Новая жизнь 7 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 5

— Когда я увидела Кенту в первый раз — он не произвел на меня никакого впечатления — говорит Натсуми: — и ты опять напугала официанта, Марика.

— Ай, подумаешь. У него наверняка фетиш на всем этом «связать и изнасиловать невинную девушку». Ты же видела, как он покраснел и у него кровь носом пошла. Так ему и надо! — машет рукой Марика: — извращенец.

— Кто бы говорил — хмыкаю я. Вижу обращённые ко мне и поднимаю руки вверх, ладонями к окружающим, чтобы показать свои намерения сдаться: — и я не говорю, что это плохо! Я вот например — извращенец и горжусь этим. Марика-тян, всегда думал, что ты со мной в одной лодке. Просто у нас фетиши разные. Но вообще, мы можем и поговорить об этом… хотя Большому Та может не понравится.

— Он ревнивый — кивает Марика: — но я над этим работаю.

— Скорее — он над тобой — наклоняет голову Натсуми: — а ты знаешь…

— Ничего не хочу слышать! — тут же затыкает уши Марика: — опять ты какую-то гадость скажешь!

— О! А она и правда хорошо тебя знает — удивляюсь я. Ведь если Натсуми таким вот голосом говорит «а ты знаешь» или там «интересный факт» — готовься. К чему угодно, но готовься. Натсуми много знает и еще больше — скрывает.

— … и ладно — говорит Натсуми, глядя на Марику: — не хочешь знать — и не надо.

— Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда ты свои «правдобомбы» бросаешь, террористка. — отнимает наманикюренные пальчики от ушей Марика: — прекрати так делать!

— Хината-тян — переводит свое внимание Натсуми: — что с тобой?

— Она в шоке — объясняет Айка: — я не поняла почему, но ей мама этот журнал всучила и про Генриха Шестого рассказала. И много непонятных слов.

— Генрих Шестой, а? — Натсуми кидает на меня острый взгляд, и я тут же закашливаюсь. Не было ничего!

— Это кто еще такой? — задается вопросом Марика: — кликуха-погоняла знатная. Генрих Шестой! Это вот как я однажды занималась этим делом с симфоническим оркестром, там тоже был один Генрих из Европы откуда-то. Правда он не шестым был, а третьим в очереди. У него такая бородавка … там. Давит на чувствительное место и …

— Извините! — произносит официант, который так незаметно подошел к нам снова. У него капает кровь из второй ноздри. Он ставит перед Натсуми блюдечко с шоколадным фонданом и кусочком мороженного, ставит перед Марикой блюдечко с клубничным чизкейком и еще одно — с воздушным пирожным в виде маленького замка.

— Комплимент от … меня лично. — добавляет он и вставляет скрученную салфетку во вторую ноздрю: — извините. Я пойду остановлю кровотечение… во второй раз.

Мы смотрим, как пошатывающийся официант уходит и храним неловкое молчание.

— Хватит уже людей шокировать выдуманными фактами! — закатывает глаза Натсуми: — не было у тебя никогда секса с симфоническим оркестром!

— Но могло быть! — упорствует Марика: — я девушка с потребностями и без комплексов!

— Ты просто эпатажная профурсетка. У тебя с футбольной командой мог был быть секс, или там с коллективом рокерского клуба, а что такое симфонический оркестр ты знать не знаешь! — режет правду-матку Натсуми: — ты бы еще сказала с кафедрой философии Тодай!

— Ну… — Марика чешет голову: — ладно. Не было у меня секса с симфоническим оркестром. Это я просто хотела этому официанту кровь из носа во второй раз пустить. Он прикольный.

— Не обижайте моего любимого официанта! — приходит в себя Хината: — он всегда мне комплименты говорит, когда я тут парфэ кушаю!

— О! Очнулась! — говорю я: — сестренка, Хьюстон вызывает тебя!

— А чего они официанта-сан обижают? — упирает руки в боки Хината: — руки прочь!

— Чего это я обижаю его? — удивляется Марика: — я вовсе наоборот. Он мне понравился. О! А давай-ка я ему номер телефона на чеке оставлю?

— Но, но, но! — яростно машет рукой в жесте протеста Хината: — мне сегодня объяснили что с братиком у меня ничего не выйдет! Так что давай сделку — я тебе братика, а ты к моему официанту-сан лапы свои не тянешь!

— Идет! — тут же протягивает руку Марика.

