Невеста лорда. Книга 2 (СИ) - "Глиссуар" - Страница 20

Она отвечала ему, когда он жадно целовал ее, не доведя двух шагов до кровати, и когда уложил прямо на вышитое покрывало, она сама обвила его ногами за пояс. Но затем что-то произошло.

— Что ты… перестань! — она толкнула его в плечо, сначала не всерьез, все еще смеясь. Иногда бывало, что она говорила «нет», которое на самом деле означало «да», и Рейвин не остановился. Тогда она оттолкнула сильнее.

— Нет, прекрати! О чем ты думаешь…

Он был слишком пьян, чтобы отпустить ее сразу, когда так не хотелось отпускать, но все же не настолько, чтобы не обращать внимания на ее протесты.

— Что, что не так, дорогая?

В темноте он не видел ее лица, но слышал ее учащенное дыхание, чувствовал щекой, как пылает ее лицо.

— Нам нельзя… — выдохнула она и вскрикнула, когда его рука коснулась ее лона.

— Лекарь сказал, уже можно…

— Нет… Ремгар, прекрати, нас увидят!

Хмель и возбуждение улетучились мгновенно.

***

Ремгар — не самое распространенное имя на Севере, в отличие, скажем, от Бренна или Рольфа, которых на каждую деревню наберется по десятку. А человека по имени Ремгар Рейвин знал только одного и был уверен, что он и Лейлис никогда не встречались. Сир Ремгар Фэренгсен — старший сын и наиболее вероятный наследник лорда Эрвиндора.

В детстве Рейвин часто гостил в Фэренгхолде по несколько месяцев и был дружен со всеми детьми лорда Эрвиндора, кроме больного Вендина. Но Ремгар был старше их всех, и если дети разных возрастов могут играть друг с другом, то мужчина и мальчик — нет. Дружба закончилась, когда Ремгар женился и переселился с женой в Пеструший Уступ, с тех пор Рейвин ни разу его не видел. Может быть, если бы Ремгар Фэренгсен приехал в Фэренгхолд на свадьбу своего брата год назад… Может быть, тогда в душе лорда Эстергара могли поселиться подозрения. Но Ремгара не было на свадьбе.

— Ты знаешь кого-нибудь по имени Ремгар? — спросил Рейвин у Асмунда.

Тот едва поднял брови, явно удивившись.

— Знаю.

— Здесь, в замке или в окрестностях?

— Нет.

Рейвин так и думал. Никакого Ремгара не было. Но ведь имя прозвучало, хотя Лейлис сразу же сделала вид, что не понимает, о чем он. И больше нельзя было притворяться, что ничего не случилось.

* * *

Именно с того вечера лорд Эстергар начал, наконец-то, как следует приглядываться к своей жене. Не чтобы раньше он вовсе ею пренебрегал, но… Лейлис была всегда на своем месте, тихая и приветливая, занималась положенными женщине делами и не доставляла супругу никаких проблем. Обычно Рейвин скользил по жене сдержанно-влюбленным взглядом, изредка отмечал удачную прическу или новое платье, и тут же обращался мыслями к чему-то другому. Ведь он был счастлив в браке, любил свою жену и не имел поводов ни для подозрений, ни для опасений на ее счет. До всей этой истории.

Теперь он стал смотреть иначе — отмечать каждое слово, каждое движение, жест, выражение взгляда. Он понял наконец-то, что было не так все эти дни. Его южанка разговаривала на северном языке без всякого акцента. И вдруг полюбила петь. И готовить, хотя раньше не умела ни того, ни другого.

Лейлис всегда разговаривала тихо и смеялась, прикрывая рот ладошкой. Другая женщина не боялась быть на виду, ей нравилось это. Она смеялась громко и искренне, как мужчина, запрокидывая голову. Она не хотела казаться веселой, как сперва думал Рейвин, она просто привыкла веселиться именно так. Лейлис любила вышивать и плести из золотой проволоки, которую доставляли из Верга, обычно так она коротала вечера, когда Рейвин бывал занят. Но после болезни она едва пару раз притронулась к шкатулке с принадлежностями, и то без особого интереса. Другой женщине не нравилось плести и вышивать. Лейлис не умела или не хотела воспитывать слуг, словно никак не могла свыкнуться с мыслью, что она теперь хозяйка замка и это ее обязанность. Другая женщина будто бы с детства привыкла раздавать приказания, и не только женщинам, но и мужчинам.

Рейвин стал про себя называть ее именно так — Другая женщина.

