Во власти Дубовой короны - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 24

Бывают же такие люди – любят свою Родину! И чихать им, где выгоднее, а где популярнее. Они ее просто любят, не произнося громких слов.

– Вот. И под присмотром, и нам какая-то реклама, наверное…

– Что той рекламы с одного человека? Ладно, пойду схожу к директору, если он не слишком занят… сколько она тут пробудет?

– Недели две, наверное…

– Пусть месяц. Разрешение на месяц посещать занятия для…

– Салеи Сантос.

– Ясно. Сиди, жди.

Конечно, допускать всяких разных студенток к директору никто и не собирался – еще не хватало. Секретарша сама вошла, изложила суть дела, потом вышла и кивнула.

– Сейчас приказ напечатаю, жди.

Ждать пришлось недолго. Директор медколледжа, как отлично было известно даже стульям в аудиториях, был падок на бесплатную рекламу.

Ну, походит еще одна девчонка на занятия, что такого? В институте вообще можно ходить, не спрашивая разрешения. Сказать, что с параллельного потока, – и все.

Тут так не получится, конечно.

Если институт – это монархия, то медколледж – тирания и автократия. И диктатура в том числе.

Увы…

Медикам приходится учить, учить и учить. А преподавательскому составу безжалостно развеивать их заблуждения о том, что знания сами в уши заползают.

Они не муравьи. Не заползут.

Работать надо. Цена ошибки филолога? Ошибка в слове. А врача?

Человеческая жизнь, увы… и ее не вернешь. Никогда.

С этой бумагой Таня отправилась к руководителю группы, объяснила ситуацию и там.

Сергей Юрьевич, симпатичный мужчина лет сорока, темноволосый и кареглазый, постоянно в джинсах и свитерах, закатанных по локоть, понимающе кивнул:

– Хорошо. Пусть твоя Лея посещает занятия. Свободные места в аудиториях есть, посидишь вместе с ней, ладно?

Таня тоже кивнула.

– С преподавателями я поговорю. С кем не успею – сама скажешь.

– Хорошо. Спасибо.

– Не за что.

Выйдя от руководителя, Таня тяжело вздохнула.

Полдела сделано. Осталось разобраться с однокурсниками. И это будет посложнее просьб к директору.

А еще… в глаз, что ли, попало что-то?

Только отвлечешься – и люди как сквозь дымку видятся. Полупрозрачную такую, у кого ярче, у кого темнее, разных цветов, с разводами, пятнами…

К окулисту, может, сходить? Ладно, это успеется. Жить не мешает – и ладно.

Людмила Владимировна жизнь прожила долгую и интересную. И отлично видела, что Салею что-то грызет.

Как тут не спросить?

– Лея? Я вижу, что тебе плохо…

Салея, которая ковыряла яичницу, скармливая большую ее часть кошкам, даже слегка дернулась. Под стол упал большой кусок – и был проглочен Гномом, изнывавшим от несправедливости. Вдогонку он тут же получил по ушам от Люськи, но не обиделся. Вот от Муськи – да. Там тяжко. А Люська – кнопка, не кошка. Мелочь бегает…

– Плохо?

– Тебя что-то гнетет. Физически ты в порядке. А вот психически – нет.

Спорить с этим было сложно. Салея коснулась Дубовой короны. Подумала пару секунд – и решилась.

– Людмила Владимировна, от кого произошли люди?

– Неизвестно. У верующих одна теория, у дарвинистов – другая. Какая верна? Не знаю…

– Мы произошли от Перводрева. Все даэрте – дети Дараэ.

– Но разве Дараэ…

– И планета. И Лес. И Перводрево, как его основа. История говорит, что Перводреву однажды потребовались защитники – и оно породило первых короля и королеву. И поскольку дерево породило жизнь, поскольку мать порождает новую жизнь, то королева и стала главной.

– И так бывает, – заметила Людмила Владимировна. Матриархат никто не отменял, это в Европе его нет. Даже если там какая женщина и добирается до власти, она либо наполовину мужик, либо наполовину дура. А иногда это сочетаемые половинки.

– Нас породило Дерево. В память о нем – наша внешность. Волосы, глаза, уши… сами видите.

Людмила Владимировна видела. И подозревала, что исходное дерево было дубом.

– А у королевы – Дубовая корона.

Точно, дуб. Хорошее дерево, недаром именно по нему ходил ученый кот у Пушкина.