— Эй! Что за сделки такие?! — Айка удерживает ладонь Хинаты: — ты чего?! А я?!

— Ээ… двадцать процентов братика — уточняет Хината: — пятьдесят у Бьянки-сан, двадцать у Айки. Так что ты становишься мажоритарным держателем акций. Там есть и по одному проценту… соглашайся!

— Вот еще что — говорит Марика, безжалостно прикончив свой клубничный чизкейк: — у тебя на понедельник поединок с Мендозой. По стандартным правилам традиционных единоборств.

— Чего? — удивляюсь я: — с этой, которая мастер Арнис? Мы же вроде с ней бортами разошлись, нет?

— Разошлись вы бортами, ага. Ты вот у На-тян спроси, она тебе расклады распишет. Она вообще умная, еще бы подзатыльниками не разбрасывалась… — прищуривается Марика и облизывает пальцы, начисто игнорируя салфетки на столе.

— Будешь опять меня на людях позорить — будешь подзатыльники получать — тут же откликается Натсуми: — веди себя прилично и сотрясения у тебя не будет.

— Марика-сан такая классная — невпопад заявляет Айка, глаза у нее так и блестят. Ну еще бы, на неподготовленного человека Марика всегда впечатление оказывает. Другое дело что обычно негативное, но Айка у нас только-только в подростковый бунт входит, ей такое поведение — это просто Божественное Откровение, теофания так сказать. В глазах Айки сейчас Марика — просто кумир. Мелкая подружка сестренки и сама бы так себя вести хотела, но не решается. Так что вопросы о субординации решены, высокие договаривающиеся стороны подписали безоговорочную капитуляцию Айки перед Марикой и готовы приступать к репарациям и контрибуциям.

— А ведь мне письмо из Судсовета приходило — вспоминаю я: — там же слушание должно было быть и …

— И ты на это слушанье не явился, значит без тебя вынесли решение. Заочно. Решение Скучных Сов Академии — обязательно к исполнению и обжалованию не подлежит. — ставит точку Марика: — так что будешь в понедельник с Мендозой драться.

— Скучных Сов Академии? — удивляется Айка.

— Я так Студенческий Совет Академии зову. ССА. Скучные Совы Академии. Этот выскочка Сигурд там состоит, все время ко мне свои лапы тянет. — кривит рот Марика: — а у меня на него не стоит, он зануда и педант. Кента! Ты там Катю не слишком мордуй, она так-то девка нормальная, только дура.

— Кого-то мне это определение напоминает… — задумчиво произношу я себе под нос: — и кого бы?

— Без понятия! — улыбается Марика: — я девушка простая, намеков не понимаю!

— Не верь ты ей, Кента — говорит Натсуми: — она у нас чемпионом Японии в женских шахматах среди юниоров была. Она умная и рациональная, просто она слишком уж умная. До такой степени что не видит смысла в соблюдении общих социальных рамок и границ. И норм. И правил. И даже простой вежливости!

— Вот уж не знал! — это заставляет меня пересмотреть свой взгляд на Марику. В моей голове из избалованной и капризной девчонки она тут же превращается в мудрого отшельника, который не видит смысла в соблюдении граней приличия. Отшельники вот носили рубище и ели что попало, потому как все тщета и суета сует. А что бы сделал Марк Аврелий, оказавшись в теле юной девушки? Стал ли он, нарушая рамки приличий — помогать ближним своим телом? Зная Марка Аврелия — вполне мог бы. Что в свою очередь — привело бы к тому, что Марка Аврелия стали бы считать shalava и прочими титулами легкодоступной девушки. Но вот что интересно — какого черта она продолжает в Академии ботаников гнобить, если она такая умная?

— Чего уставился? — тут же бычит на меня Марика, отрабатывая свою часть поведения юной гопницы: — не было такого!

— Шахматы, го, фортепиано, иностранные языки… до седьмого класса. — уточняет Натсуми: — а потом…

— А потом я как расскажу, чем ты с Кентой занималась в классе, когда вас ваша медсестра застукала! — прерывает ее Марика.

— Чем?! Чем?! — мгновенно оживляется Айка: — чем-то неприличным, да?

— В классе много чем можно заниматься… — тяжелым, мертвенным тоном добавляет Хината и мы все от неожиданности замолкаем. Она оглядывает нас — мрачно, с темным огнем в глазах, так, словно бы повидавший виды ветеран трех войн, залпом выпивает свою чашку чаю и вытирает рот рукавом.