Жажда скорости (ЛП) - Франк Элла - Страница 17

Коммандер Леви нажал кнопку на своем телефоне, и когда его помощница сняла трубку, он сказал:

— Две воды и что-нибудь из автомата, пожалуйста, Джейн.

Меньше чем через минуту вошла Джейн и поставила на край стола воду в бутылках, пакет соленых орешков и батончик «Сникерс».

— Это для тебя, — сказал коммандер Леви, усаживаясь за свой стол. Когда я сразу ничего не открыл, он указал на еду. — Ешь. Пей. Тебе нужно что-то в твоем организме, так как я предполагаю, что ты все выблевал.

Жар залил мое лицо от того, что меня застали в такой жалкий момент, но Леви отмахнулся от меня.

— Ты прошел через то, что поставило бы любого пилота на колени. Не нужно смущаться.

Я ожидал нагоняя за то, что не смог пройти тренировочный полет, но вместо этого я получил... сочувствие?

Когда я разорвал пакет с орехами и отправил немного в рот, он спросил:

— Что там произошло?

Я прожевал и проглотил немного воды, уже начиная чувствовать себя менее дрожащим.

— Я не смог этого сделать.

— И как ты думаешь, почему?

— Страх, сэр.

— Ах, да. — Коммандер Леви откинулся на спинку стула, сцепив руки на животе. — Я полагаю, для тебя это было впервые.

— Да, сэр.

— Не то чувство, которое тебе нравится, не так ли?

Я сделал еще глоток воды и покачал головой.

— Вовсе нет, сэр.

— Ммм. — Взгляд, который он бросил на меня, был любопытным, оценивающим. — Причина, по которой мы можем делать то, что делаем, — это отсутствие страха. Дерзкий. Альфа. Термины, которые мы часто слышим, но без них мы бы колебались. Мы бы проиграли. Мы бы умерли.

Я кивнул, не желая задавать вопрос, который висел над нами: «Как, черт возьми, мне преодолеть страх?»

— Знаешь, в том последнем тренировочном полете я увидел, как ты совершаешь невероятные вещи, Пантера. На самом деле, ты мог бы одолеть даже меня. Если бы ты смог продолжить, я не сомневаюсь, что ты бы побил мой рекорд. — Он подался вперед, пригвоздив меня пристальным взглядом. — Я бы проиграл. Ты знаешь, сколько раз это случалось в прошлом?

— Я не уверен, сэр.

— Один раз. За все годы моей работы в АВМА только однажды пилот нашей программы победил меня, и это был твой отец. Так что знаешь, о чем это мне говорит?

Я покачал головой.

— Это говорит мне, что ты слишком хорош, чтобы позволить страху победить. Ты в долгу перед самим собой, черт возьми, перед военно-морским флотом, вернуть себе уверенность и подняться в воздух.

Я открыл рот, чтобы ответить, но обнаружил, что не знаю, что сказать. Я хотел покончить с этим. Конечно, я, черт возьми, хотел этого. Но…

— Как это сделать, хм? — Коммандер Леви потер подбородок, и я практически мог видеть, как вращаются колесики в его голове. — Думаю, нам нужно вернуть тебя туда как можно скорее. Но на этот раз не одного.

Мой лоб наморщился, когда я задался вопросом, к чему он клонит. Почему-то у меня было чувство, что я не соглашусь с его решением.

— Нам нужен кто-то более бесстрашный. Кто-то, с кем ты сможешь летать, кто сможет помочь тебе избавиться от любого беспокойства, которое ты испытываешь. Кто-то вроде...

О Боже. Он собирается это сказать.

— ...Соло.

Соло

— Я думаю, что это плохая идея.

Я посмотрел на Пантеру, стоящего у стены в отсеке и наблюдающего, как я готовлюсь.

— Что? Лететь со мной? Грубо.

— Я не имею в виду именно с тобой. Ну, не только с тобой...

— Ты пытаешься быть оскорбительным? Потому что, если это так, ты делаешь потрясающую работу.

Пантера вздохнул.

— Что, если это случится снова?

— Здесь мы переходим не к «что», а «если».

— Разве это не заставляет тебя нервничать? Что, если я все испорчу? В кабине пилотов не только я.

Я закрепил ремень безопасности на груди, а затем подошел к нему — все еще отказываясь помогать ему надевать снаряжение.

