Ведьма, пришедшая с холода (сборник) - Суэнвик Майкл - Страница 50

Процедуры усложнялись по мере того, как элементы становились все более редкими. Хотя упражнения Алистера оказались бесполезными для изгнания безбилетника, Гейб вынужден был отдать должное старому шпиону. Без его обучения Гейб ни за что не смог бы понять, что делает старуха.

Порой она закатывала ему рукав рубашки, а затем колола руку длинной иглой. Прикладывала к месту укола клюв певчей птицы с окаменевшим червем внутри, который свисал из глаза на едва заметной нити. Пока шла кровь, колдунья прижимала какой-то предмет к крошечному месту укола. Гейбу пришло в голову, что он проходит что-то вроде волшебного теста на аллергию. Так продолжалось весь день.

А потом они добрались до ртути. Для этого она открыла окно и сняла со стены термометр.

Почувствовал ли он подергивание уже тогда? Будто бы безбилетник перевернулся во сне? Если и так, ощущение было едва уловимым, он бы не заметил его, если бы не работал до этого с Алистером. Но это обнадеживало.

Она достала из буфета блюдце с щербинкой. Вытащив термометр из держателя, окровавленным ножом протравила стекло. Затем разломила трубку с ртутью пополам и вылила содержимое в блюдце. Шарик ртути был меньше ногтя на его мизинце.

Он поводил рукой над блюдцем. Ничего. Знахарка занесла нож. Он вздохнул, но, уже зная порядок, позволил ей взять еще крови. Распевая, она бросила алую каплю в блюдце и перемешала содержимое. Махнула ему. Он снова покружил рукой над посудиной.

Окровавленная ртутная капля вытянула щупальца и, подобно морской анемоне, потянулась к его пальцам.

Беги полем — выходи на волю[55].

***

Щелк.

Стрелка вольтметра резко качнулась вправо. Она дрожала, как охотничий пес, учуявший зайца на ветру. Саша сбавил коэффициент усиления, пока перегруженную катушку не закоротило. Бакелитовая ручка дважды щелкнула. Стрелка расслабилась, закачалась, пока — как подвыпивший матрос — не обрела не вполне вертикальное равновесие.

Он принюхался. От счетчика пахло чем-то жженым, похожим на горячий металл. Или запах исходил от радио? Снова принюхался. Нет, определенно от счетчика. Он был теплым на ощупь.

Еще немного, и вольтметр бы умер. Его стрелка была тонкой, как грань между верностью и бунтом, правдой и ложью, востоком и западом. О, вот бы получить инструмент, способный испытывать умы и сердца окружающих. Маленькую красную стрелку, которая подсказывала бы, кто хороший, а кто — плохой, кто верен, кто — нет, кем удастся управлять, а кем — нет. Увы.

Он отодвинул прибор, стараясь не задеть шахматные доски, разложенные на столе. Одна партия едва началась, и Саша разыграл в ней королевский гамбит, предпочитаемый великим Спасским[56], а в другой Сашины черные имели небольшое, но значимое преимущество, если только его соперник не окажется достаточно хитер, чтобы вынудить разноцветных слонов сыграть эндшпиль[57].

Он вернулся к радио, конфискованному из квартиры Татьяны Морозовой. Сейчас оно было включено в розетку, заднюю крышку он осторожно положил на стол, отвертка и четыре винтика стояли, как готовящиеся достичь края доски со стороны ферзя пешки рядом с одиноким королевским слоном[58]. Пришлось повозиться, чтобы понять, как работает радио: когда Саша служил радистом в Красной армии, транзисторов еще не было. Он скучал по уютному золотистому свечению триодов. Старые лампы во многом гораздо практичнее. Зачастую он видел поломку невооруженным глазом: потемневшая решетка, порванный провод. И он вернул в строй не одно сломанное радио, просто крепко по нему врезав. Но транзисторы слишком мелкие. Как бить по тому, чего не видишь?

Показания вольтметра подтвердили, что схема работает, как и ожидалось. Саша не обнаружил ничего необычного в приборе.

