Брокен-Харбор - Френч Тана - Страница 12

– И как у них сложилось?

– Замечательно! Пэт так относится к Дженни… Он до сих пор светится от радости, когда узнает, что ей чего-то захотелось, потому что обожает делать ей подарки. Когда я была подростком, я молилась встретить парня, который полюбил бы меня так, как Пэт – Дженни. Понимаете?

О тех, кого с нами больше нет, еще долго говоришь в настоящем времени. Моя мать умерла, когда я был подростком, но Дина до сих пор то и дело рассказывает, какими духами пользуется мама, какое мороженое любит. Джери это бесит до умопомрачения.

– Они ни разу не поссорились? За тринадцать лет? – спросил я без лишнего скептицизма.

– Я этого не говорила. Ссоры у всех бывают, но они никогда не ссорились по-крупному.

– Из-за чего они ссорятся?

Фиона посмотрела на меня. На ее лицо, затмив остальные эмоции, набежала тень настороженности.

– Из-за того же, что и остальные пары. Раньше, например, Пэт злился, если кто-то западал на Дженни. Или однажды Пэт хотел съездить в отпуск, а Дженни считала, что все деньги надо откладывать на покупку дома. Но они всегда находят компромисс. Говорю же, скандалов у них не бывает.

Деньги – единственное, что убивает больше людей, чем любовь.

– Чем занимается Патрик?

– Подбирает сотрудников… то есть подбирал. Он работал в “Нолан и Робертс” – они ищут людей для финансовых компаний, – но в феврале его уволили.

– По какой причине?

Плечи Фионы снова напряглись:

– Он ни в чем не виноват, вместе с ним сократили еще несколько человек. В финансовой сфере сейчас мало вакансий, понимаете? Кризис…

– У Патрика были проблемы на работе? Возможно, в связи с увольнением испортились отношения с кем-то из коллег?

– Нет! Вы пытаетесь представить все так, будто у Дженни и Пэта всюду враги, будто они постоянно ругаются… А они не такие.

Фиона отодвинулась от меня, выставив перед собой стаканчик, словно щит.

– Именно такая информация мне и нужна, – успокаивающе сказал я. – Я ведь не знаю Пэта и Дженни, вот и пытаюсь составить о них представление.

– Они чудесные. Они нравятся людям. Любят друг друга. Любят детей. Ясно? Этого вам хватит, чтобы составить представление?

На самом деле ничего путного я не узнал, но, очевидно, большего из нее было не вытянуть.

– Абсолютно. Я вам очень признателен. Семья Патрика по-прежнему живет в Монкстауне?

– Его родители умерли, папа – еще когда мы были детьми, мама – несколько лет назад. У него есть младший брат Иэн, он в Чикаго. Позвоните Иэну, спросите про Пэта и Дженни. Он скажет то же самое.

– Не сомневаюсь. Пэт и Дженни хранили в доме какие-нибудь ценности – наличность, ювелирные украшения или еще что-нибудь?

Пока Фиона обдумывала ответ, ее плечи снова немного опустились.

– Обручальное кольцо Дженни – Пэт заплатил за него пару тысяч – и кольцо с изумрудом, которое наша бабушка завещала Эмме. Еще есть довольно новый компьютер, Пэт купил его на выходное пособие. Возможно, за него можно было бы что-то выручить… Эти вещи на месте или украдены?

– Мы проверим. Больше ничего нет?

– У них нет ничего ценного. Раньше был большой внедорожник, но его пришлось вернуть – они не смогли платить по кредиту. Ну и есть еще одежда Дженни – пока Пэт не потерял работу, она много на нее тратила, – но кто пойдет на такое ради кучи ношеных тряпок?

Я знаю людей, готовых убивать и за меньшее, однако что-то мне подсказывало, что тут причина в другом.

– Когда вы видели их последний раз?

Она задумалась.

– Мы с Дженни встречались в кафе в Дублине – летом, месяца три-четыре назад. А Пэта я целую вечность не видела – с апреля, наверное. Господи, неужели мы так давно…

– А детей?

– Тоже с апреля, как и Пэта. Я приезжала на день рождения Эммы, ей исполнялось шесть.

– Заметили что-нибудь необычное?

– Например?

Голова вскинута, подбородок вздернут – Фиона заняла оборону.

– Все что угодно – может, пришел какой-то необычный гость или вы слышали странный разговор.

