Наоборот (СИ) - "Lillita" - Страница 30

— Я не помешаю? — поинтересовалась Мира, входя.

— Не помешаешь, проходи. — Илен приветливо махнула рукой. Эндрю сидел рядом и тоже радостно замахал, но на этот раз не стал вскакивать. — Я сейчас как раз буду проверять, так что можете обсудить свои дела.

— Спасибо. — Мира кивнула и подошла ближе. — Ми-Эр, это Эндрю. С этого момента и до иного распоряжения твоё приоритетное задание — следить за ним без нарушения правил о личных границах. Также — помогать ориентироваться на базе. При наличии Маргарет, Илен, кого-либо из Мицеров можешь отлучаться для других заданий. Можно выполнять его просьбы, если они не противоречат главной задаче. О поведении, относящемся к категории подозрительного, сообщать Мицерам, Маргарет или напрямую службе безопасности, в зависимости от уровня подозрительности. В случаях явной опасности разрешено усыпление без уточняющих запросов.

Она замолчала, обдумывая, все ли указания отдала. Конечно, в случае отсутствия алгоритма действий Ми-Эр свяжется, чтобы получить указания и разрешить ситуацию, однако это всё равно могло повлечь за собой неловкие, неудобные моменты.

— Эндрю, у тебя есть какие-то вопросы?

— Хм… — Он приблизился и понизил голос: — А она из этих… Обычных?

— Ми-Эр просто андроид-помощник, никакая система чувств в неё заложена не была, если ты об этом.

— Да, я догадывался. Просто… Мало ли, вдруг хотя бы здесь такие андроиды ещё есть. — Он выглядел опечаленным, но не как тот, кто сильно надеялся на иной результат.

— Работы ведутся, — неопределённо ответила Мира.

— Тогда я желаю вам в этом скорейших успехов! — тут же оживился Эндрю. — Кстати, а тебя как зовут?

— Миранда. И мне всё ещё интересно, почему ты утверждал, что мы встречались.

— А, это… Мы встречались у больницы, а потом ещё ночью. И… Это…

Странно было наблюдать, как мялся тот, кто только вчера столь резво и нагло кидался обвинениями, при этом сам не утруждаясь ни послушать, ни прояснить ситуацию. Миранда в ожидании скрестила руки на груди, прислонившись к застывшей Ми-Эр. Тогда как Эндрю опустил голову, будто пытался спрятать глаза за чёлкой.

— Извини, что ударил тогда. Состояние было… Невнятное.

— Извиняю. — Она с добродушной улыбкой потрепала Эндрю по волосам. — Всякое бывает. И если вдруг потребуется помощь — не стесняйся обращаться. В том числе к Ми-Эр. Она ведь приставлена не только для наблюдения, но и чтобы тебе было проще освоиться. Кстати, могу я поинтересоваться, почему именно она?

— Она… То есть, вы обе напоминаете одного дорогого мне человека. Не то чтобы я принимал вас за неё! — поспешил оправдаться он. — Просто, да, привычнее и спокойнее тогда уж видеть рядом кого-то из вас.

Появилось желание расспросить, что же это за человек такой, но Миранда сдержалась. Воспоминания могли оказаться неприятными, неизвестно даже, жив ли тот человек. Иначе почему Эндрю разлучился с кем-то столь важным? На базе не принято проявлять настойчивость в вопросах прошлого, если это не касалось безопасности.

— Раз тебе так спокойнее, то хорошо. Но всё же не надейся на разговорчивость Ми-Эр, в неё такого не вложено. Захочешь повидаться — попроси её отвести. Ладно, удачного освоения. — Миранда махнула рукой и ушла, оставляя Ми-Эр с Эндрю и Илен. Поговорить — хорошо, но и делами заниматься надо.

Среди обнаруженного Мирандой наследия Рейндиса имелось очень много писем, где он рассказывал о себе, семье, обычных и особенных днях мира до П.П., просто делился размышлениями на различные темы. Что-то откликалось в душе, что-то вызывало недоумение, но всегда было интересно больше узнать о том, как жили и думали раньше. Иногда это казалось таким же фантастическим, как читать про магию, оборотней и киберпанковое будущее. Фантастические рассказы, в которых хочется, но нет возможности оказаться.