Никакой скрытой антенны или модификаций для приема коротковолновых передач. Он почувствовал одновременно облегчение и разочарование. Он гораздо крепче вцепился бы в Танюшу, если бы обнаружил что-то действительно незаконное. Например, возможность приема западных номерных радиостанций[59]. Если бы существовал хоть малейший намек, что она получала шифровки от куратора с Запада... Что ж, этим Саша мог бы пользоваться очень и очень долго.

Неважно. Он продолжит ее разрабатывать. Каков следующий шаг? Он представил несколько путей. Тактический подход: он поговорит с ней напрямик, оставив тот отеческий тон, который использовал у нее в квартире. Но в этом мало изящества. Все же лучше Zwischenzug[60]: он поставит полуразобранное радио на видное место и «забудет» о нем, вызвав Таню в кабинет. Она хорошо его рассмотрит, а Саша будет следить за реакцией. Или стратегический подход: Саша затаится, будет экономить силы и так постепенно вынудит Таню действовать. В целом ему был ближе стратегический подход. Но хорошо иметь в запасе еще и угрожающий равновесию промежуточный ход — Zwischenzug.

Покамест он оставит радио в покое и запрет в столе. Снова сказалась армейская подготовка: он выключил радио из розетки, прежде чем вернуть на место корпус. Вроде бы тут розетка с заземлением, но осторожность не помешает. Он ждал, пока затихнет слабый гул заряженной электросхемы. И ждал. И ждал. Но это длилось дольше, чем он предполагал. Транзисторы ведь быстрее вакуумных ламп? Может, это Саша устарел?

Он вздохнул, покачал головой и взял в руки корпус. Но когда переворачивал его, чтобы поставить на место, что-то сверкнуло под светом лампы.

Саша вновь отложил корпус, поискал в столе лупу. (Весьма полезный инструмент. Помогает тщательно рассмотреть фотографии. Даже когда они приходят прямиком из Кремля. Многие члены Политбюро пали жертвами ретуши, а не пули.) Он несколько минут крутил металлическую пластину туда-сюда — так долго, что начал гадать, уж не померещилось ли ему, и тут он вновь это увидел. Легкий блеск чешуек слюды. Жирное пятно? Когда Саша снова включил радио, оно запахло гарью, как старый ламповый радиоприемник, — этот запах ни с чем не спутаешь. Нет, это не случайно.

Минерал спрятан в нем намеренно, нанесен линиями толщиной с картонный лист. Теперь, когда Саша знал, что искать, он заметил призрачное мерцание на всех деталях радио. Кто-то тщательно снабдил его едва различимой схемой инертных минералов. Мастер вряд ли использовал щетку — должно быть, наносил рисунок одной щетинкой. Невероятно тонкая работа.

Саша снова отодвинул радио. Классический ход, его любимый — наконец шах.

***

Весь пражский штаб ЦРУ с облегчением выдохнул.

Однако это была сдержанная расслабленность, а не уход в отрыв, как при посадке «Аполлона-11» на Луну. Уж тогда закатили рождественскую вечеринку в июле, с бесплатным баром и весьма недурственной выпивкой — много достойных людей на время лишились рассудка и неуклюже трахались в кладовках, где хранились метлы. Но легкомысленный настрой Гейб ощутил, едва вошел в кабинет. Ему не требовались обостренные безбилетником чувства, чтобы заметить эмоциональные перемены. Даже Фрэнк выдавил из себя улыбку. Гейб отметил этот день в личном календаре.

Возле кофемашины Доминик флиртовал с секретаршей Джуни, которая смеялась над его шутками, как девчонка. Дом всем нравился. В конце долгой зимы за «железным занавесом» даже задиристый ура-патриот может восприниматься как глоток свежего воздуха.

Они пережили проверку. Аудиторов больше всего волновала ситуация в целом. Газетные заголовки. Следственный комитет Конгресса. По этим стандартам пражский штаб был чист, как исподнее монашки. Сотрудники не спаивали людей до невменяемости, после чего те выпрыгивали с балконов, и не травили французскую деревню спорыньей. На дворе, поди, не пятидесятые[61]. Гейбу только пришлось скрыть нечаянное воскрешение древнего голема да убийство им полицейского. Пустяки.