Сын мага: заговор во дворце (СИ) - Мартов Константин - Страница 6

В Империи к тёмным магам относились много лояльнее, чем в других странах, и здесь было делом почти обычным то, что за границей было немыслимо: глава тёмного рода был вхож во дворец правителя и пользовался доверием короны. Домидов не мог похвастаться каким — то из ряда вон выходящим могуществом, зато он был несметно богат. Ему и его семье принадлежали огромные заводы и рудники на востоке. Он, в отличие от большинства аристократов, не стеснялся лично вникать в дела и даже руководить ими. А ещё он слыл непревзойдённым интриганом. В пользу того, что слухи о его искусности в придворных интригах правдивы, говорил тот факт, что он ни разу не был замечен в участии в оных. Он не делал ровным счётом ничего, однако же, всё словно само собой неизменно обращалось к его пользе. Домидова при дворе боялись и ненавидели. Перед ним заискивали, его дружбы искали, но очень часто его спину сверлили ненавидящие взгляды тех, кто доброжелательно улыбался в лицо бородатому чернокнижнику. И вот сейчас он здесь, в саду особняка Плечеевых. Он оказался здесь именно тогда, когда Плечеев вернулся к отцу с докладом. Ведь Павел тщательно, по всем правилам конспиративной науки замёл следы, и думал, что о его возвращении никто не узнает раньше чем он посетит отца. А Домидов сидит себе, ест и с виду ничуть не удивлён приездом младшего товарища. И сейчас внимательно так поглядывает на Павла, явно ожидая услышать новость.

Так, ни в коем случае нельзя поддаваться эмоциям. Да, там наверху лежит умирающий отец, и даже лейб-медик Его Императорского Величества не знает как его спасти. Вспоминаем, как отец учил успокаиваться. Глубокий вдох, задержка дыхания, выдох

Неожиданно Домидов отложил очередное пирожное, вытер губы салфеткой и предложил:

— Поехали в «Царскую Охоту», нормально позавтракаем? А то, как говаривал один из моих мужиков, я этими закусками уже наедаться начал.

— Не очень хочется, — протянул Павел, — только приехал и сразу вот так, в водоворот светской жизни с головой прыгать…Мне бы отдохнуть с дороги, помыться.

— Ты вчера целый день себя в порядок приводил в гостинице. Сказать в какой? Могу номер назвать и то, какого цвета полотенца были в твоей ванной комнате

— Не сомневаюсь в твоей осведомлённости.

— И правильно делаешь, что не сомневаешься. Поехали.

Он встал. Павел не спешил последовать его примеру.

— Поехали, говорю, а не то я тебя шантажировать буду.

— Есть чем? — осведомился Павел ледяным тоном. Домидов начал его злить.

— Ну конечно же есть. Мне всегда казалось интересным, что ты на поле боя ведёшь себя тихо, незаметно и всегда хладнокровно следуешь плану, тогда как я — рвусь в бой. Теряю голову и…ну ты сам знаешь, как это бывает. А вот в мирной жизни всё наоборот. Ты берсерк, а я — хитрый и изворотливый пройдоха. Так что, берсерк, шантажировать тебя мне есть чем, уж поверь.

Павел пожал плечами, встал и покорно последовал за Домидовым в его карету.

Они уселись, кучер гикнул и лошади помчали их на окраину Александровской Слободы, где находился самый дорогой и фешенебельный ресторан империи — «Царская охота». За окном проплывали увитые зеленью вычурные ограды особняков высшей аристократии Империи. Небо голубело, пели птицы, и казалось, мир полон благости и покоя. Павел немного расслабился.

— Как здоровье Петра Павловича? — спросил Домидов настолько безразличным тоном, что Павел тут же понял — он всё знает, и, как обычно, плетёт свою невидимую сеть. Что бы Павел сейчас ему не ответил, какой бы шаг не предпринял, в каком бы направлении не повёл беседу — он попадёт в ловушку. Если уж Феофан начал игру, значит проиграть он не может. Так что лучше не отвечать, или…Павел почувствовал, как в кулаке сам собой возник и начал сгущаться водяной шар. Если его сконцентрировать до нужной плотности и выпустить наружу тонкой струёй — он пробьёт что угодно. Лист металла, бревенчатую или даже каменную стену, и уж точно пробьёт Домидова насквозь. Ну а что? В конце концов, кто ему что сделает? Ну вышлют на время в родовое имение или в крайнем случае в крепость где-нибудь на отшибе, если родные Феофана мстить начнут. Хотя это вряд ли. Как только разойдётся весть о его смерти, наследники передерутся за право первородства и им будет не до Павла Плечеева. Да и к тому же, после смерти отца…