— Ты доверяешь мне?

Его лоб нахмурился.

— Это вопрос с подвохом?

— Забудь об этом.

Я хотел уйти, но Пантера схватил меня за руку.

— Ладно, хорошо. Да, я доверяю тебе.

— Значит, ты доверяешь мне, но не доверяешь себе?

Рот Пантеры несколько раз открылся и закрылся, прежде чем он, наконец, покачал головой.

— Не прямо сейчас.

Когда отсек был расчищен, я воспользовался возможностью приподнять его подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

— Есть причина, по которой Леви выбрал меня. Это потому, что я доверяю тебе. Ты не позволишь ничему случиться со мной, а я не позволю ничему случиться с тобой. — Я опустил руку. — Мы пройдем через это. Так что готовься и давай сделаем это вместе.

Пантера прикусил губу, его голубые глаза заблестели, а затем он кивнул.

— Спасибо.

— Поблагодари меня, когда мы приземлимся, и ты поймешь, что ты все можешь.

Когда Пантера снова кивнул, я потянулся к нему и нежно поцеловал. Он растаял на мгновение, прежде чем обернуть руки вокруг моих запястий и отстраниться.

— Мы не можем. Не здесь.

Я ухмыльнулся.

— Доверься мне.

Я снова поцеловал его, а затем подтолкнул к его снаряжению, шлепая его по заднице, когда он уходил.

Пантера усмехнулся, направляясь к своему отсеку, а я прислонился к стене, чтобы посмотреть ему вслед. Я знал, что он нервничал из-за того, что сегодня снова поднимался в воздух, но после разговора с коммандером Леви я согласился, что это может быть способом снова заставить его чувствовать себя комфортно в воздухе. Так вот, если бы это было несколько недель назад, я бы сказал, черт возьми, нет, пусть его приятель Гудини поможет ему. Но после всего, что произошло между тем первым днем и сегодняшним днем, я не позволю ему снова сесть в самолет ни с кем, кроме меня.

Поскольку отсеки были пусты, кроме нас двоих, я воспользовался моментом, чтобы понаблюдать за тем, как Пантера снаряжается, и поблагодарил тех, кто присматривал за ним в день аварии, за то, что он все еще был здесь. Что я все еще могу стоять здесь и смотреть на него, когда он застегивает штанины своего костюма на внутренней стороне бедер, а затем пристегивает ремни.

Я сделал глубокий вдох и выдохнул, когда на меня навалился груз ответственности, возложенной на меня сегодня. Я был серьезен, когда несколько минут назад спросил Пантеру, доверяет ли он мне, но не только он будет наблюдать. Глаза коммандера Леви были бы устремлены на нас, как гребаная ракета, не говоря уже о капитане Хьюзе — непреднамеренно — так что, по сути, весь гребаный флот рассчитывал на меня, Соло, безрассудного ублюдка, который поднимет их золотого мальчика в воздух, полетит с ним на высоте тридцать тысяч футов и напомнит ему, почему он любил рисковать своей жизнью каждый день, просыпаясь утром.

Конечно, никаких проблем.

Но когда Пантера зашагал обратно ко мне со шлемом в руке и своими авиаторами на месте, давление от того, что такой ценный груз находится со мной в самолете, стало немного тяжелее давить на мои плечи.

Нацепив на лицо дерзкую улыбку, я отбросил легкое сомнение и напомнил себе, что я один из лучших — если не самый лучший — пилот на этом курсе. Если кто-то и мог заставить Пантеру снова влюбиться в полеты, то это должен был быть я.

— Готов, лейтенант?

Губы Пантеры дрогнули, когда он коротко кивнул.

— Готов, как никогда.

Я оттолкнулся от стены и, когда повернулся, чтобы пойти с ним к двери, хлопнул его по спине.

— Вот теперь я вижу твой боевой дух.

— Да, что ж, будем надеяться, что на этот раз мой дух останется в моем теле.

Я остановился в коридоре и схватил Пантера за руку, а когда он остановился, я оглядел его с ног до головы и сказал самым серьезным тоном:

— Выше нос. Ты же не хочешь, чтобы тебе переименовали твой позывной. Я слышал, что «рвота» и «блевота» все еще свободны. Гуччи говорит, что они все твои, если ты их захочешь.