Реверсивный самоубийца (СИ) - "Лемор" - Страница 14

— Я не чувствую усталости. Нет, не преувеличиваю. Нет, не шучу. Можешь идти спать.

Нужно было видеть её лицо.

Мой внутренний фетишист поразительно быстро вырвал себе право на существование и прочно умостился на троне.

Лишь ближе к утру удалось закончить все дела. Я готов был простить себе свою слабость перед лисьими ушами и хвостом в тот момент, когда увидел, какой умиротворённой стала лисодевочка, по пробуждению увидев, что все её соплеменники были похоронены как положено.

Девушка, сложив руки, прочитала под нос какую-то молитву, после чего, сделав глубокий вдох, протяжно выдохнула, широко улыбнувшись, повернувшись ко мне.

— Я обязана вам всем, что у меня осталось, Кир-сан. Будьте уверены, я готова поставить свою душу и тело на то, чтобы отплатить вам за всё, что вы сделали! Я сделаю всё, чтобы вы полюбили жизнь!

Я улыбнулся.

— Пытаешься навязать мне своё мнение?

— Как и вы мне! — тут же нашлась с ответом девушка. — Разве это плохо — слушать других⁈

Как знать. Иногда — плохо, иногда — хорошо.

Её хвост начал мельтешить более азартно. Я чувствовал, как девушка полыхала жизнью и желанием жить, найдя себе крайне сомнительную цель. Не мне осуждать чужие цели и желания, но меня смущало, что этой целью стал какой-то случайный дядька со специфическими желаниями, оказавшийся не в том месте и не в то время.

Самым же неприятным было то, что этот дядька — я.

Мой внутренний фетишист плакал. Хотелось придушить и себя, и фетишиста внутри себя. Лисодевочка начала привязываться ко мне, и больше всего меня здесь пугало то, что у неё потом может быть выражение лица, как у моих родственников, когда я впервые проснулся в больнице.

Я даже тому почившему в пламени чмошнику таких взглядов не пожелал бы.

— А если не получится? Сядешь мне на шею?

Девушка пристыжено опустила голову, азартные махания хвостом стали более медленными и… стеснительными?..

Потёр глаза, вновь испытав острое желание покричать на луну. Меня это всё безумно утомляло, пробуждая в душе желание поскорее отправиться на поиски смертельной опасности.

Очередной обход подземелья так ничего и не дал. Очкарик оказался редкостным жмотом, пусть с пустыми руками он нас полностью и не оставил: доспехи скелетов были зачарованными, состояние у них было просто отменным, так что переживать Рин о деньгах не придётся.

С костями дракона было чуть тяжелее.

— Мы не сможем их продать, Кир-сан, — покачала головой девушка, с нескрываемым ужасом смотря на скелет окончательно почившего дракона. — Драконы слишком редки. Я даже не представляю, где их смогут оценить.

Ещё недавно от него исходила такая мощь, что могла уничтожать города, а теперь перед нами был простой скелет, пусть и продолжавший фонить силой. Мне от неё было ни холодно, ни жаркой, чего нельзя было сказать про Рин: лисодевочке явно было тяжеловато находиться рядом с трупом столь могущественного существа.

— Решай сама, — пожал я плечами.

Мне было лень размышлять над тем, где их можно было сбыть. Аукцион, напрямую местным властям или куда ещё — плевать. Особой необходимости в местной валюте я не видел, а ломать голову лишними размышлениями как-то не тянуло.

Разве что без «лишними размышлениями», но там уже есть нюанс.

В конечном итоге девушка не выдержала и, не без моей помощи, отломала рог, который спрятала в своей походной сумке. Остальные кости, недолго думая, я предал огню, не без удивления отмечая, с какой неохотой они поддавались моей силе. Мне действительно пришлось напрячь жопу, чтобы избавиться от скелета давно почившей ящерицы, чей покой какой-то утырок вдруг решил неожиданно нарушить.

— Говоришь, что не смог бы меня убить, а сам-то… — цыкнул разочарованно я.

Взгляд услышавшей меня лисодевочки был очень выразительным.

С кристаллом подземелья вышел затык: оно было во многом завязано на том, кто дал ему своей силой рождение, и уже начинало показывать признаки разрушения. Обвал меня не убьет, а только замурует, поэтому от идеи отказался.

