Контрразведка. ФСБ против ведущих разведок мира - Елизаров Анатолий - Страница 6

• Предыдущая
• 6/34
• Следующая

Разумеется, контрразведка проигнорировала это предложение, вежливо отказавшись от тайного сотрудничества с гражданином дружественной Швеции. У контрразведчиков тоже есть чувство юмора. После неудавшегося трудоустройства в ФСБ г-н Энгстремер вел себя еще более экстравагантно, провоцировал конфликтные ситуации то при задержании его сотрудниками ГАИ, то во время прохождения паспортно-визового контроля или при других обстоятельствах. В аэропорту «Псков» при прохождении таможенного досмотра ему предложили предъявить багаж. В ответ таможенники услышали ругательства и оскорбления.

Учитывая, что деятельность Ханса Энгстремера в России носила явно разведывательный характер, в мае 1995 года в Москве было принято решение о закрытии ему дальнейшего въезда в нашу страну.

В российских СМИ выдвинуто предположение, что X. Энгстремер связан со шведской полицией безопасности СЭПО. После передачи ФСБ некоторой конфиденциальной информации и завоевания доверия, «Красный матадор» должен был выехать в Швецию. Тогда дальнейшие контакты российская сторона поддерживала бы с ним через стокгольмскую резидентуру в посольстве и контрразведчики СЭПО легко установили бы всех поименно. Прекрасная версия, если бы не столь экстравагантные действия исполнителя далеко идущих планов СЭПО. Г-н Энгстремер во время пребывании в России сделал все, чтобы как можно быстрее и ярче «засветиться» перед ФСБ в качестве сотрудника спецслужбы. Такой стиль работы никак не соответствует высокому профессионализму шведских разведчиков. Скорее это было прощупывание всех слабых и сильных сторон контрразведывательного режима в Северо-Западном регионе и — наудачу — получение секретных сведений о ВПК. Хотя данное мнение также всего лишь одна из версий действительной подоплеки событий.

Спецкомандировкой «Красного матадора» в Россию шведские спецслужбы не ограничились…

Бывший главнокомандующий ВС Швеции Бенст Густафсон открыто заявлял, что шведская разведка ведет в России и прибалтийских странах активный поиск лиц, связанных в силу профессиональных обязанностей с деятельностью иностранных подводных лодок в территориальных водах Швеции. В МУСТе считают, что этот поиск завершился бы вполне успешно. Но в конце 1996 года разразились громкие скандалы по разоблачению шведских агентов. И в российских средствах массовой информации на них последовала соответствующая реакция.

Высокопоставленный представитель МУСТа даже заявил в интервью газете «Свенска Дагбладет», что такая активность российской прессы призвана воспрепятствовать сбору необходимой информации и буквально заставить замолчать источников этой информации. Представитель разведки в беседе с журналистами умолчал о том, что кроме данных о российских подлодках, его ведомство интересуется самым широким спектром сведений закрытого характера.

Конкретный пример — дело Ханса Петера Нордстрема, задержанного контрразведкой в Санкт-Петербурге.

Морозным февральским днем 1996 года красный «форд» с номерными знаками KXL 975 подкатил к российской таможне на границе с Финляндией. В машине сидел симпатичный молодой человек лет тридцати, одетый в скромную зеленую куртку. Оставив машину для досмотра, он вошел в здание. На вопрос офицера-пограничника о цели поездки иностранец, швед по паспорту, ответил коротко: «Бизнес». Он быстро прошел таможенный досмотр и направился к автомобилю. Вряд ли он догадывался, что с этого момента его передвижения контролируют сотрудники службы наружного наблюдения УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. От границы до Санкт-Петербурга, конечной цели путешествия, представителю шведского государственного концерна «Цельсиус тех» Хансу Петеру Нордстрему предстояло проехать еще 40 километров. В дороге он несколько раз проверялся на предмет обнаружения предполагаемой слежки, но неприметные «Волги» петербургской «наружки» остались вне его поля зрения.

