Убить нельзя научить. Пять книг - Сапфир Ясмина - Страница 24

– Ты сейчас о какой практике? – я смутно начала понимать – о чем речь, но решила окончательно убедиться в прискорбности своего положения. По словам Драгара, каждый преподаватель набирал собственную группу для тренировок управления стихией. Небольшое количество студентов, на свой вкус. Конечно же, он их и курировал – заботился, опекал, защищал от нападок сокурсников.

Мне было ужасно жаль девушку. Кажется, ее тут назначили официальным изгоем, козлом отпущения. Но напроситься ко мне в группу – не выход. И я взяла бы ее, из сострадания, из женской солидарности, из чувства справедливости, наконец. Но этим лишь оказала бы мрагулке медвежью услугу. Добиваться уважения сокурсников нужно не прячась за спиной у лектора, а, напротив, доказывая, что ничуть не хуже остальных.

– Тебя как зовут-то? – спросила я для начала.

– Слася, Слася Вольк, – с придыханием представилась девушка. Слезы в ее глазах высохли, а на скорбных губах мелькнула улыбка Чеширского кота. Так я, в принципе, и думала.

– Ладно, Слася Вольк. Ромашковый чай будешь? – предложила, отлично понимая, что моими идеями мрагулка проникнется далеко не сразу.

Студентка охотно кивнула.

Спустя несколько минут мы с мрагулкой с удовольствием потягивали свежезаваренный ромашковый чай, и беседовали уже без надрыва, почти спокойно.

– Вот что я скажу тебе, Слася Вольк. Вступление в мою группу проблему с однокурсниками не решит, – осторожно нащупала я почву под ногами, ожидая, что Слася начнет канючить и жалобить. Но вместо этого мрагулка положила голову на ладони и внимательно прислушалась. Уже неплохо.

– Наоборот, они обозлятся. Решат, что ты прикрываешься дружбой с преподом. Поверь, у меня есть опыт.

– Вы где-то еще работали? – заинтересованно приподняла брови Слася. Словно полагала, что я буквально вчера вылупилась из яйца посреди Академии и тут же заступила на должность.

– Где только не работала, – устало протянула я. – Но давай вернемся к тебе. Знаешь, что вызывает интерес к девушке, а потом и – уважение?

– Удар кулаком в глаз? – быстро предположила Слася.

М-да. Чего еще ожидать от студентов Академии, где проректором работает такой варвар, как Вархар?!

– Не-ет, – покачала я головой.

– В челюсть?

Я нервно хихикнула.

– Женская привлекательность и ухоженный вид, – прервала гадания Сласи, пока мы не дошли до столь любимых Вархаром вырванных глаз и печенок.

– Ну это мне не грозит, – грустно вздохнула она, обведя ладонью контур лица.

– Зря ты так, – возразила я, вновь ощущая то самое, непонятное воодушевление. Еще недавно меня колотило от ужаса и жалости к себе. Хотелось лишь одного – упасть на кровать и отключиться. Теперь же все как рукой сняло. Казалось, мне уже давно не хватало такого вот общения. Нет, просто женского общения. – Твои проблемы не так уж и серьезны. Поверь. Воспаления небольшие, не припухшие. Я тебе раскрою парочку секретов. И – уверена – совсем скоро ты удивишь сокурсников.

Слася перестала моргать и даже дышала, кажется, через раз.

– Пудра и тональный крем лишь ухудшают кожу. Лучше смешай раствор соли. Треть столовой ложки на литр воды. И делай теплые примочки – утром и вечером. Минут по тридцать-сорок. Следи, чтобы не щипало. И поверь – скоро ты увидишь разницу.

– Просто раствор соли? – поразилась Сласа, всплеснув длинными руками.

– Просто раствор соли, – кивнула я. – И не надо замывать лицо до дыр. Гигиена – это хорошо, она уничтожает бактерий. Но чрезмерная гигиена приводит к обратному результату. Ты смываешь с кожи жировую пленку. А именно она защищает от бактерий, которые провоцируют прыщи.

Брови Сласы совсем выползли на лоб. Будто бы я не элементарные вещи ей рассказывала, а открыла новую Галактику.

– Вы такая умная, – восхитилась девушка и с придыханием добавила: – И такая добрая. Не то, что другие преподы.

