Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира - Трофимов Ерофей - Страница 28

– Господи, вот это взгляд, – послышался горячий шепот.

Не сообразив, о чем речь, парень оглянулся на внимательно слушавших из беседу женщин и невольно поразился тому, как блестят глаза Елизаветы. Жена Никодимова принялась яростно обмахиваться веером, отведя взгляд и суетливо поправляя кружева на груди. Краем сознания отметив такое их странное поведение, парень перевел взгляд на самого хозяина этого курятника и снова удивился.

Коллежский асессор смотрел на него так, словно видел в парне врага. Еще не злейшего, но до того осталось всего полшага.

«Мама дорогая, да он же ревнует! – ахнул про себя Елисей, заметив, как покосился Никодимов на жену. – Вот только Отелло местного разлива мне для полноты счастья и не хватало».

Делая вид, что занят наполнением своей чашки, парень взял паузу и, дав семейству немного успокоиться, негромко продолжил разговор:

– Вам бы, Арсений Сергеевич, к нам в крепость приехать, когда османы подбили горцев ее в осаду взять. Тогда бы у вас любые вопросы сами собой отпали. В наших местах труса праздновать означает самого себя разом погубить. А горец, доложу я вам, это совсем не каторжник с кистенем. Он от рождения воин. Потому как или он клан свой защитит, или более сильному прислугой станет. Промеж себя они режутся так, что и сказать страшно. Особенно ежели кровная месть объявлена.

– М-да, об этом я, признаться, как-то не подумал, – нехотя признался Никодимов. – Что ж. Благодарю за приятный вечер. Прошу нас извинить, но с дороги и отдохнуть пора.

– Само собой, сударь. Я и сам уже собирался откланяться, – кивнул Елисей, не спеша допивая чай.

Коллежский асессор поднялся, тем самым вынуждая своих женщин последовать за ним. Обе сестры, легко вскочив, мило попрощались и поспешили на второй этаж, где им уже были приготовлены комнаты. Проводив взглядом Елизавету, судя по всему, младшую из сестер, Елисей машинально отметил про себя и высокую грудь, и плавную походку женщины и на всякий случай осмотрел зал.

Ему хватило прошлого приключения, так что любое странное лицо он отмечал про себя как возможно опасное. Закончив ужинать, парень посидел еще немного и, чувствуя, что начало клонить в сон, поднялся. Пройдя в свою комнату, парень не спеша разделся и, умывшись принесенной служанкой водой, уже собрался улечься в постель, когда послышался тихий стук в дверь. Не ожидавший такого Елисей моментально оказался у стула, на котором были сложены его вещи, и, щелкнув взведенным курком, откинул крючок, на который дверь была закрыта.

Из темноты коридора в комнату бесшумно скользнула призрачная тень, и тонкие, обнаженные руки обвились вокруг его шеи.

– С ума сошла, – еле слышно проворчал парень, автоматически прижимая к себе гибкое женское тело.

– Ага. Вот как глазища твои увидела, так и сошла, – прозвучало в ответ, и Елизавета впилась ему в губы долгим, сладким поцелуем.

– А ежели муж сестрицы заметит? – оторвавшись от нее, на всякий случай поинтересовался парень. – Он же ревнив, как тот мавр.

– Это он только Глашу к каждому столбу ревнует, – отмахнулась женщина. – Я ему не интересна. И, слава богу, к слову сказать. Извел уже ее своими подозрениями. Мой-то покойничек тоже с норовом был, но до такой глупости никогда не доходил, – тихо хихикнула она, проскальзывая к кровати.

– Ну и слава богу. Пусть за своей бабой и дальше следит, – усмехнулся в ответ Елисей, откладывая револьвер и снова обнимая женщину.

– Ты всегда с оружием спишь? – не удержавшись, поддела его Елизавета.

– В наших краях в постель сначала оружие кладут, а только потом женщину. Потому как, ежели хочешь, чтобы женщина спокойно жила, ласкай первым делом оружие.

– Жуть какая, – прошептала женщина, снова припадая к нему поцелуем.

– Ну, ты и ухарь, – одобрительно поддел парня казак, посмеиваясь в пышные усы. – Не успел с одной слезть, как уж другую оседлал.

– Еду, сон и бабу надо брать, когда возможно. А то следующего раза может и не быть, – пожал плечами Елисей, перефразируя поговорку из своего времени.

