Долгий путь домой (СИ) - Алфеева Елена - Страница 4

- Тогда…- он выдержал драматическую паузу,- С тебя чай.

Конечно, с меня чай! Как я могла забыть? Я убрала со стола, заварила в стеклянном чайнике фруктовый чай и выставила на стол тарелочку с пирожными буше.

- Расскажи о своей бабушке,- попросил Артём.

- Зачем?- удивилась я.

- Ты сама сказала, что была близка с ней. Я хочу знать, что в тебе от неё.

- О! Очень многое! Бабушка работала в краеведческом музее искусствоведом и еще она реставрировала предметы народного творчества. Вышивки, народные костюмы и всё такое. Она и меня всему научила. Когда я была маленькой, мы с ней ездили по деревням искали старые вышивки, а потом, делали новые по тому же рисунку, для выставок в музеях. Она вышла на пенсию, когда ей было больше семидесяти и даже тогда она ткала изо льна и вышивала. А сейчас, я беру заказы из музея, меня там все знают и по старой памяти иногда обращаются.

- Знаешь, раньше девушка, в знак расположения дарила парню вышитый ею платок. Подаришь мне вышитый платок?

- Зачем тебе вышитый платок?

- Чтобы носить его на груди, умываться и утирать лицо на чужбине.

Я не могла понять смеётся он надо мной или нет. Что за блажь, вышитый платок? И тут меня осенило. Почему на чужбине?

- Ты уезжаешь?

- Да. Мне придется. Как только закончатся соревнования, я уеду.

- Надолго?

Он молчал. Я уж думала, что он не станет отвечать, но он, всё же, сказал.

- Не знаю. Я там был, очень давно, можно сказать в прошлой жизни,- он усмехнулся,- Сколько это займёт времени, трудно сказать… Если я задержусь… не забывай меня, я вернусь. Я не смогу тебе позвонить оттуда, поэтому прошу подарить мне, вещь, которую ты сама сделала, на память о тебе.

И что это было? Ты не мог говорить еще загадочнее? Где в наше время нет связи?

- Хорошо.

Я прошла в комнату, выбрала из стопки моих работ плат примерно метр на метр, который мне особенно нравился, и протянула Артёму.

- Спасибо,- сказал он, сложил платок и положил его в нагрудный карман.

- Не скучай, Катя.

И ушел. Вот просто так появился ни откуда и ушел в никуда. Как Карлсон, улетел и обещал вернуться. Еще и минуты нет, как он ушел, а я уже скучаю. Чем же ты зацепил меня, Артём Давыдов?

Артём появился только под Пасху. Честно сказать, я уже думала, что мы больше не увидимся. Я ни как не могла себе объяснить, чем же он меня так взволновал. Я днями уговаривала себя, что мы не пара, и он мне ничего не обещал. Ну, исчез и исчез. В конце концов, наше знакомство длилось всего несколько дней. Мало ли у меня было случайных знакомств? Всё прошло, и в памяти ни кто не зацепился. Что же с ним не так?

Телефонный звонок раздался в девять вечера.

- Привет, Катенька,- скал Артём, тихим уставшим голосом,- Ты еще помнишь скромного ветеринара и случайного попутчика?

Сначала я хотела съязвить, что у меня таких попутчиков, каждый день десятками, моя обида требовала выхода. Но вот я услышала пару его слов, и моё сердечко бьётся быстрее, я рада его слышать и готова всё простить.

- Через два дня я буду в городе. Тебя можно пригласить на свидание?

- Свидание? Что за старомодное слово?- засмеялась я.

- Я вообще старомоден, если ты заметила. Так что, ты сходишь со мной куда-нибудь?

- Через два дня, мне надо быть на собрании нашего клуба. Будем обсуждать летний выезд.

- Очень хорошее место для свидания. Я иду с тобой на собрание, а потом мы сходим поужинать.

- На собрания ходят только члены клуба, да и то не все,- уведомила его я.

- Тогда я вступаю в члены клуба.

- Тебе нужна будет рекомендация, для вступления.

- Ну, ты же порекомендуешь меня?

В день встречи с Артёмом я была весь день, как не в своей тарелке. На работе я была рассеяна, говорила невпопад. К вечеру я уже не находила себе места от волнения.

Артём пришел ко мне домой с букетом ирисов. К моему, разочарованию, он не пытался поцеловать меня, или просто прикоснуться. Он обсыпал меня комплиментами, шутками и я вмиг забыла все свои мысли о том, что мы не пара.

