История шрамов (СИ) - Север Кая - Страница 5

Ожидаемо было то, что я опоздала на урок. Мне казалось, что я провела в кабинке не больше четверти часа, но, было похоже, что больше. Первый день в школе, Ванда — главное, что все идет по плану, ага!

Я могла смириться со взглядами одноклассников. Даже с осуждающим тоном учителя и его несуразными попытками познакомить меня с классом. Будучи все еще в крайне расшатанном состоянии нервов, я старалась не поднимать взгляда из-под капюшона, решив, что если с грохотом займу свободное время в заднем ряду, вполне смогу отделаться этим.

Не смогла. Стоило гнусавому голосу учителя зазвучать в пространстве, как синхронно с ним меня неуловимо окружил мерзкий шепот.

"— Эй, а эта не та телка?"

"— Да, это с ней Альк ругался..."

"— Вот это жесть..."

"— Откуда, говоришь, она?"

“— …”

Популярность приходит оттуда, откуда совсем не ждешь, ага. Просто класс.

И все бы ничего, меня это даже немного позабавило и помогло успокоиться, но ровно до того мгновения, как я ощутила знакомый запах. Тот самый одеколон, который, кажется, впитался даже в мои волосы. Мерзкий, близкий, прорывающий все границы мыслимого и немыслимого. Еще не веря до конца в то, что увижу — а главное, задаваясь вопросом, почему не увидела его раньше — я медленно повернула голову влево, ожидаемо впечатываясь взглядом в тосты с чеддером.

Его злые желтые глаза. Парня, который дважды меня чуть не пришиб на месте, и злить которого у меня, очевидно, природный талант. Парня, чье присутствие напрочь вышибает из меня все инстинкты самосохранения. Парня, что учится со мной не только в одной школе, но и в одном классе.

И чем я все это заслужила?

3. Как я, кажется, стала изгоем

Совместных уроков с Альком у нас оказалось не так уж и много. А когда они и были -- мы оба старательно делали вид, что не знаем и вообще не замечаем друг друга. Просто прекрасно. Честно сказать, я про себя считала это маленькой победой. Вляпаться сходу в некрасивую историю — и выйти из нее практически без последствий. Одним возможным конфликтом, что назревал с самого начала, стало меньше. Кто знает, во что могла вылиться вражда с таким парнем, как этот Альк. С виду я в нем и не ошиблась — потому как его сторонились даже самые уверенные и популярные старшеклассники. Так что мне действительно сказочно повезло, что он так быстро от меня отвял и забыл ту выходку на парковке. А если даже не забыл… Что же. Мне он более об этом не напоминал.

Иногда я мысленно возвращалась к тем моментам, когда этот русский выходил из себя. Оба раза он почти поднимал на меня руку. Смог бы он меня ударить, будь мы, скажем, наедине? В первый раз его могло остановить присутствие девушки, во второй — толпа учеников… Или же его останавливало что-то другое? И на самом деле весь этот его мрачный вид — лишь внешняя маска, желание казаться уродливее, чем есть?

Типичное мышление жертвы, Ванда. Молодец. Ничему тебя жизнь не учит. Попытка искать оправдания этому гребанному психу и его совершенно ненормальному поведению. Так держать.

Тем временем я честно выжала из себя максимум, все что могла сделать, чтобы "подружиться" хоть с кем-то. Пару раз даже сходила в школьный книжный клуб — куда-то нужно же было девать тот вагон времени, что у меня появился с переездом сюда. Правда, я быстро поняла, что местные ботаны и фрики — совершенно не моя компания, и меня от них тошнило абсолютно и бесповоротно. Хоть я и выглядела так, чтобы сойти за свою. 

Местная "элита" девчонок постоянно посматривала в мою сторону, но от них меня воротило так же, как и от тихонь с засаленными волосами. Превращать себя черти во что, ходить на вечеринки и шумной толпой обсуждать девчачьи проблемы на переменах во дворе и в столовой — уж увольтесь. Вероятно, мне нужно было найти кого-нибудь такого же отбитого по всем фронтам, как и я, но так уж вышло, что несмотря на общую бедность нашего городка и отсутствие модных клубов и вечеринок, не было в нашем классе никого, с кем мне захотелось бы проводить время. Хотелось ли мне вообще — это отдельный вопрос. Так уж выходило, что в фильмах и сериалах все выглядело совсем иначе. А реальность… От нее тошнило. В прямом и переносном смысле.

