Мальчики из Фоллз - Дуглас Пенелопа - Страница 27

Нет, не измена, но все же. Правда, не знаю, почему я злюсь. Так сильно ревную?

Или это гордость? Я рассержен, потому что Скайлер разрешила кому-то другому прикоснуться к себе, или потому, что она дает мне легкую мишень для обвинений в распаде наших отношений? Дело не во мне. А в ней. Только она виновата в том, что у нас ничего не получилось.

Раньше я мог так говорить, однако после пяти или шести «Скайлер» понял, что причина не в девушках.

– Я хочу, чтобы это был ты.

Возникает ощущение, словно вокруг нас сдвигаются стены, которых нет. Они давят все сильнее и сильнее.

Меня тошнит от секса. Мне надоело говорить о нем. Противно думать о нем. Неужели это все, чего хотят люди?

Отстранившись, убираю ее руки от себя.

Но Скайлер опять меня хватает.

– Прости. Мы можем медлить столько, сколько тебе потребуется. Я хочу быть твоей маленькой дикаркой.

Я бы хотел, чтобы она могла ею стать. Чтобы уже хоть какая-то девушка ею стала, лишь бы все это почувствовать. Всю ее. Видение из моих фантазий.

Чертовски сильно хотел бы.

Но я продолжаю останавливаться.

Выскальзываю из объятий Скайлер. Не до этого сейчас.

– Мне нужно идти.

Я подхожу к кустам, огибаю фургончик. Мама стоит возле генератора.

Она подбегает и обнимает меня. Обхватив ее руками, чувствую, как мамина голова опускается на мое плечо, и вспоминаю детство. Тогда все было наоборот, это я лишь до плеча ей доставал.

– Отец сказал, что ты в безопасности, но… слава богу. – Мама дрожит, и я слышу слезы в ее голосе, только она не плачет. – Господи, Хоук.

Я отпускаю ее. Теперь, убедившись, что со мной все в порядке, мама точно на меня наорет.

– Слишком поздно для лекций, – предупреждаю.

– Ты возвращаешься домой.

– Не…

– Это не обсуждается! – грозно шепчет мама.

Ее зеленые глаза яростно вспыхивают, от чего я вздрагиваю, потому что она пугает меня. Мои родители умеют добиваться всего, чего пожелают. К сожалению, я эту черту не унаследовал.

Несколько секунд молчу, собираясь с мыслями.

– Этот урод выписал ордер на мой арест.

– Ты же знаешь, мы с этим разберемся.

– Я не хочу с этим разбираться, – отвечаю жестче, чем следовало. – Мне нужно его уничтожить.

Она опускает глаза, качая головой.

– Хоук…

– Рики был под кайфом от дряни, которой торгует Ривз, когда разбил машину.

Замерев, мама медленно поднимает глаза, полные печали из-за утраты, перенесенной пять лет назад. Мои родители брали детей под опеку. Таких, как Аро. Рики было шестнадцать. Он стал их последним приемным ребенком. Его уже давно нет в живых, а они до сих пор винят себя в его смерти.

Мы молча смотрим друг на друга, и я жду. Она должна понять. Я не могу отпустить копа. Он терроризирует общество, которое слишком привыкло к своей комфортной жизни, чтобы бросить ему вызов.

– Что я должна сказать? – спрашивает мама. – Если бы ты был на моем месте, позволил бы сыну взять дело в свои руки?

– Нет.

Конечно, нет. Мне понятна ее позиция. Она не хочет подвергать меня опасности. Я понимаю.

На ум приходит Аро вместе с внезапным осознанием того, насколько разные у нас ситуации. То есть я это знал, однако прежде не до конца понимал.

Никто не прибежит ей на помощь, не спасет ее. В моем окружении есть дюжина человек, готовых оградить меня от любого вреда.

Я заключил с ней сделку. И должен сдержать свое слово.

– Ты меня не остановишь, – говорю я как можно мягче.

Мама смотрит на меня, слегка поникнув, и выглядит опустошенной. Будто не может поверить своим ушам.

Это правда. Мне восемнадцать. Она права, но и я тоже прав. Я добьюсь своего.

– Наверное, какими бы хорошими ни были родители, независимо от того, насколько они богаты, дети все равно попадут в неприятности. Ты все сделала правильно, только я не отступлю.

Поцеловав ее в щеку, разворачиваюсь, собираясь уйти.

Мама окликает меня:

– Чем я могу помочь?