Полноценный обход личных имений некроманта дал, не считая книг о поднятии нежити, которые я, недолго думая, спалил к чертям собачьим пламенем пустоты, немало пищи для размышления, а именно — письма.

На самом деле, я даже почувствовал, как где-то в глубине моей души вновь проснулся азарт. Писем было много всяких разных. В большинстве из них ботаник лизал жопу неизвестному Морусу, пафосно расписывая свои планы по развитию подземелья и личного могущества, чтобы стать полезным своему благодетелю.

Сам благодетель, конечно, такой преданности был рад, сделав «небольшой» подарок в виде костей дракона. Верная собака там чуть кипятком от радости не ссалась. И этому Морусу это явно нравилось: мужик любил слащавый пафос как бы не больше своего протеже.

Испанский стыд. Словно прочитал переписку тринадцатилетней девочки со своей лучшей подружкой на тему «вечной любви».

Конечно, если бы именно это вызвало во мне азарт, то я бы уже пошёл в свой гроб и закрылся там на несколько сотен лет, ожидая, пока все возможные и невозможные свидетели умрут.

Дело было в другом.

— Они хотят освободить Богиню Смерти⁈ — вскрикнула лисодевочка. — Н-но она же уже запечатана б-больше тысячи лет!!! К-кир-сан, п-почему вы выглядите таким заинтересованным⁈ Кир!!!

Где-то из самых глубин души, от сидевшего на пустотном троне фетишиста поступил вопрос, есть ли у этой Богини лисьи уши и хвост.

Поняв, о чём серьёзно задумался, подошёл к ближайшей стене и начал ломать об неё себе голову, надеясь остановить непрекращающийся мыслительный поток, чем вызвал у лисодевочки настоящую истерику.

Как ни странно, покинули поселение зверолюдей мы в смешанных впечатлениях.

Задумался над тем, что она за мной хвостиком увязалась, я уже много позже.

Внутренний фетишист был слишком коварен.

Всё же, побочную цель мой мозг нашёл, как бы я не пытался этого избежать. Почему-то захотелось переслушать Bad Apple.

Чего греха таить, мне было интересно узнать хотя бы примерный предел взявшего комплексный скачок тела. Это желание было спонтанным. Такое, когда ты неожиданно понимаешь, что хочешь выпить какую-то конкретную водичку или съесть чего-нибудь необычного. Вот и у меня так.

Это желание было, пожалуй, даже слишком спонтанным, потому что провернуть «фокус» я решил прямо на одной из наших остановок с Рин, слишком погрузившись в свои мысли. Лисица спокойно себе варила какой-то бульон, напевала что-то весёлое и жизнерадостное под нос, пока не увидела, как я, сидя напротив неё, над чем-то спонтанно задумался, покрепче ухватился за голову и, используя свою нечеловеческую силу, одним рывком свернул шею.

Визг лисодевочки был столь громким, что мне потом её пришлось, в своей манере, часа два успокаивать и говорить, что это для меня обычная практика.

— О-обычная? — стали круглыми глаза девушки.

Её хвост аж вытянулся.

— Да, — спокойно кивнул я. — Смотри.

Снял с пояса нож, засадив его со всей дури себе в голову.

Либо пускай привыкает, либо, как бы мой внутренний фетишист не страдал от этого, я никого не держу. Наверное, второй вариант даже предпочтительнее.

…я врал сам себе.

Лисодевочка беззвучно открыла рот, после чего потеряла сознание. Пришлось ждать, пока она не придёт в себя и, понаблюдав за её состоянием, объяснять всё чуть более подробно. Впрочем, меня всё равно немного неправильно поняли:

— Т-так вы а-алмазный авантюрист⁈

— Нет.

— Тогда…

— Я не состою в гильдии авантюристов.

Теперь она была удивлена ещё больше, чем при моей спонтанной попытке свернуть себе шею.

Хвост Рин выполнял акробатические трюки до утра. Мой прогрессировавший фетишист, пристально наблюдавший за хвостиком… то есть, хвостом лисодевочки, заставил меня начать следить за тем, что я делаю со своим телом, когда она была поблизости. Видеть грустную перепуганную лисодевочку было для меня очень сложно, и это тот случай, когда наша солидарность достигала полной синхронизации.