— После смерти отца ты станешь главой дома, — сказал Домидов негромко, глядя прямо в глаза Павлу. Тот вздрогнул. Домидов что, мысли читать умеет? Это многое объясняет…

— Нет, Паша, я не умею читать мысли. Просто ты прозрачен аки родниковая вода — уж поверь. Не зря тебя отец не торопится до серьёзных дел допускать. Всё надеется выпестовать из тебя достойного приемника. Однако, случилось то что случилось — и тебе вскоре предстоит занять его место. Стать главой влиятельнейшего клана, а скорее всего и унаследовать пост главы тайной службы.

Павел усилием воли развоплотил водный шар и взглянул на Домидова.

— Как ты понимаешь, перед тобой имеется одно небольшое препятствие. Холостяк стать главой клана не может — таков императорский закон. Он ни разу не был нарушен — что, сам понимаешь, большая редкость.

Павел продолжал молчать.

Карета неожиданно остановилась.

— Давай-ка выйдем, прогуляемся, — предложил Домидов и, не дожидаясь ответа Павла, с присущей ему тяжеловесной грацией вылез из кареты.

Они стояли на участке дороги, который был со всех сторон закрыт рядами деревьев, и не просматривался ни с одной точки. По всему видать, Домидов заранее присмотрел это место. Павел снова призвал водяной шар и принялся накачивать его для удара.

— Я вокруг да около ходить не буду, скажу прямо. Обстановка у подножья трона нынче неспокойная. Некоторым вдруг стало не по нраву, что подобные мне свободно по землям Империи разгуливают. Хотят, понимаешь, как там, за кордоном, сделать.

— А ты что?

— А что я? Я, само собой, против. Думается мне, как раньше было, так пускай и впредь остается. Оно так бы и было, только вот теперь самый могучий род Империи может изменить позицию. Так что, самый мощный водяной маг, который вскорости встанет во главе рода, должен принять решение, с кем он: с теми, кто сделал Империю такой, какова она сейчас или с теми, кто хочет продать её с потрохами.

— Самый сильный маг Империи удивляется и не понимает, чего от него хотят.

— Это всё потому что он юный дурак. Твой отец при смерти, Паша. Вскоре ты станешь главой клана, поднимешься на первую ступень трона, но для начала тебе надо жениться, и от твоего выбора очень многое будет зависеть. Так что, не мудрствуя лукаво, представлю-ка я тебе госпожу Воронову, Велемиру Карговну. Смотри.

С этим словами Домидов свёл ладони перед собой на уровни груди, но не коснулся ими друг друга. Между ладонями появилось облачно тьмы. Он начал разводить ладони. Облачко между ними росло.

— Смотри, говорю, — сказал он, и Павел помимо своей воли уставился на облачко. Через мгновение оно выросло до размеров мира и его окутала тьма. Спустя ещё мгновение тьма рассеялась, и Павел оказался в лесу. Не парковом лесу, обихоженном и безопасном, какие окружали Александровскую Слободу или его родовое имение, а старом, страшном и дремучем лесу. Деревья, не знавшие топора, стволы которых не смогли бы обхватить и трое мужчин. Мох, устилающий землю упругим ковром, разлапистый папоротник. Пряный запах прошлогодней листвы и тишина. Ни звука, ни чириканья птиц, ни шороха лап мелких зверьков по листве — ничего.

— Здравствуй, — услышал он голос и обернулся. Прямо за его спиной стояла бледнокожая девушка с тёмными волосами и большими зелёными глазами. Павлу показалось странным, что она при всё этом вовсе не выглядела роковой женщиной. Совсем девчонка ещё. Хрупкая. Румянец на щеках. Словно смущается.

Павел слегка поклонился.

— Здравствуйте, сударыня.

Она обошла его по кругу. Он чувствовал себя словно конь, выставленный на продажу на лошадиной ярмарке.

Девушка цокнула языком.

— Знаешь, кто я? — спросила она.