Я пожала плечами и грустно усмехнулась:

– Наверное, я просто давно ни с кем так не разговаривала. С тех пор… как пропала сестра…

Сердце екнуло, плечи потянуло к земле, грудь словно бетонной плитой придавило. Алиса… На глаза навернулись слезы.

И вот никогда бы не подумала, что мрагулка проявит такое участие и понимание.

Слася неуверенно протянула руку и осторожно погладила меня по плечу.

– Мне очень жаль, – произнесла настолько искренне, что поверхностная девочка-подросток в моем представлении стерлась навсегда. Я увидела девушку, способную сопереживать, а для ее возраста это уже немало.

– А что с ней случилось? – очень тихо и врадчиво поинтересовалась Слася. – Ой, – вдруг одернула сама себя. – Простите за любопытство. Да и, наверное, вы не захотите доверять первой встречной. Но давайте тогда я про своих сестер расскажу? А?

Не знаю, почему, но я кивнула. Возможно, на чистом автомате. Но не пожалела об этом ни секунды.

Слезы все еще застилали глаза, щипали веки, и я промакнула их пальцами.

– Ну не надо так! – Слася вскочила, налила мне чаю и снова осторожно, едва касаясь, погладила по плечу. – В общем, – она понизила голос. – Я никому не рассказывала… Ну… не верю я нашим… кхм… дуракам… Обе мои старшие сестры учились в Академии Внушения и Наваждения. Это на соседнем перекрестье. Ну, они другие… Для сражений слишком неженки. Зато получили дар ковыряться в чужих мозгах … И зачем-то захотелось им экстрима. – Слася укоризненно покачала головой и тяжко вздохнула. – Отправились в мир крипсов на местном автобусе. Ну, знаете. Просто так, пешком в соседние миры не пройдешь. Там какая-то преграда – для живых тел. А живое в неживом проезжает спокойно. Такая вот странная физика, – Слася пожала плечами. – Хотя Ньютон бы, наверное, подумал, что попал в неньютоновскую Вселенную.

Я с удивлением внимала мрагулке. Было так приятно встретить здесь существо, знающее Ньютона и хотя бы некоторые законы физики! Слася оказалась намного умнее, интересней и глубже, чем подумалось с первого взгляда.

– В общем… Сестер захватили крипсы и заставили… выносить их детей.

Меня словно обухом по голове ударили. Втянув шею в плечи, я слушала Сласю, проникаясь к ней все большим доверием и симпатией.

– Потом сбежали в наш мир. Но слетели с катушек, – продолжала между тем мрагулка. – Оказывается, крипсы пичкают суррогатных матерей какой-то особенной энергией. Типа чтобы смогли выносить. Некоторые умирают после родов. А вот некоторые сходят с ума… И вот теперь… теперь мы все ждем войны с крипсами. – Кулаки Сласи сжались, губы вытянулись в жесткую полоску. – Если удастся пленить того самого… Я по описанию его знаю… Возможно, наши медики вернут сестрам здравый рассудок.

Слова мрагулки придали мне душевных сил, вернули надежду. Значит, у Алисы действительно есть шанс? Я боялась признаться самой себе, что никогда по-настоящему не верила обещаниям Езенграса. Что пошла работать сюда просто, чтобы отвлечься. И, должна признать, нигде еще меня так не отвлекали, как в этой Академии, где здоровье и жизнь ежеминутно подвергались опасности.

– Не понимаю. Каким образом поможет пленение виновника? – все же усомнилась я. Поверить было страшно до чертиков. Да и картинка в голове пока никак не складывалась.

Слася перегнулась через стол и заговорщически сообщила:

– Я всего не знаю. Они не рассказывают. Вроде как тайна пока. Но вроде как здешние медики считают, что с помощью той самой энергии, которая свела женщин с ума, можно вернуть им разум.

– А-а-а, – протянула я, потому что ничего другого на ум не шло.

Но тут Слася сказала такое, от чего мой язык и вовсе онемел.

– У того самого крипса было родимое пятно – во всю голову. В виде бабочки. И еще… на правой руке у него была татуировка с русской фразой: «Не забуду мать суррогатную». Ну, с фразой на русском языке вашего мира.

Сердце заколотилось где-то в горле, вязкий воздух застревал в легких, до боли распирал грудь.

Точно так же описывала Алиса и своего мучителя! Она даже на этикетках зеленого горошка пририсовывала великану родимое пятно и писала возле правой руки эти самые слова!