Последний бой (СИ) - Лифановский Дмитрий - Страница 29

— Но ведь надо что-то делать! — закричал он, вскочив, схватил стул и с остервенением запустил его об стену.

— Успокойся и сядь! — голос Стаина лязгнул металлом. Научился за полтора года командования. Василий, бешено раздувая ноздри, уставился на Александра, но совладав с собой сел и, раскачиваясь, уперся взглядом в пол. — Делаем, — нарочито спокойно ответил на истерику Сашка. — Тихоня туда полетел, со своими. Назаркин тоже там. От Маргелова и партизан люди в лес пошли. Если девчонки живы, — Василий вскинулся, но промолчал, а Стаин, словно не заметив этого, продолжил, — Их найдут и вытащат. А наша задача — аэродром.

— Отцу докладывал? — не поднимая взгляда, спросил Василий.

— Докладывал, — скривился Сашка.

— Что он?

— Приказал уничтожить аэродром. И попросил прояснить судьбу летчиков, обнаруживших его.

— И все? — Василий посмотрел на Стаина.

— И все.

Вася понимающе кивнул. Иного он от отца не ждал. Но все равно на душе было тяжело и тоскливо от обиды. И вообще, это же Светка! Как он может⁈ В то же время прекрасно понимая, как и почему. Только вот легче от этого понимания не становилось. А еще он знал, что сестра в плен не сдастся. Она сама сказала ему. И это не были романтические бредни витающей в облаках девчонки. Василий до сих пор помнил этот холодный, пустеющий взгляд принявшего страшное решение человека. Становящийся вдвойне страшнее от того, что это взгляд его маленькой сестренки. Воспоминание заставляющее сжиматься все нутро в тугой, ледяной комок предчувствия непоправимого.

В помещении повисла напряженная тишина, нарушенная щелчком сломанного Ивеличем карандаша, а буквально через мгновение в дверях появился Кузин:

— Товарищ полковник, данные авиаразведки готовы, я приказал нести сразу к Вам.

Стаин кивнул и посмотрел на Василия:

— Ты как? Командовать сможешь? Или…

— Смогу, — отрезал Сталин-младший, не дав договорить и исключая всякие вопросы. Кому другому такое точно не сошло бы с рук, но Василий, есть Василий. Да и не злоупотреблял он своим родством. Никогда на памяти Стаина. А тут нервы. Потому и промолчал Александр, не стал обострять. А потом пошла работа. И стало совсем не до того.

Они старались как можно быстрее уйти от вертолета. Их обязательно будут искать! И свои и чужие. Их задача сделать так, чтобы свои нашли раньше. Только вот от них тут мало что зависит. Едва скрывшись под кронами деревьев и найдя место посуше Лена скомандовала:

— Стой! Садись, перевяжу.

Светлана осторожно опустилась на землю. В глазах то и дело темнело, голова кружилась. Веки набухали тяжестью. Она попыталась расстегнуть комбинезон, но сил не хватило.

— Да сиди ты, не дергайся! — зло зашипела на нее Волкова. В другое время Света может быть и огрызнулась, несмотря на разницу в званиях, но сейчас просто не было сил. Она сквозь полудрему чувствовала, как Лена стягивает с нее верх комбинезона, рвет на груди гимнастерку. Светлане казалось, что в этом есть что-то интимное, даже постыдное. Глупо. Как все глупо. И не правильно. Мысли ворочались в голове тяжело и медленно, как камни. Камни, камни, камни… Какие камни? Это Машка любит камни. И золото. Как сорока. И что в ней Сережа нашел? Блестящая и пустая. А она? Она тоже блестящая и пустая? Да. Тоже. И за что ее Игорь любит? Или не любит? Интересно, он будет плакать о ней? Глупо. Как все глупо. И мысли глупые в голову лезут. А что скажут отцу? Их же могут не найти. Пропала без вести. А вдруг он подумает, что она в плену? Как брат Яша. Странно. Брат. Она никогда не воспринимала его братом. Он был далекий и чужой. Рос отдельно от них, где-то в Грузии. Плохо говорил по-русски. Когда он пропал в сорок первом, в ней ничего не шелохнулось. А тут вдруг вспомнила. Нет! В плен она не хочет. Ни за что! Надо Лене сказать, чтоб лучше застрелила ее, а сама уходила. Мамочка, страшно-то как! Света чувствовала, что Волкова с ней что-то делает, но сквозь муть полубреда не воспринимала что именно и зачем. По груди потекло что-то холодное. Что это? Вода? Вода! Она хочет пить! Светлана, попыталась попросить у Лены воды, но слова не проталкивались сквозь пересохшее горло. Руку неожиданно обожгло острой болью, и девушка провалилась в забытье.

