Ведьма, пришедшая с холода (сборник) - Суэнвик Майкл - Страница 24
- Предыдущая
- 24/104
- Следующая
— Извините, — сказал он. — Поймал.
— Простите. — Глаза Драгомира сузились. Он узнал Джоша, но не знал, как отреагировать. — Кажется, мы раньше встречались.
— О, не думаю, — ответил Джош. — У вас бутоньерка сбилась. — Он поправил цветок. — Красивый цветок, только помялся. Позвольте мне извиниться перед вами. Что вы пьете?
— Сегодня? — Милович рассмеялся чуть громче, чем требовалось. — Вряд ли нужно покупать мне выпивку.
— Тогда в другой раз, при случае.
— Ну да, — ответил он. — Был рад встрече.
И все. Столько волнений из-за такой ерунды.
Милович двинулся дальше, оставив Джоша измотанным и неприкаянным. Но вино было плохим, танцы его не интересовали, а советские военные отталкивали, учитывая обстоятельства. По крайней мере, можно полакомиться икрой.
Он облокотился на фуршетный столик и принялся поглощать икру с крекерами, но крик заставил его взглянуть налево: молодая широкоплечая брюнетка стояла возле серьезной, неловкой блондинки. Он знал обеих.
Он повернулся так, чтобы продолжить наблюдать за ними краем глаза. Морозова и обманщица — работают сообща. Отличительные черты? Волосы могут менять цвет и длину. Сосредоточься на линии подбородка, осанке, мускулатуре, росте. Все, что нужно, чтобы добавить новую представительницу в «Одюбоновскую книгу шпионов».
— Завораживающее зрелище, не правда ли?
Джош обнаружил, что, пытаясь незаметно наблюдать за русскими, он уперся взглядом в кого-то еще. И не просто в кого-то: это был красавец, светловолосый и стройный британец — его происхождение было очевидно, даже если не замечать акцент. В одной руке он держал бокал мартини, а другую заложил в карман, его тело образовывало мягкий изгиб от пяток до плеч.
— Я нечаянно на вас посмотрел, — проговорил Джош.
— О, я вовсе не возражаю. Я говорил про вечер в целом. — Мужчина улыбнулся с той же легкостью, с которой, как казалось, он делал все. — Алистер Уинтроп.
— Джош, — представился он и добавил: — Томс, — вспомнив, что фамилии тоже существуют, и собеседники обменялись рукопожатием. — Вы англичанин? — Похоже, это самый глупый вопрос, учитывая обстоятельства, и, разумеется, он его задал.
— Скромный подданный Ее Величества, — ответствовал Уинтроп. — Выброшен на эти далекие берега, как Виола — морем.
— Мы чуть севернее Иллирии[20].
Уинтроп улыбнулся.
— Вы не моряк?
— Нет.
— Вы удивитесь, когда узнаете, как сильно можно сбиться с курса из-за шторма. — Англичанин ослабил хватку, и Джош понял, что уже слишком долго жмет ему руку. — Я служу в посольстве Ее Величества уже три года — хороший срок, достаточно, чтобы привыкнуть к погоде, но недостаточно, чтобы она мне наскучила. Вы тут новенький, как я понимаю, — простите, но я прекрасно запоминаю лица.
— В декабре был год, — признался Джош. В груди у него сжалось.
— Так долго?
— Я редко выхожу в свет.
— Надеюсь, это изменится. Зерена закатывает превосходные вечеринки, но вам нужно хоть раз посетить прием, где подают выпивку получше этого русского пойла.
Во рту у Джоша пересохло. Он засунул руки в карманы, так как не понимал, что с ними делать. Он знал, какой смысл он бы прочитал в словах этого мужчины в определенных барах, в определенных районах Нью-Йорка, но что это значило здесь? «Будь осторожен», — сказал Фрэнк, будто Джош мог забыть об осторожности. Порой — да почти всегда — он мечтал о том, чтобы тайны страны оставались его единственным секретом.
— Спасибо, — ответил он. Он старался говорить ровно и смотреть в глаза. И не давал рукам теребить пиджак или пояс. — Я буду очень рад. Но мне пора. Извините.
— Долг зовет?
— Уже давно позвал.
Уинтроп печально улыбнулся.
— Увы, мне это знакомо. До встречи, мистер Томс.
— Мистер Уинтроп.
Сердце Джоша угомонилось, лишь когда он оказался на улице.