– Тоже верно, – понимающе кивнул казак. – Ты мне вот что скажи. Верно говорят, что в твою школу любой прийти может?

– Верно. Главное, чтобы первую экзаменацию выдержал. А уж остальному научим. Но ежели мальчишка в грамоте ловок или еще талант какой имеет, это за него сыграет.

– Ишь ты, в грамоте, – удивленно хмыкнул казак. – А зачем простому пластуну грамота?

– А кто сказал, что я простых пластунов готовлю? – иронично переспросил парень. – Нет, друг ситный. Моих выучеников, вон, контрразведка готова на корню выкупать. Да и другие службы уже интересуются.

– Шутишь?! – удивленно охнул казак.

– Не тот случай, чтобы шутки шутить, – мотнул Елисей чубом. – От того, как я своих мальчишек выучу, их остальная жизнь сложится. Потому и сирот подбираю. И род казачий не затухнет, и мастерство воинское не пропадет.

– От то добре, – одобрительно закивал казак.

Карета не спеша катила по степной дороге, с каждой минутой все больше приближаясь к конечной точке своего путешествия. В Пятигорск они прибыли уже вечером. Казаки, имея строгие указания от полковника Тимофеева, тут же направили транспорт на указанное им подворье, но Елисей, попросив высадить его у лавки ювелира, уговорился с ними встретиться следующим днем, чтобы оговорить дальнейшие действия. Помня, что этот парень на короткой ноге с полковником, казаки спорить не стали.

Изя принял приятеля с распростертыми объятьями. Все заказы, которые Елисей оставлял ему, проезжая в ту сторону, уже были собраны и погружены на новенькую повозку от Митрича. Осмотрев транспорт, Елисей одобрительно кивнул и, покачав колесо, уточнил:

– Ролики в ступицы ты лил?

– Ну а кто еще, – гулко рассмеялся гигант. – Не поверишь, но у нас эти повозки уже с руками отрывают, хоть и стоят, словно настоящие кареты.

– А каретники местные не злобятся? – с улыбкой поинтересовался Елисей.

– А смысла нет. Они нам не конкуренты. Подшипники только у нас имеются, а раму железную тоже только мы делаем. По отдельности все это у нас купить можно, а все одно правильно собрать у них не получается. Это не телеги сколачивать. Тут с железом работать уметь надо. Тут ведь как. Мы же только раму с колесами делаем. А уж остальное кто как сам захочет. Можем и просто повозку, как эта, а можем и что посерьезнее. Вот они и решили, ежели кому на нашей раме что серьезное надо, то раму они у нас покупают, а дальше как хозяин пожелает.

– Понятно. В общем, своего не упускаете, – понимающе кивнул Елисей.

– А у меня к тебе тоже дело есть. По твоему прямому умению.

– Это ты про что? Неужто снова где контрабандное золото добыл, – тут же подобрался ювелир.

– Угадал, дружище, – с улыбкой кивнул парень. – Пошли в дом, покажу.

Друзья прошли в комнату парня, и Елисей, достав сундучок с камнями и украшениями, заперев дверь, выставил его на стол.

– Любуйся, – вздохнул он, откидывая крышку.

– Ох, чтоб тебя! – ахнул ювелир, разглядев содержимое сундучка. – Ты кого ограбил, ирод? Я же вижу, что все украшения ношеные.

– Ты за кого меня держишь, бычок кудлатый? – возмутился парень. – Хоть раз было такое, чтобы я ограбил кого?

– Тогда откуда? – насупившись, потребовал ответа ювелир.

– У разбойников отбил. А ежели точнее, «малину» разбойничью разгромил, а это добыча, – не стал юлить Елисей.

– Ну да. Это на тебя похоже, – вздохнул Изя, успокаиваясь. – И что делать со всем этим добром собираешься?

– А вот об этом я с тобой и хотел посоветоваться. Ты в таком деле лучше меня соображаешь.

– Решил, как в тот раз, переделать и продать? – сообразил здоровяк.

– А чем плохо? – не понял парень. – И вам дело, и мне прибыток. Ну не бежать же мне с этим в полицию. Они же первым делом спросят, где взял и почему раньше не пришел. А оно мне надо? Да и не думаю, что настоящие хозяева этих побрякушек живыми остались. Не те люди там были, чтобы за спиной живых видаков оставлять.