В первую неделю авторитет мой, похоже, держался на тех слухах, что я поссорилась с местной грозой всея школы, но постепенно он растворялся в воздухе. Нелюдимость моя еще была частью беды — возможно, она даже сыграла бы на руку, но вот мои "успехи" в учебе начисто похерили все возможное уважение ко мне и как со стороны фрико-ботаников, так и со стороны всяких "умниц". Я поняла, что абсолютно и бесповоротно отстаю. И в тот момент, когда учитель спрашивает на занятии про логарифмы, я с трудом могу вспомнить, как вычислять все эти гребанные квадратные корни и прочее-прочее. И когда весь класс смеется над тобой, оттого, что ты не знаешь, сколько соединенных штатов в, мать ее, Америке, твоя репутация летит по наклонной очень быстро.

Так я и превратилась из загадочной новенькой в непроходимо тупую деревенщину. Не то чтобы меня это сильно парило — но статус все же был так себе. А когда все вокруг то и дело заводят разговоры про то, в какие колледжи собираются подавать документы, учителя задают сочинения про будущее, а ты даже в названии допускаешь ошибку, становится и впрямь неприятно. Точнее, когда ты сам понимаешь, что будущее у тебя, в общем-то, не шибко радужное. Дурам, которые могут напялить короткую юбку и пойти зарабатывать официанткой, еще как-то можно выжить. А вот что делать дурам, которые даже и того не могут?

Конечно, я пыталась догнать. Занималась по несколько часов в день. Но дело продвигалось ужасно медленно. Мне приходилось вспоминать, как умножать дроби и решать уравнения — а такой багаж знаний никак не годился для выпускного класса. Можно было сколько угодно реветь, ломать карандаши и бросаться учебниками в стену — но прогрызаться сквозь школьную программу нескольких предыдущих классов, безнадежно упущенную, было очень, очень, очень сложно.

И словно мало мне было того, что все время уходило на эту гребанную учебу — математику, географию, историю, английский, хренова туча сраных предметов! — так еще здесь требовали внеклассной деятельности. Видимо, в силу того, что в этом долбанном городишке подросткам заняться было совершенно нечем. И как мне повезло попасть в класс, где добрая половина так называемых "умниц" еще и были главными зазывалами во всю эту мутотню? Когда прошли те времена, когда школьники курили, кололись и бухали на вечеринках и в школьных туалетах? “Куда я вообще попала” — хотелось мне завыть в очередной раз, когда после уроков нас дергали в спортзал на очередное выступление местной спортивной команды. И "какого блять вообще хера?" — мысленно выла я, когда видела очередную листовку от этой гребанной Стейси Майер, выдвигающейся в школьные президенты.

Собственно, словно мало мне было косых взглядов в мою сторону, так еще я ведь и впрямь несколько раз сказала ей это вслух. Любые попытки привлечения меня к их "девчачьей" деятельности оканчивались провалом, и видимо, это сыграло свою роль. К слову, я ведь сперва поверила, что та выходка со злополучной жвачкой была единоразовой. Искренне считала, что справляюсь — учусь же вот, хожу в школу, не опаздываю и прилично выгляжу. Тетка Кэрол, правда, пыталась отговорить меня от извечной толстовки, но для таких перемен в себе мне было еще рановато.

Но я ошибалась. Рано или поздно меня должно было перекрыть. И, как назло, это случилось в самый неподходящий момент, на глазах у всех. Именно тогда, когда ебанашка Стейси решила затеять очередную громкую речь среди своих подруг, заглядывающих ей в рот, за соседним столиком в столовой. Меня можно было хоть немного оправдать, если бы она говорила обо мне; но нет — она просто рассказывала, как будет клево, когда она станет президентом. Когда она проявит инциативу по улучшению школьной дисциплины и местного стиля. Продвинет школу на новый уровень.