***
Гейб посмотрел на часы. Цветок в петлице Драгомира означал, что он сделал свое дело, а Джош отлично установил контакт, но нельзя просто так войти в советское посольство и выскочить из него спустя пять минут. Люди такое замечают.
Так что он поболтал с французом о сельскохозяйственном импорте, пообещал обсудить вопрос с представителями своего посольства; выпил слишком много чего-то-там (определенно, это не шампанское), съел слишком много закусок и уже собирался уходить, как заметил Алистера Уинтропа возле фуршетного стола: должно быть, он пришел поздно или только сейчас показался ему на глаза.
Он пробрался к Уинтропу сквозь толпу:
— Надо поговорить.
— Рад вас снова видеть, дорогой.
— Вы не помогли, — проговорил он как можно более дружелюбнее. — Эта дрянь в моей голове стоила мне еще одного задания. Я не могу допустить, чтобы она мной помыкала.
— Достижения требуют времени. — Уинтроп вел Гейба за локоть сквозь толпу. — И усилий с вашей стороны. Но мы сделаем, что сможем. А пока я позволю себе улучить редкую возможность и представить вас нашим союзникам в борьбе.
Гейб подумал, но не сказал, что это будет союзник Алистера, а не его. Подумал, но не сказал, что Лед и эта тайная война интересовали его лишь постольку, поскольку они помогали ему разделаться с его личным затрудненьицем.
— Тоже британцы?
— Когда-нибудь, возможно, — проговорил Алистер. — Но на данный момент, прошу, познакомьтесь с моей подругой. — И он коснулся плеча высокой молодой женщины в коричневом платье. — Таня Морозова, это Гэбриел Причард.
И тут он собрался.
— Очень рад, — сказал он, так как был профессионалом, — познакомиться с вами лично.
— Взаимно, — ответила Морозова с той же издевкой.
Эпизод 4
Линдси Смит
Стазис
Прага, Чехословацкая Социалистическая Республика
Январь, 1970 год
1.
Гейб проснулся от стука в дверь, словно от выстрела. Схватился за грудь на вдохе, и, пока пытался прийти в себя, холодный пот выступил на его лбу.
Темно. Ночь. Его квартира. Взглянул на половину кровати, что у стены: он один. (Тут ничего удивительного.) Оружие лежало там, где он его оставил: он прижал холодный металл ко лбу и постарался подумать.
Стук не стихал. Гейб ломал голову, кто бы это мог быть. С Драгомиром все шло хорошо: Гейб мягко передал его Джошу, так что если возникнут проблемы (но и их не ожидалось) — это дело Джоша, а не Гейба. Разумеется, ни Джош, ни Драгомир еще не успели натворить никаких глупостей. А в Праге он недолго, так что пока не набрал себе других информаторов. Черт, он тут не так долго, чтобы заработать себе врагов в конкурирующих разведках. Разве что эта проклятая Ледяная дама, но он едва ли привлек ее внимание.
Лед. Магия. Точно. Тот самый Лед, в рядах которого служит эта честная кагэбэшница.
Гейб спустил ноги с кровати и сунул их в тапки. Эта дрянь в голове не спала, насколько он мог судить, а может, она вообще никогда не спала. Порой ему казалось, что она бегает кругами — бессмысленно, как белки ночами скачут по чердаку. Что ж, если дрянь и подозревала, кто ждет его по ту сторону двери, то не говорила.
Гейб посмотрел в глазок и обнаружил, что с другой стороны его приветствует уимблдонский голубой глаз.
— Боже, Алистер. — Гейб завозился с цепочками и засовами, которые покрывали дверь: его мелкая моторика еще не совсем проснулась. — Вы хоть в курсе, который час?
— О, полагаю, для односолодового никогда не поздно. — Едва дверь открылась, Алистер сунул Гейбу руку для крепкого приветствия. — Как вы тут? Рад, что не засиживаетесь на работе, что вас не заставляют выпивать и ужинать с каким-нибудь усатым славянским громилой.
Гейб заподозрил, что Алистер уже порядочно выпил скотча.
— Я просто пытался поспать. Черт, — добавил он, от усталости становясь несдержанным. — Следующие несколько недель будут безумными. Проверки в штабе, а потом...
А какова роль британцев в «Анхизе»? Черт. Может, этот полночный визит — тщательно продуманная уловка Алистера, чтобы вытянуть из него информацию? Стоит запомнить этот прием на будущее.
- Предыдущая
- 24/104
- Следующая