Тяжелее всего было ложиться с ней в одну постель по вечерам. Но это все еще была его жена, что бы с ней ни происходило, и спать вместе приходилось, хотя Рейвин больше не испытывал ни малейшего желания притрагиваться к ней, как к жене, и тем более зачинать нового ребенка, как советовал лорд Хэнред.

Что бы он посоветовал, узнав правду? Рейвин ни минуты не сомневался — он помнил детскую сказку о кузнеце и подменной жене, которую тот разоблачил и сжег в доменной печи. Все сказки на Севере чему-то да учат и не из порожнего ведра да талого снега взялись… Та, про кузнеца, была со счастливым концом — кузнец на следующий же год женился снова и новая жена нарожала ему детей. «Спроси ее имя и если не назовет — сожги» — вот что посоветовал бы старик Хэнред, да и любой другой здравомыслящий человек, вздумай Рейвин кому-то довериться. «Спроси ее имя и если не назовет — сожги» — тот самый случай, когда самое простое решение еще и самое верное… Но Рейвин знал, что никогда не отважится спросить.

А между тем старик далеко не глуп, да и темных силах Севера знает поболее многих и понаблюдав за Лейлис подольше, вполне мог бы если не обо всем, но о многом догадаться. И потому Рейвин был рад, когда старик через несколько дней после пира засобирался в путь. У него были какие-то, без сомнения, важные дела в землях Фарлонгов и Незергардов — видимо, очередное сватовство. Шесть внучек лорда Хэнреда, пять из которых уже достигли брачного возраста, все еще были не замужем.

— Почему бы моему брату не поехать в этот раз с вами? — предложил Рейвин. — Ему пора бы знакомиться с нашими соседями. Только поезжайте не через лес, а через наши земли у Крестовицы. Я дам вам сани и сопровождение. Путь, конечно, неблизкий…

— Таким путем как раз к лету вернемся, — буркнул лорд Айбер.

— … зато безопасный, — спокойно закончил мысль Эстергар. — Помогите мне, лорд Айбер. Позаботьтесь о моем брате и наследнике. Покажите ему земли, которые ему однажды, возможно, суждено унаследовать, и познакомьте с лордами, с которыми он вскоре должен будет говорить от моего имени.

Старик прослезился от столь проникновенной просьбы. Он вообще был щедр и на смех, и на слезы в кругу близких ему людей. Встав, он поклонился своему лорду. Теперь Рейвин был уверен, что его просьба будет исполнена и Крианс будет в безопасности вне замка.

Сборы, по обыкновению шумные и суетные — ведь собирался лорд Айбер Хэнред — заняли какое-то время. К счастью, Лейлис во всем этом не участвовала, ведь в путь отправлялись мужчины. А потом и эта живая суета закончилась и Рейвин остался один в своем огромном замке, хоть и в окружении челяди. Наедине с женой.

* * *

Кем бы ни был Ремгар, чье имя леди Эстергар выдохнула в порыве страсти, она все еще считала себя замужем за Рейвином, лордом Эстергаром. За все неполные два года их брака Лейлис реже напоминала всем вокруг, в первую очередь самому Рейвину, что она — жена хозяина, чем в последние дни и недели. Эти постоянно требуемые ею подтверждения статуса, вкупе с неизменно чопорными обращениями, не иначе как «мой дорогой супруг» и «любимый муж», совершенно диким образом соединялись с кокетством и ужимками. Однажды Рейвин застал жену за переодеванием ко сну — не нарочно, он предпочитал пересидеть в малом зале время, когда жена совершала свой туалет. Она вскрикнула, увидев его, но притворно, наиграно, как деревенская вертихвостка, к которой пристают парни на реке в летний день.

— Разбойник! Ты пришел похитить мою честь? — и расхохоталась.

В такие минуты Рейвин ничего ей не отвечал и ни о чем не спрашивал.

«Ремгар, прекрати».

«Нас увидят, Ремгар».

Не было смысла искать человека по имени Ремгар в замке. И все-таки он был где-то здесь, все время рядом — Рейвин будто кожей чувствовал это, когда его любимая жена целовала его в щеку по утрам, когда прижималась к его плечу по ночам.

Телом это все еще была Лейлис — живая и теплая. Не один раз, когда она засыпала, Рейвин осторожно касался пальцами ее шеи, в том месте, где так знакомо трепетала под нежной кожей тонкая жилка. Живые люди чувствуют боль, тепло и холод, их сердце бьется, а по венам течет теплая кровь. А у тварей из леса кровь холодная, мертвая — хоть у поземника, хоть у упыря. Только у снежных лошадей кожа холодная, а кровь горячая — но на то они и полунечисть, потому и тянутся к людям, отзываются на ласку.