Собрание нашего клуба проходило на заднем дворе одного из корпусов политехнического университета, в старом трёхэтажном здании, где располагался административно-хозяйственный отдел университета. Клуб занимал несколько помещений, находившихся на цокольном этаже. Там хранилось наше снаряжение в межсезонье.

Несменяемым председателем и клуба, уже более тридцати лет, был Василий Анатольевич Якимовец, заведующий кафедрой экспериментальной физики и химии, кузницы кадров для нашего комбината. Не смотря на совершенно другое профессиональное направление, он в молодости обошел почти всю Сибирь пешком, с рюкзаком за плечами. Постепенно к нему присоединялись друзья и единомышленники, любители побродить по диким местам. Наконец они создали клуб «Сибирский путешественник». С годами к ним присоединялись новые люди, кто-то уходил, но всё, как и прежде, держалось на Василии Анатольевиче. Это был крепкий дядька под восемьдесят лет, но выглядел он лет на тридцать моложе. Он был родом из семьи донских казаков в годы НЭПА раскулаченных и сосланных в Сибирь, да так оставшихся здесь. Характера он был твердого и крепкой рукой держал не только своих студентов, но и членов клуба, за что еще в незапамятные времена, еще во время существования Советского Союза, получил от студентов прозвище Бисмарк.

Сегодня на собрании, кроме Василия Анатольевича, присутствовал его неизменный соратник и преподаватель на той же кафедре Ануфиев Юрий Валерьевич, старичок неизвестного возраста и абсолютно седой. Роста он был примерно сто пятьдесят сантиметров, очень худого телосложения. Вкупе с белыми волосами он выглядел почти прозрачным. К тому же Юрий Валерьевич был патологически скромен, чем мог довести до белого каления практически любого собеседника. Его невменяемая скромность помешала ему завести семью и защитить диссертацию, однако ничуть не мешала бегать по Сибирским болотам с резвостью оленя с сорокакилограммовым рюкзаком за спиной.

Так же на собрание пришла, одна из старожил клуба, Виталина Геннадьевна Морер. Она трудилась на кафедре истории. Войдя в помещение, она долго рассматривала себя в зеркале, затем со словами, «Какая же я лохматая», достала расческу и долго себя расчесывала против роста волос, после чего стала еще лохматее. Потом, еще раз пристально рассмотрев себя, осталась довольна результатом. Покивав себе в зеркале, она, с улыбкой, подсела к Юрию Валерьевичу и начала нудно рассказывать ему о том, как она подобрала бездомного котёнка, и какой он оказался больной, и сколько денег она уже извела на ветеринаров.

Следующим персонажам был Андрей Павлович Киселёв, коренастый невысокий весельчак, но на мой вкус шуточки у него были плоские, и обычно он сам над своими шутками смеялся громче всех. Он трудился слесарем в ЖЭКе. Ему было лет за сорок, и он любил, когда его называли Палыч. В этом он видел признаки уважения к нему. Его друг не разлей вода, высокий, худой и сутулый Геннадий Георгиевич Малыкин, был руководителем казацкого хора. Малыкин был глуп. Я подозревала, что он состоит на диспансерном учете у психиатра, как умственно отсталый. Но я, наверное, была предвзята, потому, что он пользовался огромным уважением в городе как хороший руководитель хора и талантливый музыкант. Он и Палыч были ярыми фанатами фланкировки и в экспедиции всегда брали с собой шашки. Бисмарк, считавший сибирских казаков недоказаками, по сравнению с донскими, смотрел на их забавы свысока. Считал это хореографией и неоднократно говорил, что никакой «фланкировки шашкой» в воинских умениях казаков никогда не существовало, а они жертвы Ютуба.

Так же присутствовали двое студентов третьего курса Паша и Сева с исторического факультета, со своими девушками Ирой и Наташей. Они еще ни чем себя проявить не успели и тихонько сидели в уголочке.

Мой несостоявшийся кавалер Витёк, был одним из самых активных членов клуба. Витёк работал на каком-то страшно секретном военном объёкте, и то, я это знала по доверительному сообщению моей тётушки, познакомившей нас. Больше про Витька ни чего не было известно. Ни фамилии, ни отчества, ни года рождения. Внешность Витька была похожа на Юрия Валерьевича. До полной прозрачности ему не хватало только седины. Сейчас он с Бисмарком обсуждал маршрут будущей летней экспедиции. Витёк хотел сплавиться по реке на барже, а потом на машинах доехать до какого-то гиблого болота и уже пешком идти искать руины казачей крепости ХVII века. Бисмарк хотел двигаться в противоположном направлении и его больше интересовали залежи полезных ископаемых в не менее гиблых болотах.