Этим вечером, отдыхая от усиленной и плодотворной работы в мастерской, полной пайки, клейки, установок, тестов, перестановок, перепаек, новых тестов и попыток решить возникшие трудности, она решила снова обратиться к письмам. Миранда пролистывала те, что ещё не читала, в поисках названия, которое зацепит взгляд в этот раз.

«Гонка, в которой не будет победителей». Мира остановилась и открыла файл. Печальный заголовок, но именно сейчас не удалось пройти мимо него.

«Здравствуй, потомок. Сегодня я хочу рассказать о грехе своего мира, который наблюдаю уже давно. Да и не только я его наблюдаю. Мы погрязли в этой беде уже очень давно, но даже её осознание не помогает нам сдаться, сойти с неверного пути. Интересно, изменилось ли это в будущем? Что-то подсказывает мне, что… Тебе виднее, мой дорогой потомок.

Знаешь, люди давно разучились жить моментом, жить в настоящем. Мы постоянно торопимся, сами не зная, куда. Эта спешка отражается во всём: от шагов, больше похожих на бег, из-за которого не остаётся времени посмотреть на мир вокруг и заметить его, до слишком быстрого взросления.

У нас произошла какая-то странная подмена понятий, и синонимом к “радости” стал “результат”. Хочешь сказать, что звучит не так уж плохо? Не спорю, хороший результат — повод для радости, только ж не в этом суть. Цели, достижения, результаты, — это всё поводы для радости. Одни из. Не её замена. Но для многих вокруг теперь это именно так. Они потеряли другие поводы. Они потеряли способность радоваться чему-то другому. Более простому. Не такому… Продуктивному?

Сейчас хорошо и достойно — опубликовать первую статью до того, как это сделают твои одноклассники. Стать главным конструктором в двадцать. В десять лет закончить университетский курс по астрофизике. Понимаешь, о чём я? Нельзя быть счастливым просто потому, что ты выпил стакан вкусного кофе, сидя на скамейке в солнечный день, просто потому, что увидел облако, похожее на крыло, потому что на плечах мягкий тёплый платок, потому что… Настроение хорошее, вот и всё, больше никаких причин.

Чтобы быть счастливым, ты должен оглядываться на других. И быть лучше. Быстрее. Ты не можешь жить в своём темпе. Ты не можешь быть удовлетворён, если в свои годы не достиг того же, что и многие другие. Ты — позор. На самом деле, общество тебе такое вряд ли скажет, ему ведь некогда. Многие люди сами начинают загоняться из-за этого, потому что слишком много смотрели вокруг и слишком мало — внутрь. А чтобы не страдать от самокопаний, они предпочитают отказаться от чувств вовсе.

Ты наверняка знаешь меня как гениального робототехника. Только правда в том, что для своего времени я долгое время был отстающим. Я не хотел досрочно закончить программу, а своё первое решение конструкционной проблемы модулятора голоса представил другим только в старших классах, а другие делали это в начальной школе. Да, я рано начал заниматься робототехникой, но делал это, потому что любил, потому что мне нравилось, а не ради достижений, не ради того, чтобы зваться гением.

Я никуда не спешил. И рано научился спокойно принимать то, что мои сверстники уже в чём-то отличились, где-то засветились. Не буду лукавить, сначала мне было неуютно, что все вокруг такие успешные, не по годам взрослые, что один одноклассник — научный сотрудник, другой спланировал карьерный путь на десять лет вперёд. А потом… Потом по пути домой я купил тыквенный пирог и пока его ел был так доволен жизнью, что задался вопросом: “С чего я вообще взял, что если что-то хорошо для них, оно хорошо для меня? С каких пор в палате мер и весов есть мера успеха, единая для всех? Когда я начну жить, если буду вечно торопиться?”

И тогда я почувствовал себя так, словно остановился посреди скоростного шоссе. Что-то проносилось мимо меня так быстро, что не разглядеть — только цветные полосы мелькали. И я посмотрел наверх. На спокойное небо, за бегом облаков по которому легко проследить даже в очень ветреный день. Во мне смешались ужас и надежда. Стало понятно — мир людей обязательно вскоре изменится, вечная гонка, за которой не могли поспеть даже чувства — пустая трата времени, сил! — приведёт нас к точке невозврата, за которой мы лишимся многих ценностей. За которой мы лишимся себя. И это ужасно. Для таких, как я. Но сам мир останется прежним. И пока над нами всё то же неспешное голубое небо, у нас есть шанс посмотреть наверх, замедлиться и снова стать людьми.