон записывал стихи и мысли, и куда после его смерти добавили ещё. Она до сих пор хранится где-то в домах их надела. Но сегодня утром Кор не встал с постели. Он попросил привести монаха. Всё стало ясно, и женщины, обняв своего патриарха семейства, выбегали во двор и на улицу как следует попричитать: при умирающем много плакать было нельзя, чтобы не смущать душу уходящего. А уж вопить: "На кого ты нас покидаешь?" было недопустимо даже при смерти кормильца. Монах прочитал отходные молитвы и помог душе выйти. Кор с улыбкой умер. Вот после этого женщины ворвались в дом и вовсю отвели душу в рыданиях. Жена Кора Аркинисса почти не плакала. Она стирала слёзы, которыми орошали лицо супруга, с кем прошли почти семьдесят пять лет жизни, и говорила: "Жди меня, мой муж! Совершу, что нужно, и приду к тебе". Справив сорок дней после кончины, она объявила:

— Надо было бы мне дожить ещё до годовщины, но сил уже нет ждать. Завтра зовите монаха, отправлюсь вслед за самим!

На следующий день она так же тихо и благостно преставилась. Перед смертью она улыбнулась, и монах сказал:

— Муж ждёт её, она его увидела. Их души уйдут к лучшей участи вместе.

Такая кончина запала в душу Урсу. Его мечтой стало уйти из жизни столь же достойно после того, как с честью её прожил. Ему даже стало сниться, как он умирает, окружённый большой семьёй и друзьями-соседями. Когда мальчик проговорился об этом монаху, тот наложил на него епитимью и строго отчитал:

— Сейчас ты должен думать о жизни, а не о смерти. А если уж вдруг придётся встретить её, встречай достойно! И не обязательно умирать в постели, как Кор и Аркинисса. Главное: умирать с честью и с молитвой. Так что не допускай мыслей, которые могут искривить линию Судьбы, она у тебя и так непростая.

После смерти прадеда и прабабки Урс частенько вспоминал их рассказы о предке-монахе, его стихи и песни. Но, конечно же, постепенно всё забывалось.

Пока всё складывалось счастливо в жизни Урса. Он жил в состоятельной и любящей семье, взаимоотношения внутри которой были не идеальными, но вполне нормальными. Он получил неплохое для крестьянина образование и не подозревал, что линия Судьбы может его навсегда увести из деревни и с надела.

Однажды зимой года синей щуки пришёл подвыпивший отец вместе с соседом.

— А ну-ка, иди сюда, мой бычок! — подозвал отец. — Мы выпили с Куном и решили, что пора тебе невесту подыскать. Как ты насчёт соседочки?

Дочь соседа Лурунисса была маленькая светловолосая смешливая девчонка, которую совершенно не портили веснушки и вздёрнутый носик. Урс имел право отказаться, и по законам чести должен был отказаться, если невеста не нравится, несмотря на то, что тогда сосед должен был отругать его и побить, а отец выпороть. Но после этого никто не имел права вспоминать об отказе, а если кто напоминал, на него ополчались за неприличное поведение и обе семьи сразу, и остальные соседи.

— Да вы что! Я сам выбрал бы её! — обрадовался Урс.

— Очень рад, что угодил! — расхохотался сосед. — Садись, выпей! Ты уже жених, можно немного. Радуйся, что три поколения наши дворы не роднились.

И Урс уселся пить домашнее сухое вино. Влили в него действительно "немного": всего кувшин.

Сосед был намного беднее Ликаринов, но у крестьян из-за невозможности объединить наделы богатство невесты стояло, как у нормальных людей, на последнем месте, чуть ниже красоты, а на первых добронравие, здоровье и трудолюбие.

На следующий вечер Урс с трепетом подошёл к своей невесте, а та расхохоталась, схватила его за руку и потащила потанцевать с подружками. По дороге домой они целовались. Словом, Урс влюбился.

В восемнадцать лет Урс ушёл на военную службу для войны с северными варварами. Обязательного призыва не было, но, когда король бросал военный клич, граждане должны были выставить одного ополченца с четырёх дворов. Три других помогали ополченцу снарядиться в поход. Урс пошёл бы сам, но его послали граждане деревень, бросив жребий среди младших из достигших возраста военной службы. А вот дядя его отца Хинг сам вызвался, хотя возраст его приближался к шестидесяти. Ему хотелось ощутить себя полноправным и полноценным гражданином. Это сослужило плохую службу Урсу. Его определили помогать деду, из почтения к возрасту поставленному начальником конвоя обоза. Хинг шпынял обозников, ругался со снабженцами, а Урс скучал, шагая рядом с возами и помогая грузить, разгружать и вытаскивать из колдобин.

Так что сражаться юноше не пришлось, если не считать полукомического-полутрагического эпизода. После проливного дождя обоз еле-еле дотащился по отвратной дороге до подрядчика. Крун Тукуруй, рыжеволосый, плосколицый, низкого роста, светлокожий, весь в веснушках, явно из степных варваров, вовремя перешедших на сторону королевства и приобретших гражданство, говорил по-старкски неважно и с ужасающим акцентом, зато прекрасно всё понимал, а глаза у него были хитрые-хитрые.