Я поднимаю глаза и вижу, как Дилан забирается в свою машину, а Ной протягивает ей шлем.

Обернувшись, чувствую облегчение.

– Ты можешь попросить Мэдока поговорить с полицией? Выяснить, насколько серьезно мое положение на данный момент?

Мне нужно знать, действительно ли у меня большие проблемы.

Она кивает.

– И взять антибиотики у Тэйт. – Ее брови взлетают вверх, но я заверяю: – Это не для меня. Так, на всякий случай.

Мама расслабляется.

– И… – Достав телефон, пишу ей новое сообщение. – Можешь попросить кого-нибудь проверить этот адрес? – Я знаю, что у нее есть контакты в органах опеки. – Двое детей и мать. Пока… ничего не предпринимай. Просто хочу убедиться, что с ними все в порядке.

Не всем приемным детям повезло попасть в семьи вроде моей. Если брата и сестру Аро отправят в плохое место, это может спровоцировать ее. Однако матери Аро я тоже не доверяю, даже если устранил отчима.

– Это родные той девушки?

Я киваю.

– Позвоню сегодня, – обещает мама.

Подойдя к ней, снова ее обнимаю.

– Спасибо. – Отстранившись, продолжаю: – Буду на связи. Если не получите от меня вестей в течение сорока восьми часов, прочесывайте дно реки.

Ее глаза округляются.

Я просто смеюсь.

– Шучу.

– Это не смешно! – Мама шлепает меня по руке, едва не плача.

Все еще смеясь, целую ее в лоб.

– Я буду на связи. Скажи папе, что я в порядке.

Натянув маску, вновь лавирую межу людьми и возвращаюсь к трибунам, где Томми по-прежнему сидит одна на самом верху. Перевожу взгляд на трек. Ной разговаривает с Дилан, пока та заводит мотор, а Кейд болтает с друзьями неподалеку.

Неужели он не может хоть немного о ней побеспокоиться, когда она в компании гонщиков? Мне сложно в одиночку присматривать за кузиной. Раньше Кейд защищал ее, но после отъезда Хантера все изменилось.

Я сворачиваю к краю трибуны, запрыгиваю на нее, поднимаюсь на самую верхнюю скамейку, чтобы на меня не пялились, и сажусь позади Томми.

Стакан, который она держит в руках, до сих пор наполовину полон. Девочка так сосредоточена на трассе, что почти не замечает, как я забираю у нее напиток и делаю глоток. Проследив за направлением ее взгляда, обнаруживаю Кейда, смотрящего на Томми. Он явно не рад ее присутствию.

Она слегка склоняет голову.

– Знаешь, почему он так делает? – Я отдаю пиво обратно. – Потому что это действует.

С одной стороны, я понимаю. Отца Томми никогда не простят за его поступки. Принять ее – значит признать, что мы можем закрыть глаза на случившееся, а это далеко не так. Мелкая ни в чем не виновата. Просто ситуация отстойная.

Однако Кейду и многим другим горожанам не следует из кожи вон лезть, чтобы сделать жизнь Томми хуже. Нам не обязательно дружить, но мы можем проявить доброту.

– Девушки с голубыми волосами никого не боятся, – говорю ей.

Она смеется и согласно кивает, после чего делает глоток.

– Эй, где моя сумочка? – доносится снизу.

За ограждением я замечаю Келси Смит, которая осматривается вокруг.

Ее подруга отодвигает свое кресло, смотрит под ним.

– Когда ты видела ее в последний раз?

– Она была здесь, – выпаливает девушка.

Переведя взгляд чуть в сторону, вижу, как в толпе мелькает синяя толстовка.

Я медленно зажмуриваюсь.

– Жди здесь, – обращаюсь к Томми.

Нырнув под перила, спрыгиваю с трибуны и протискиваюсь между посетителями, не поднимая головы.

Только они все равно замечают меня. Многие удивленно оглядываются, когда я прохожу мимо.

У нас остаются считаные секунды.

Ловлю Аро под локоть, увожу ее от зевак и говорю как можно тише:

– Я же просил тебя не создавать проблем.

Протянув руку к центральному карману ее толстовки, я нахожу деньги, как и предполагал, и смотрю на нее сверху вниз.

Аро качает головой.

– Ты видел ее туфли? Для нее не велика потеря.

– Ты этого не знаешь.

– Что, по-твоему, я с ними сделаю? Проиграю в азартные игры? Мне нужно купить гребаной еды, раз уж ты лишил мою мать кормильца.