Рыцарь-разбойник - Конофальский Борис - Страница 9

Там, в задрапированной ложе с балдахином от солнца, сидят важные люди. Там и граф с семьей, и солидные господа в золотых цепях, не иначе как маршал и гауптманы, и старый епископ Маленский. А рядом с креслом его два монаха, один незнакомый, а один… Волков на секунду опешил даже. По левую руку от кресла епископа стоял пройдоха брат Семион и улыбался, ручкой кавалеру помахивал. Впрочем, все ему улыбались: и граф, и епископ, и, кажется, маршал. Кавалер свернул к трибуне, остановил коня перед ложей и поклонился.

Один из людей графа тут же подошел к перилам и крикнул ему:

– Кавалер, как проведете своих людей, так приходите сюда, граф и маршал будут ждать вас!

– Непременно, – пообещал Волков.

Он поехал и встал на свое место. В конце арены Максимилиан развернулся и двинулся по другую строну барьера, у противоположной трибуны. Там люд был попроще, но и приветствовали они Волкова и его людей намного радостней.

Его отряд отлично прошел, все без исключения, даже стрелки, были молодцами. Роха, Хилли и Вилли все делали правильно. Никто не отстал и не зазевался. Когда они выходили с арены, туда готовился войти не кто иной, как барон фон Фезенклевер со своим рыцарским выездом. Признаться, два десятка всадников в хорошей броне, на прекрасных лошадях в шелках и в перьях произвели на Волкова впечатление.

Барон и Волков кланялись, улыбались друг другу: все-таки соседи.

Волков отправил своих людей обратно в лагерь, только Максимилиана и Сыча оставил. Когда кавалер готов был уже ехать к стойлам за ареной, чтобы там спешиться, его окликнул Брюнхвальд:

– Кавалер, вы уделите мне минуту вашего времени?

– Да, друг мой, что вы хотели? – остановил коня Волков.

– Я взял сыра с собой, – начал ротмистр.

– Я видел, вы взяли целый воз хороших сыров. Понять не мог, зачем.

– То для графа, отвезу этот сыр к его двору. В подарок.

– Это разумно, Карл, это разумно.

– Но я хотел бы, чтобы вы с ним поговорили обо мне, – продолжал Брюнхвальд, заметно смущаясь, видно, что этот разговор давался старому солдату нелегко. – Понимаете, ездил я в Мален недавно.

– Так, и что?

– Хотел выкупить или арендовать себе место на рынке, поставить туда сына для торговли сыром. Так мне отсоветовали.

– Отчего же и кто вам отсоветовал?

– Отсоветовал мне старший городской советник, сказал, что, пока не урегулирую вопрос с гильдией молочников и сыроваров, лучше мне деньги на аренду не тратить.

– Ясно, гильдия не дозволит вам торговать в стенах города, пока вы не станете ее членом.

– Именно.

– Вы, конечно, пошли в гильдию.

– Пошел.

Брюнхвальд невесело вздохнул.

– И сколько они запросили?

– Даже говорить о том не хочу.

– Сколько? – настоял Волков.

– Восемьсот двадцать талеров земли Ребенрее за вступление и еще годовой взнос, про него я и спрашивать не стал, – произнес с очередным вздохом ротмистр. – Вот я и подумал, не могли бы вы поговорить с графом по моему делу.

– Я обязательно поговорю по вашему делу с графом, только сразу скажу, что это вряд ли поможет, Карл.

– Я буду вам очень признателен, кавалер, – сказал ротмистр.

– Но после этого разговора мы будем знать, что делать дальше.

На том они и расстались.

Волков оставил коней под надзором Сыча в стойлах за ареной, а Максимилиана взял с собой и пошел с ним наверх, в графскую ложу. Там кавалера сразу отвели к графу и маршалу, он им кланялся, и господа были любезны с гостем. А маршал, грузный и седой человек с золотой цепью на груди, так и вовсе сказал:

– Отличных людей вы привели. Отличных.

– Вы их наняли для смотра, кавалер? – поинтересовался серьезный муж, что сидел сразу за маршалом, видимо, один из гауптманов. – Если так, то это будет неправильно.

– Нет, они живут в моей земле, я выделил им наделы, – ответил Волков.

– Неужто в вашем плохом поместье нашлось столько хорошей земли? – удивлялся граф.

– Хорошей земли у меня вовсе нет, на моей глине только рожь растет, но солдаты неприхотливы, им и рожь в радость.

