Да, нет, возможно - Алберталли Бекки - Страница 3

– Новые приглашения! – радостно восклицает Софи, ныряя в этот хаос.

– Сначала пускай бабушка закончит со списками. – Мама тянется за папкой побольше. – И посмотри, пожалуйста, на план этажа, чтобы мы понимали, как распределить гостей. Все в основном соберутся в банкетном зале: тут танцпол, тут будут столы, а по поводу буфета у меня есть два предложения. Либо сместим его в сторону, сюда, рядом с…

– Тэсса Эндрюс с удовольствием принимает приглашение. – Софи радостно закрывает открытку. – Вот. Же. Черт. Ура!

– Софи, не ругайся, – одергивает мама.

– По-моему, это и не ругательство.

– Это почти ругательство, – говорю я, усаживаясь рядом с мамой. Бумер кладет морду мне на колено и требует, чтобы ему почесали загривок.

– А вот и списки, – вмешивается бабушка.

– Софи, ты слушаешь? – спрашивает мама. – Насчет буфета: мы можем еще устроить его в этой дополнительной комнате в задней части. Но мне кажется, странно будет ставить столы с едой так близко к туалетам.

– Зато удобно, – пожимаю я плечами.

– Джейми! Ты отвратительный, – фыркает Софи.

– Да боже мой, я имел в виду, что руки будет мыть удобно!

Мама потирает лоб.

– Мне хочется как-то использовать все комнаты, раз уж мы все равно платим за их аренду, но…

– Слушай, – перебивает ее Софи, – а почему бы нам не сделать комнату для подростков?

Мама прищуривается, но Софи предупредительно поднимает в воздух палец.

– Сначала выслушай меня. Это отличная идея. Ты же пригласишь взрослых, всех своих друзей и семью, и вы соберетесь и устроите отличную вечеринку в банкетном зале, верно? А у нас в соседней комнате будет свой маленький праздник. Очень скромный.

– Это же смешно, – удивляется мама. – Почему ты не хочешь отмечать вместе со всеми?

– Я просто боюсь, что пожилым наша музыка не понравится, понимаешь? А так вы можете у себя поставить Shout или что вы там захотите. – Софи указывает пальцем на танцпол на плане зала. – А мы у себя будем слушать Трэвиса Скотта… и все довольны.

– Трэвис Скотт. Это папа Сторми? – переспрашивает бабушка.

– Праздновать в двух разных комнатах мы не будем, – говорит мама.

– Тогда зачем вообще спрашивать мое мнение? Зачем я здесь?

– Зачем здесь я – вот вопрос, – шепчу я Бумеру, который отвечает мне проникновенным взглядом.

Давайте честно: мама не хотела, чтобы я что-то решал, даже когда речь шла о подготовке моей бар-мицвы. Я даже тему праздника не смог выбрать. Мне хотелось что-то связанное с историческими событиями. Мама выбрала кругосветные путешествия, и все гости получили в подарок шоколадные паспорта.

На самом деле в итоге все получилось вроде бы и неплохо, но ирония в том, что я за всю жизнь успел побывать только в одной стране, кроме Америки. Мой папа живет в Утрехте, в Нидерландах, поэтому мы с Софи каждое лето уезжаем к нему на несколько недель. Все остальное время мы с ним почти не общаемся. Трудно объяснить, но когда он с нами – он только с нами: берет выходные дни на работе на время нашего приезда и все такое. Но с телефоном у него не задалось и с мессенджерами тоже – он даже по электронной почте редко пишет. А в Штаты приезжал за все эти годы, которые прошли после развода, только несколько раз. Не думаю, что он будет присутствовать на бат-мицве Софи: праздник ведь состоится прямо перед нашей летней поездкой. Мою бар-мицву папа тоже пропустил, хотя и прислал по почте подарочную коробку настоящих голландских вафель с карамелью. Я так и не решился сказать ему, что в «Крогере» продаются точно такие же.

– …И Джейми скажет тост, – говорит мама.

Я вздрагиваю и вскидываю голову, пугая этим Бумера.

– Скажу что?

– Ты должен будешь сказать тост во время приема, перед тем как принесут халу. И потом хамотзи[6], конечно.

– Не буду я ничего говорить. – У меня все внутри сжалось.

– Ну же! Тебе это будет полезно. – Мама ерошит мне волосы. – Отличная практика и совсем не страшно. Ведь тебя будут слушать только члены семьи и друзья Софи.

