Последний бастион – 2. Бремя белых (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 22

Для моджахедов подрыв их товарища стал тоже полной неожиданностью — поэтому и они промедлили пару секунд. Этого времени хватило пулеметчику мозамбикцев — старому и опытному бойцу, раньше воевавшему за ФРЕЛИМО (В Мозамбике было две группировки — ФРЕЛИМО, поддерживаемая СССР и РЕНАМО, поддерживаемая ЮАР и Родезией. Гражданская война в стране шла больше десяти лет и разорила экономику Мозамбика подчистую. Мир был заключен только в 2001 году — прим автора), сориентироваться, навести ствол пулемета на место подрыва и нажать на гашетку… Град пуль калибра 12,7 миллиметра буквально в клочья разорвал незадачливого сапера. Одна из пуль попала и в его сотоварища, надежно замаскированного сетью — попала случайно, но раненых от таких пуль не бывает. Тяжелая пуля пробила моджахеда насквозь, вырвав часть позвоночника и уйдя глубоко в землю…

Выстрела снайпера террористов мозамбикцы не услышали. Грохот пулемета перекрывал все звуки на поле боя, боец в азарте давил на спуск, пулемет с грохотом и лязгом пожирал стальную ленту, выплевывая сгустки огня — и тут голова пулеметчика взорвалась серо-красным облаком, горячие сгустки заляпали других бойцов, в азарте строчащих из автомата по месту подрыва и совсем не смотрящих по сторонам.

Успел понять, что происходит только командир пограничного патруля — он как раз добивал магазин своего автомата, как вдруг сверху хлестнуло что-то горячее и мягкое, заляпав ему волосы. Он машинально провел рукой по голове, поднес к глазам — рука была заляпана бело-красными сгустками. Обернулся — и успел увидеть комету, летящую к Лэндроверу и оставляющую за собой серый дымный след. Потом мир разорвался огненной вспышкой…

Аль-Мумит спокойно прошел по расчищенной полосе до того места, где путь ему преградило кровавое месиво, в которое превратились двое его бойцов. Один из них — тот, что получил пулю в спину, был еще жив, но не кричал, не стонал, а страшно хрипел…

— Аллах Акбар!

Кровавые брызги оросили одежду аль-Мумита, но он уже думал, как преодолеть оставшееся минное поле — ведь оставалось не больше трех метров.

Придумал — отошел от края минного поля, достал две гранаты РГД-5, выдернул чеки, прицелился.

Бах! — фонтан земли на самом краю минного поля, сначала небольшой, через долю секунды еще один — побольше. Старая мина, не выдержав разрыва на поверхности, сдетонировала…

Бах! — второй куст разрыва вырос на самой кромке минного поля, там ничего не было. Проход был свободен…

Аль-Мумит махнул рукой, показывая, что можно выходить из укрытий. Моджахеды смотрели на него с восхищение — так точно бросить гранаты мог далеко не каждый…

— Переходим по одному, кто перейдет — занимает оборону по те сторону дороги. Кто подорвется — пристрелю. Вперед!

С сожалением, глядя на догорающий Лэндровер Аль-Мумит подумал, что машина на той стороне, да еще с крупнокалиберным пулеметом была бы весьма кстати. Но — не судьба…

В путь мы двинулись только в четыре часа вечера — когда спала одуряющая жара, и стало просто жарко. Удивительно — но преподанный еще в школе морпехов, на курсах выживания способ собирать влагу дал результат — примерно два стакана относительно чистой, горячей воды! Проглотили разом — воду надо было экономить, а эта вода — все равно, что подарок небес…

Свернулись, как смогли, замаскировали место лежки. И пошли вперед — я шел первым, навернув на автомат глушитель на случай неожиданных встреч. Марина отставала от меня на пятьдесят-семьдесят метров. Это и правильно — снайпер и должен так идти, чтобы в случае заварушки суметь залечь и поддержать огнем…