– Хорошо.

– Не совсем. Мы растем, словно деревья, созреваем в свое время. А если раньше времени созреет королева, будет беда. Потому что на мне судьба всего моего народа. Я отвечаю за даэрте, это мое право и моя кровь. И моя смерть тоже. В каких-то случаях я могу заставить Дубовую корону созреть раньше.

– В каких?

– Стихийные бедствия. Враги. Риск уничтожения всего народа… есть варианты.

– Угу. Врагу не пожелаешь. Сейчас у тебя такой случай, я поняла.

– Да. Если бы я этого не сделала, умерла бы без пользы. А теперь я умру с пользой.

– Умрешь?

– Именно. Когда Корона созреет, я… я начну перерождаться в дерево. Получеловек-полудерево, полуразумна-полубезумна… и невероятно сильна.

– И? – Людмила Владимировна догадывалась, что ничего хорошего не услышит.

Пришли на руки к Салее и замурчали кошки, утешая и поддерживая. Тяжело вздохнул рядом со стулом Гном.

– Мне будет все равно. Свой, чужой… несколько раз так погибали сотни и тысячи даэрте. Поэтому… умереть для меня – лучший выход. Умереть, отдав все для дела.

– Как… как это будет выглядеть?

– Сначала будет активна Дубовая корона. Она сформируется.

Людмила Владимировна посмотрела на деревянный обруч.

– Я бы сказала, что он выглядит нормально.

– Сейчас он соединен со мной. Видите? – Салея взяла руку женщины, провела по обручу.

Действительно.

Плоть переходила в дерево, обруч врастал в кожу, словно так изначально и было. Да, так и было…

– Потом Корона будет разрастаться. Корона, шлем, волосы превратятся в ветви… это все описано, но до этой стадии доводить уже не стоит. Когда Корона начнет расти, я стану терять разум. И убивать.

– Всех подряд?

– Сначала врагов. Потом всех подряд.

– Это можно как-то… убрать? Снять ее? Хирургически?

– Нельзя. Это… как у вас говорят… маркер? Индикатор?

– Показатель.

– Да. Ее можно срезать с меня, это адски больно, но один раз все же так поступили. Королева это пережила. Корона тоже. Но потом развитие даже ускорилось.

– Плохо.

– Очень плохо для меня. И хорошо для моего народа. Я смогу им помочь и умру.

– Так спокойно… ох, детка…

Людмила Владимировна обняла девушку, притянула к себе покрепче, погладила по волосам. Салея замерла на минуту, впитывая тепло, которого так долго была лишена. Потом попробовала отстраниться, но ее не отпустили.

– Неужели нет никакого выхода?

– Нет.

– Но может, здесь у нас что-то получится? Все же это другой мир?

Салея не стала отстраняться. Но…

– Не получится. Были попытки. Люд… бабушка Мила, пожалуйста, не надо искать пути спасения. Сделайте мою гибель не напрасной.

Салея не видела, как Людмила Владимировна плачет. А вот капельки слез на своей макушке ощущала вполне явственно.

И так бывает. И в другом мире можно найти свою семью. Жаль, что так ненадолго. Но – Салея справится. У нее нет другого выбора.

Таня оглядела себя в зеркале. Ну, тут все в порядке.

Джинсы, свитер, ботинки.

И Салея рядом с ней.

М-да.

Поскольку замаскировать ее отличие от человека не получится, Таня и бабушка Мила совместно решили его, наоборот, подчеркнуть.

Зеленые волосы перехватили кое-где резиночками, кое-где заплели косички, сделав это так, чтобы прикрыть уши. Обруч Короны на голове девушки тоже казался экзотическим украшением. Но на всякий случай комплект дополнили деревянными бусами и браслетами из цветного пластика.

Платье и так подходило.

Стиль бохо универсален. Балахон – он и есть балахон и преотлично смотрится и как деловое платье, и как одежда хиппи. В качестве аксессуара подобрали сумку-авоську, только внутрь вложили холщовый мешочек – и нормально. Всем же известно, они в своих Европах немного… того. Вон во Франции лягушек едят и нахваливают. В Чехии и Словакии в пасхальный понедельник мужчинам разрешается бить женщин хлыстом. В Японии спят на работе. Может, и в Португалии тоже есть свои заморочки? Кто ж их знает?