– Нет, ничего странного не было. Пригласили кучу одноклассников Эммы, Дженни арендовала надувной замок… О господи, Эмма и Джек… Они оба… Вы уверены, что они оба… Может, один из них просто, просто… просто ранен и…

– Мисс Рафферти, – сказал я вежливо, но твердо, – я уверен, что они не просто ранены. Если что-то изменится, мы сразу же вам сообщим, но прямо сейчас постарайтесь, пожалуйста, не отвлекаться. На счету каждая секунда, помните?

Фиона прижала ладонь ко рту и сглотнула.

– Да.

– Отлично. – Я протянул ей еще одну сигарету и щелкнул зажигалкой. – Когда вы последний раз разговаривали с Дженни?

– Вчера утром. – На этот вопрос она ответила без колебаний. – Я звоню ей каждое утро в полдевятого, как только прихожу на работу. Мы пьем кофе и как бы отмечаемся, всего на несколько минут. Такое у нас начало дня, понимаете?

– Приятная традиция. И какой Дженни была вчера?

– Нормальной! Она была совершенно нормальной! Богом клянусь, я прокручивала в памяти наш разговор, и в нем не было ничего…

– Верю, – сказал я успокаивающе. – О чем вы говорили?

– Даже не знаю… Так, о том о сем. Одна из моих соседок по квартире играет на бас-гитаре, и у ее группы скоро концерт. Я рассказала Дженни про это, а она – про то, что ищет в интернете игрушечного стегозавра, потому что в пятницу Джек привел какого-то друга из детского сада и они охотились на стегозавра в саду… У нее все было в порядке. В полном порядке.

– А она сказала бы вам, если бы что-то случилось?

– Думаю, да. То есть я уверена, что Дженни бы мне сказала.

Ее голос звучал совсем не уверенно.

– Вы с сестрой близки?

– Нас же только двое. – Услышав себя, Фиона поняла, что это не ответ. – Да. Мы близки. То есть в подростковом возрасте мы общались больше, а потом наши пути как бы разошлись. И теперь, когда Дженни живет здесь, видеться стало сложнее.

– Как давно они сюда переехали?

– Дом они купили года три назад. (Две тысячи шестой, самый пик строительного бума. Сколько бы они ни заплатили за эту развалюху, сейчас она стоит вдвое меньше.) Но тогда здесь ничего не было, только поля; они купили дом на стадии проекта. Я думала, что они свихнулись, но Дженни была на седьмом небе, она так радовалась, что у них появится собственный дом… – Губы Фионы дрогнули, но она взяла себя в руки. – Примерно через год, когда дом достроили, они переехали.

– А вы? Где вы живете?

– В Дублине. В Рэнела.

– Вы сказали, что снимаете вместе с кем-то квартиру.

– Ага. Я и еще две девушки.

– Чем вы занимаетесь?

– Я фотограф. Пытаюсь устроить выставку, но пока работаю в студии Пьера – помните, он еще участвовал в передаче про элитные ирландские свадьбы? Я обычно занимаюсь детскими фотосессиями или, если у Кита… Пьера… две свадьбы в один день, на одной из них работаю я.

– Сегодня утром у вас была детская фотосессия?

Ей пришлось постараться, чтобы вспомнить, – утро было так далеко от нее.

– Нет. Я разбирала снимки, сделанные на прошлой неделе, – мать ребенка заедет сегодня за альбомом.

– Во сколько вы ушли?

– Примерно в четверть десятого. Один из парней сказал, что сам сделает альбом.

– Где находится студия Пьера?

– У Феникс-парка.

По утренним пробкам и в таком драндулете до Брокен-Харбора минимум час.

– Вы волновались за Дженни?

Она снова тряхнула головой, словно от удара током.

– Вы уверены? Немаленькие хлопоты только из-за того, что кто-то не отвечает на звонки.

Напряженно пожав плечами, Фиона осторожно поставила стаканчик рядом с собой и стряхнула пепел.

– Я хотела убедиться, что с ней все в порядке.

– А почему что-то вдруг должно быть не в порядке?

– Потому. Мы всегда созваниваемся – каждый день, уже много лет. И ведь я оказалась права, верно? Все было не в порядке…

У Фионы задрожал подбородок. Я наклонился к ней, чтобы дать салфетку, и не отодвинулся.