Утром 22 февраля красный «форд» припарковался на десятой линии Васильевского острова у здания Генерального консульства Швеции. На следующий день автомобиль г-на Нордстрема вновь подкатил к консульству, и его хозяин скрылся за массивными дверями. Вышел он уже в другой одежде, сменив зеленую куртку на пальто темного цвета — в тон промозглому февральскому дню.

Сотрудникам скандинавского отдела Управления контрразведывательных операций ФСБ уже было известно, что Нордстрем направляется в Военно-Морской музей для встречи с агентом МУСТа из числа российских граждан. Еще в 1994 году была зафиксирована утечка секретной информации в Швецию. Характер информации позволял предположить, что утечка происходит из режимной организации Санкт-Петербурга.

В результате оперативно-розыскных мероприятий агент был установлен. Он к тому времени уже провел серию встреч со шведскими связниками. Незаконный информационный канал решено было перекрыть. Так рассказывают журналистам об этом эпизоде представители ФСБ.

Ровно в полдень 23 февраля у макета крейсера «Свердлов» в Военно-Морском музее встретились двое. Они произнесли условные фразы и только после этого поздоровались. Затем последовал обмен пакетами и несколькими ничего не значащими фразами. Встреча продлилась не более двух минут, но завершилась совсем не так, как предполагалось г-ну Нордстрему. Как только он повернулся, чтобы уйти, участников рандеву тут же крепко взяли под руки сотрудники группы захвата и быстро провели к выходу из музея.

В переданном шведу пластиковом пакете находился сувенир — русская матрешка, а в ней — катушка любительской фотопленки. В бумажном конверте, который получил россиянин, лежали 2000 долларов США в сотенных купюрах. После проявки фотопленки в протоколе было зафиксировано, что на ней запечатлены 23 документа с грифами «секретно» и «совершенно секретно».

Швед полностью отрицал свою вину, ссылаясь на то, что всего лишь выполнял просьбу своего знакомого передать что-то в Петербурге его русскому другу и получить от того посылку для шведского приятеля. На все вопросы следователя отвечал исчерпывающе коротко:

— Я ничего не знаю.

На Литейный был приглашен консул Швеции в Санкт-Петербурге г-н Шернлеф. Просмотрев видеопленку, запечатлевшую действия его соотечественника и ознакомившись с уликами, шведский консул смог только принести контрразведчикам официальные извинения и попросить о снисхождении к человеку, попавшему в такой переплет.

— К сожалению, мы, шведы, наивный народ, друг к другу относимся по-отечески и всегда стремимся выполнять просьбу друзей, не подозревая о возможных последствиях, — сказал г-н Шернлеф.

Учитывая давние и добрососедские отношения Швеции и России, дело решили не придавать огласке. Санкции в отношении Ханса Нордстрема были ограничены его высылкой из России.

Однако сведения о провале связника МУСТа все-таки просочились в шведскую и российскую печать. Официальные лица Швеции поначалу хранили молчание, но потом были вынуждены как-то прокомментировать опубликованные факты. Председатель комитета парламента по контролю за деятельностью разведки Рольф Дальберг признал, что спецслужбы действительно направляли своего связника в Санкт-Петербург. Тем самым он косвенно подтвердил причастность Нордстрема к военной разведке.

По сообщениям стокгольмской прессы, Ханс Петер Нордстрем имеет непосредственное отношение к разработке современного шведского истребителя «Грипен», владеет русским языком на бытовом уровне. Журналисты, узнав о провале шведского разведчика в России, пытались взять у него интервью. Но найти его оказалось делом не из легких. Шведские журналисты сумели отыскать соотечественника только за границей — под Лондоном, в Фарнборо, на проходящем там международном авиасалоне. На этот раз Нордстрема очень интересовал российский Су-37. По-видимому, такая активность шведа не понравилась на Лубянке и в московской прессе появилось несколько статей о его неудавшемся вояже в Санкт-Петербург. Вероятно, тем самым ФСБ хотело тактично предупредить г-на Нордстрема и его руководителей о нежелательности столь пристального внимания к оборонным секретам.

• Предыдущая
• 6/34
• Следующая