– Ты хочешь, чтобы я встал и сказал речь перед целой комнатой подростков.

– Почему тебя это так смущает? Ты-то ведь в этом году идешь в выпускной класс. А они даже до девятого не доросли.

– Что ж… – я качаю головой. – Звучит чертовски страшно.

– Джейми, не ругайся, – немедленно вставляет Софи.

– Почему бы тебе не обдумать пока эту идею, бубалех? – вмешивается с мягкой улыбкой бабушка. – Там будут не только подростки. Придет Дрю, Фелипе и его друг, твои двоюродные братья.

– Нет. – Мама кладет руку мне на плечо. – Никаких уговоров. Джейми может разочек выйти из своей зоны комфорта. Ради Софи. Она ведь его сестра!

– Точно, сестра, – поддакивает Софи.

– Но братья обычно этого не делают! Почему тебе такое вообще пришло в голову? Из нас всех тост следовало бы произносить тебе!

– Сестра Андрея Джейкобса произносила тост, – возражает Софи. – И брат Майкла Герсона, и брат Элси Фейнштейн – хотя он, по-моему, просто сказал: «Мазл тов!» – и рыгнул в микрофон. Не делай так. И кстати, а ты можешь написать тост в стихах?

– Я пошел, – говорю я, резко вставая со стула.

– Джейми, не нужно драмы, – просит мама. – Для тебя это отличный шанс.

Я ничего не отвечаю. Даже не оглядываюсь.

Просто не могу. Мне правда жаль. Без обид, Софи. Поверь, я бы хотел быть тем классным старшим братом, который может встать и сказать речь, которая окажется одновременно трогательной и забавной. Хотел бы очаровать всех ее друзей и найти верные слова. Софи, наверное, заслуживает всего этого. Но стоит мне подумать о том, чтобы встать перед заполненным людьми банкетным залом, подбирая фразы и стараясь не подавиться, не закашляться и не спалить все здание… Невозможно. Это работа для какого-то другого Джейми, но у нас, к сожалению, есть только я.

У Сары есть цель. Мне, как лучшей подруге, полагается во всем ее поддерживать. Но мы уже сорок пять минут ищем свое недостижимое сокровище, а оно по-прежнему недостижимо. Что мы ищем? Мусорку. И нет, это не метафора. Все это время мы провели в поисках корзины для мусора.

– Она должна быть где-то здесь, – бормочет Сара. – Когда Дженна утром звонила и уточняла наличие, в магазине было три штуки.

Я пытаюсь подавить зевок, разглядывая снующих мимо людей с красными тележками.

– Мне казалось, вы на прошлой неделе выбрали другую тему, и ты мне об этом писала.

– Да, а потом Дженна нашла кое-что получше, и это оформление с нашей спальней сочетается просто отлично. Не хватает только мусорки.

– Все еще не понимаю загвоздки. Это же просто мусорка.

– Не «просто мусорка», а «идеальная мусорка», Майя. – Глаза Сары блестят. – Она выглядит винтажно. Сама сейчас увидишь!

Я улыбаюсь и киваю, хотя на самом деле мое присутствие здесь объясняется предельно просто: даже если нам трижды придется прочесать отдел товаров для дома, я все равно рада буду сделать это бок о бок с Сарой. Она успевает сидеть с малышами, вести занятия по плаванию в «Ассоциации молодых христиан» и подрабатывать в магазине сладостей «Скитерс», то есть летом занята не меньше, чем на протяжении всего своего выпускного года. Я до сих пор не успела рассказать ей, что случилось у меня в семье. И стоит подумать об этом сейчас, как внутри все снова скручивается в узел. Потому что, пока я в магазине, мой папа собирает свои вещи в коробки.

Я шарю в сумочке в поисках телефона, пальцы задевают паспорт. Его доставили вчера. Когда я достаю его, меня снова охватывает грусть. Мы должны были лететь в Италию через два дня после окончания Рамадана. Но сразу после того, как я заполнила анкету на получение паспорта, поездка канула в Лету – как и брак моих родителей. Я смотрю на фотографию. Иногда мне кажется, существует особое правило, согласно которому на снимках размером с марку человек должен получаться ужасно. В качестве подтверждения своей теории могу предоставить водительские права, членскую карту «Ассоциации молодых христиан», а теперь и новый паспорт: на фотографии в нем я похожа на очень мрачного дятла. С другой стороны, учитывая все, что случилось после, уже не так и важно, как я там выгляжу.