До заката удалось пройти еще двадцать километров — остановились, когда стало совсем темно, заметив подходящее место. Я глянул на карту — до берега оставалось примерно еще сорок, а дальше… а дальше как получится. Возможно, стоит раздобыть где-то лодку и оставшуюся часть пути до плотины преодолеть по воде. А может и не стоит — плотина Кабора-Басса сейчас основной источник валюты для нищего Мозамбика и поэтому они должны охранять ее как зеницу ока. В том числе и от нападения с воды — должны были усвоить уроки, преподанные родезийской САС…

Солнце закатывалось медленно — огромный багровый диск медленно, словно нехотя погружался в пучину горизонта, окрашивая весь мир в разные оттенки багрового и черного. И если мы готовились ко сну — то буш с наступлением темноты оживлялся…

В качестве место для отдыха я выбрал… дерево! Не знаю, как оно тут оказалось, при вечной засухе, как смогло вырасти — но оно росло, тянулось кривоватыми толстыми сучьями к небу. И его размеры идеально подходили для того, чтобы на нем переночевать.

Марине судя по ее уверенным действиям, ночевать таким образом было не впервой — поднялась, нашла место, привязалась чтобы не упасть во сне. На этой ветке она чем-то смахивала на огромную кошку — красивую, надо сказать. Чем больше я на нее смотрел… ну, да ладно, не будем. Как джентльмен, самые тяжелые дежурства я взял на себя…

Уже крыша поехала от недосыпа, перед глазами плыл какой-то черный туман — как вдруг меня буквально подбросило, я едва не свалился с ветки на землю. Чудовищный звук, больше похожий на рев самолетной турбины при взлете с авианосца буквально парализовал меня…

Лев!

Огляделся, стиснув автомат — вообще меня не пугало ничего, но лев… Самец льва мог достигать в весе трехсот килограммов, и такой вот зверюге постоянно хочется жрать. Лев был недалеко от нас — метрах в тридцати всего. Громадные, полыхающие желтым пламенем глаза с недоумением всматривались в нас — как посмели эти придурки заночевать на моем дереве…

Автомат я всегда держал в полной боевой готовности — патрон в патроннике, переводчик-предохранитель в среднем положении, на автоматическом огне. Но со львом это все не поможет — даже если я всажу в него целую очередь он, скорее всего, успеет до меня добраться…

Умом я понимал, что лев вряд ли станет на нас нападать, если до сих пор этого не сделал, что леопард гораздо опаснее, а буйвол — опаснее и льва и леопарда. Если лев перед нападением рычит и всегда нападает только на одного человека — то леопард при нападении убивает всех, одного за другим, причем с чудовищной скоростью. Вдобавок леопард охотится на обезьян, это его любимая еда — и он прекрасно знает, как расправляться с приматами — на уровне инстинктов. Бросается, задними лапами выпускает кишки, зубами вцепляется в голову или в горло, передними лапами снимает скальп — на это у него уходит секунда, после чего он бросается на новую жертву. Но опаснее всего — самый опасный из всей "африканской пятерки" — конечно буйвол. Несколько сот килограммов веса, каменные копыта, рога и крайне дурной характер. Вдобавок буйвол очень хитер — как человек. Нападает он всегда со спины, и всегда бесшумно — он не рычит перед нападением, как все кошачьи. Бесшумно и молниеносно — остановить его может только смерть…

Но рядом не было ни леопарда и не буйвола — был лев. Скорее всего, молодой и любопытный самец, явно хорошо пообедавший днем и желающий с кем-нибудь пообщаться. Вот только я общаться с ним не хотел…

Лев оказался не один. Посмотрев по сторонам, я увидел еще в двух местах горящие желтым угольки глаз — похоже, собрался весь прайд (львиная стая — прим автора). Гранату что ли кинуть…

— Не бойся. Они просто хотят проверить — кто кого…

Сосредоточив все свое внимание на львах, я даже не заметил, как ко мне подобралась Марина

— Хороша проверка… А если бросятся?

— Не бросятся. Если бы захотели броситься — бросились бы. Иди, спи — я подежурю…

Только когда мы вышли к плотине, я понял — насколько она огромна. Размеры просто чудовищны — плотина перекрывала узкое горное ущелье, и высота ее была не меньше сотни метров…