– А чем же вы прельстили офицеров, они у вас, кажется, тоже неплохи? Ну, на первый взгляд, – спросил маршал.

– Мои офицеры отличны и тоже просты, как и солдаты, им я тоже выделил наделы и участки под дома. Вот они со мной и остались.

– Мудро, мудро, – похвалил маршал. – Говорят, что вы много где в войнах бывали.

– Много, господин маршал, много в войнах мне быть довелось, – согласился Волков. – И люди, что перед вами шли, тоже во многих кампаниях отметились.

– Нам добрые люди всегда нужны, – заметил все тот же неприветливый гауптман, – но если вы полагаете, что за приведенных сверх меры людей вам будет из казны вспомоществование, то ждете напрасно. В казне денег нет.

– Я не уповаю на награду, – скромно отвечал Волков.

Тут граф покосился на маршала и по-товарищески похлопал того по руке:

– Ну, какое-нибудь вспомоществование я от своей казны выделю. – Он улыбнулся Волкову: – Тройку возов с бобами, пару бочек с толченым салом, пару возов муки да хороший баран, думаю, лишними не будет.

– Премного вам признателен, – поклонился в ответ Волков. – Мои люди не избалованы, ваш приз будет для них большой радостью.

– Ну, раз так, – сказал маршал, – то пусть и от меня будет им полсвиньи и пара бочек пива. – Он обернулся к своим помощникам: – Гауптман Фильшнер, распорядитесь.

– Распоряжусь немедленно, господин маршал! – отозвался неприветливый гауптман.

Волков поклонился и маршалу. Кажется, все дела закончены. Кавалер думал уже поцеловать руку епископу и убраться восвояси, все-таки он чувствовал себя здесь не совсем уверенно, уж слишком важными были люди, что сидели в ложе. Но старший сын графа, Теодор Иоганн, девятый граф фон Мален, поймал Волкова за локоть и, усмехаясь, сказал:

– Собираетесь сбежать? Даже и не надейтесь, вас ждут.

– Кто же? – искренне удивился кавалер.

Но молодой граф не ответил, он только указал рукой, продолжая загадочно усмехаться:

– Вам туда.

Теодор Иоганн был молод, но искушен. Он прекрасно чувствовал себя рядом с седыми мужами, выделяясь и умом, и характером. И умел лишь тоном своим, а не только словами, повелевать. Волков даже и не подумал ослушаться. Он развернулся в ту сторону, в какую указывал молодой фон Мален, и сразу понял, о чем тот говорил.

Ему улыбалась сама Элеонора Августа, девица фон Мален, третья дочь графа. Незамужняя дочь. Она сидела рядом с красивой женщиной с рыжими волосами, которая тоже ему улыбалась. Немного… нет, не робея, с чего бы ему робеть перед женщинами, Волков неспешно двинулся к ней, на каждом шагу кланяясь тем дамам и господам, что сидели в ложе. Нелегко в латах и при мече никого не коснуться и не задеть, пробираясь между кресел. Так он дошел до Элеоноры с красивой дамой, остановился и низко поклонился обеим.

– Бригитт, уступите кавалеру место! – велела Элеонора Августа, улыбаясь ему ласково.

Красивая женщина тут же встала, ее лицо в веснушках было приветливо, она улыбалась, стараясь сгладить неловкость и освобождая Волкову место, но тот не сел.

– Что же вы, кавалер? – настаивала Элеонора, похлопав ладонью по подлокотнику. – Садитесь, Бригитт – моя служанка, она постоит.

– Госпожа, я так не могу, – улыбался Волков.

– Садитесь, кавалер, – произнесла рыжая Бригитт. – Садитесь, я просто берегла место.

– Нет, госпожа. То недостойно будет.

– Ах, как вы щепетильны, – проговорила Элеонора, и на ее лице мелькнула тень недовольства. Видно, не привыкла дочь графа, чтобы кто-то не выполнял ее просьб. Но она не стала настаивать. – Лакеи, лакеи, кресло рыцарю!

Кресло нашлось сразу, но, вот чтобы поставить его, втиснуть меж других, пришлось многим господам привстать. Ничего, Волков о том не волновался, а вот красивая женщина Бригитт краснела и стеснялась от доставляемых всем неудобств.

– Спасибо, – сказала Бригитт негромко.

Кавалер в ответ молча поклонился.