Ведьма, пришедшая с холода (сборник) - Суэнвик Майкл - Страница 36

Гейб должен был подтвердить эти данные. Если бы агент «Моссада» вошел в магазинчик торговца древностями с серого рынка с артефактами периода Мамлюкского султаната, а вышел без них, это оказалось бы убедительным доказательством. Особенно если бы он вышел с мешком наличных. Однако Гейб не мог на такое рассчитывать, и, к его разочарованию, условия редко соответствовали гладкой внутренней логике из мультфильмов про Бульвинкля.

С наступлением утра пешеходов прибавилось. Женщина открыла свой магазин: около пятидесяти лет, длинные темные волосы с проседью, худощавого телосложения, рост метр шестьдесят пять — семьдесят. Контакт агента «Моссада»?

***

Утром в середине недели торговля шла ни шатко ни валко. Джордан Римз не торопясь проверила кассовый аппарат. В предыдущий день покупателей тоже было мало: настырный «ученый», не умевший отличить бербера от барбера, в очередной раз отпугнул и без того немногочисленных клиентов своим упорным нежеланием принимать отказ.

Одна лишь мысль о нем уже ее утомляла. Если он появится в третий раз, ей, возможно, придется обезглавить себя ятаганом, спрятанным под прилавком. Но тогда магазин унаследует ее кузен Хаким, и бестолковому бедолаге придется отскребать ее кровь с половиц. Не слишком-то справедливо.

Она поставила чашку чая на витрину с берберскими реликвиями: браслеты, серьги, обрывок неразборчивой рукописи, марокканский деревянный гребень — и открыла второсортную биографию Томаса Эдварда Лоуренса[32], готовясь к долгому тихому утру. Нашла место, на котором остановилась, потянулась за чашкой, но засмотрелась на струйки пара, танцующие над ободком. Они кружились, словно подхваченные легким ветерком. Но колокольчики над дверью не шевелились. Если в лавке сквозняк, он не с улицы. Нахмурившись, она закрыла глаза и ощутила легкое покалывание на коже. Снова заперла магазин. Вроде бы в нем не было ничего инородного. Ничего не сломалось. Но что-то все же колыхало бахрому алжирского кабильского ковра, что висел за прилавком.

За ковром скрывалась дверь. Особая дверь. Крепко запертая, защищенная заклинанием. Джордан нечасто ее открывала, только для особых клиентов. Она решила не открывать ее ученому-самозванцу. Она проверяла ее каждый вечер перед закрытием лавки.

«О нет».

Одной рукой она достала ятаган из-под прилавка. А другой прижала амулет к впадинке на шее. Древние слова, которые она шептала, леденили ее губы, вырываясь изо рта видимым дыханием, невозможным в Каире даже в самую холодную погоду. Они мерцали на сквозняке. Джордан прикрыла глаза, сосредоточившись на песнопении. Исчерпав силу талисмана, вновь их открыла. Если бы это видели покупатели, они бы заметили, как изменились ее глаза: теперь их будто окаймляло призрачное серебро. Ее чувства, усиленные магией, не улавливали чужого сердцебиения или запаха пота прятавшихся взломщиков.

Она подняла клинок и отбросила висевший на стене ковер. Дверь закрыта. Почти. Но краска на косяке сильно содрана. Похоже, кто-то вскрывал дверь ломом, и ущерб, нанесенный брусу, не позволял ей закрыться полностью. Так что теперь из пещеры под лавкой в зазор проникал мягкий, но устойчивый сквозняк.

Сильные защитные чары, наложенные еще ее дедом, должны были предотвратить столь грубое вторжение. Джордан исследовала дверь наполненным магией взглядом... и ахнула. Щупальца страха оплели ее спину. Чары не разорваны. Они сняты.

«Какая беспечность. Как я могла быть такой дурой?»

Она тут же поняла, кто это сделал: так называемый ученый. Одержимый артефактами мамлюков, он хотел собрать полный набор реликвий — или, по крайней мере, так утверждал — и практически требовал, чтобы она показала ему все из своей коллекции. Она ответила, что у нее просто ничего нет, что было правдой. Когда она со смехом отказалась принять деньги, он разозлился и вылетел из лавки с мрачным видом, не предвещавшим ничего хорошего. Она и на это посмеялась. В конце концов, магазинчик был защищен.