Лена смотрела на лежащую на земле бледную подругу. Рана оказалась плохая. Очень плохая. Пуля вошла в плечо сверху и застряла где-то внутри. А это значит, скоро начнется жар. Светлане в госпиталь надо. Только вот до госпиталя, как до луны.

Мелькнула предательская мысль вернуться к вертолету, попытаться связаться со своими, пусть пришлют вертолет. Но, сделав над собой усилие, Лена ее быстро прогнала. Куда присылать? Под немецкие истребители? Да и рация вряд ли работает.А значит надо рассчитывать только на себя. А еще отсюда надо уходить. Только вот как? Девушка упрямо сжала губы, решительно закинула за плечи, как рюкзак вещмешок с аварийным запасом, сунула в карман наган. Подумав, пошарила по карманам у Светланы. Вытащила маленький дамский пистолетик с красивыми перламутровыми щечками. Игрушка!

— Waffenfabrik Walther Zella-Mehlis, — прочитала она вслух надпись на кожухе-затворе и, хмыкнув, сунула пистолетик в другой карман. — Застрелиться хватит, — горько пробормотала она и закинув себе за плечо здоровую руку Светланы стала тяжело подниматься. Шаг, еще шаг. Ноги Светы волочились по земле, цепляясь за корни. Лене удалось сделать всего несколько десятков шагов и она обессилено завалилась на землю, едва успев повернуться так, чтобы подруга упала на нее а не на землю. Раненая застонала и приоткрыла мутные глаза. — Света, Светочка, очнись! — забормотала Волкова, — Идти надо. Не утащу я тебя.

— Пить, — выдохнула Светлана.

— Сейчас, сейчас, — Лена схватилась за фляжку, — На, пей, — раненая присосалась к горлышку, часть воды полилась по щекам.

— Я сознание потеряла, да? — напившись, спросила Светлана, взгляд ее стал более осмысленным. Волкова молча кивнула. — Надо идти? — еще один кивок. — Помоги встать, — прикусив губу, девушка заворочалась в попытке подняться. Тело было словно ватное, непослушное.

— Сможешь? — Волкова с надеждой посмотрела на подругу.

— А меня есть выбор? — зло выдохнула Светлана, — Помоги!

Лена снова закинула руку подруги на плечо, помогая той встать. Только сейчас было гораздо легче. И подняться и идти. Так и брели они, пошатываясь, выбирая путь попроще, полегче и стараясь не отходить далеко от реки. Тут до железной дороги километров семь-восемь, но попробуй их пройти по лесу, да еще и с раненой подругой.Солнце уже начало садиться, когда позади послышались немецкие голоса. Ну, вот и все. Лена привалила теряющую сознание Светлану к сломанной березе и сама свалилась рядом с ней. Первым в руку лег маленький пистолетик. Волкова посмотрела на него, на болезненно румяную от жара Свету:

— Успею, — скрипнув зубами, вслух пробормотала она и нащупала в кармане привычную рукоять нагана.

— Лука, к командиру, — раздался крик от ротного блиндажа и сержант, тяжело поднявшись с грязной наполовину погруженной в жидкую грязь березовой чурки, ворча под нос тихие ругательства, зачавкал по черной липкой жирной жиже в сторону КП. Только что отбили очередную атаку немцев и шевелиться совершенно не хотелось. Хотелось просто сидеть вот так на деревянной чурочке и слушать такую редкую тишину. Далекая канонада не в счет. Все не в счет, главное, что не стреляют здесь и сейчас. Еще не было бы этого омерзительно-сладковатого запаха разложения. Нет, трупы убирают. И наши и немцы. Похоронные команды никто нетрогает. Только вот кровь и не только кровь за несколько дней боев уже впиталась в землю перед позициями издавая трупную вонь, особенно ощутимую утром, когда от согреваемой солнцем земли начинает подниматься теплый воздух.

— Звали, товарищ гвардии старший лейтенант? — нырнув под плащпалатку, служившую дверью на входе в блиндаж, не по уставу обратился к Васнецову сержант.

— Звал, — кивнул старлей, баюкая перетянутую грязными бинтами руку, — Ты же у нас из Сибири, значит в лесу как у себя дома?