Ей следовало догадаться, что он желал увидеть особые товары не потому, что надеялся обманом лишить ее чего-то ценного, но легко приобретаемого, а потому, что понимал истинное значение этих предметов.

А из этого следовало лишь одно: он служитель Пламени. Приди он от Консорциума Льда, обман бы не потребовался. Хотя Джордан пыталась сейчас держать Лед на расстоянии, ее семья имела с ним давние связи, что обеспечивало честные, хоть и несколько прохладные отношения. Консорциуму хватило бы достоинства обратиться к ней в открытую.

«Как я могла так сглупить?»

Она открыла дверь и шагнула за ковер — в темный туннель. Щелкнула выключателем. Затем, все еще сжимая в руках клинок и пользуясь магическими чувствами, начала спускаться, страшась того, что могла обнаружить. Если эти маньяки ее обчистили, с них станется устроить такой хаос... Один лишь предмет, попавший не в те руки, способен вызвать катастрофу. Сколько человек пострадает из-за беспечности Джордан?

Туннель под городом был высечен в скале неизвестно кем неизвестно зачем столетия или даже тысячелетия назад. Она приходила сюда еще маленькой. Знала каждый поворот и отголосок. А в то утро ощутила странный запах — настолько неуместный, что Джордан потребовалось время, чтобы его опознать. Петрикор — чистый густой запах дождя, омывающего горячий камень. Но туннель пролегал в нескольких километрах от Нила. Здесь никогда не было влажности. Очевидно, так пахли снятые защитные чары. Она предпочла бы об этом не знать.

Она ожидала увидеть пустые опрокинутые полки с разбитыми артефактами. Однако на первый взгляд все выглядело как прежде. На первый взгляд.

Перед магическим взором лакуна пылала, как костер в безлунную ночь. Предметы на полках не тронуты: сосуды с золой редких растений, неприметные кристаллы со следами экзотических металлов, браслеты, сплетенные из стеблей цветов, росших лишь на одном-единственном болоте на земле, которое давно уже пересохло, фульгуриты[33], найденные в высокогорных пустынных долинах, куда можно добраться лишь на муле, зеленый пузыристый тринитит[34] размером с обеденное блюдо, привезенный с военной базы в Нью-Мексико, — всякая всячина со всех уголков земного шара. Джордан тут же увидела их по форме накопленной магической ауры. Но самые редкие и сильные предметы хранились в тайных расселинах, выдолбленных в стенах пещеры. Одна из расселин не излучала магической ауры. Она была пуста.

Джордан не требовалось сверяться со списком, чтобы понять, что украдено. Одержимость липового ученого допускала лишь одну возможность. Он, или его союзники от Пламени, украли глиняную фигурку, найденную наполеоновскими войсками в оттоманской крепости, где они останавливались на три ночи, готовясь к осаде Акры[35]. У этого места много имен, ибо за семь веков оно часто меняло владельцев, в последний раз — во время Шестидневной войны: Форт Наполеона. Замок Радван. Каср аль-Баша.

Ее семья никогда не раскрывала предназначения статуэтки, хотя в ней содержалась невероятная энергия элементаля. Как бы то ни было, гомункул явно был создан великим чародеем ушедшей эпохи. В фигурке таилась сила, которой никто не должен обладать. Даже Лед. И уж точно не эти ублюдки-анархисты из Пламени.

Джордан сняла шарф и вскрыла пузырек с золой. Опрокинула серый порошок в центр шелковой ткани, затем прикусила большой палец и выплюнула каплю крови на золу. Поместила в смесь бледно-голубой кристалл и свернула платок. Перевязала его кожаным шнуром, положила в тайную расселину, где много поколений хранилась фигурка. Уникальная волшебная аура артефакта просочилась в камень, и импровизированный лозоискатель-компас, созданный Джордан, впитал остатки и начал едва заметно вибрировать под действием симпатической магии.

Она сунула сверток в карман, помедлила, оглядев свою коллекцию. Надела браслет из цветущих трав — все еще зеленых, как и в тот день столетие назад, когда их собрали, — положила покрытую патиной медную монетку под язык. Вкус у нее был не металлический, а соленый. Поднявшись наверх, Джордан достала ножны ятагана и спрятала их под одеждой. Бережно прикрыла тайную дверцу и восстановила чары, прежде чем уйти.