Ты снова станешь моей (СИ) - Стужева Инна - Страница 46

– Но будешь послушной, и сын останется при тебе.

Снова не отвечает, но я и не жду. Мы оба знаем, что я могу с легкостью добиться лишения ее родительских прав, но могу этого не делать. Все зависит от того, насколько правильным будет ее поведение.

Малыш, кстати, на удивление спокойно вел себя в машине. Сказать проще, он всю дорогу, пока мы ехали до клиники, тихо и мирно проспал. А сейчас лежит в переносной люльке, которую я держу в руках и таращит на меня круглые от удивления глазенки.

- Все, заполнила, - говорит Ви, отодвигая от себя бумаги.

Я достаю карту и оплачиваю услуги, после чего нас просят минуту подождать, а потом любезно приглашают пройти в кабинет.

…

- Результат будет известен завтра к вечеру или послезавтра, - говорю я Ви, вглядываясь в нее через зеркальце заднего вида.

Мы возвращаемся домой. Я за рулем, она, как всегда, на заднем и кормит малыша грудью.

На мои слова усмехается, поджимает губы и, не прерывая кормления, отворачивается к окну.

Я наблюдаю за тем, как малыш, зажмурившись, активно поглощает молоко, слегка при этом причмокивая.

В салоне жарко, а потому Ви стянула с него чепчик. Я рассматриваю светлый пушок, покрывающий его крошечную голову.

Мне предложили доплатить и узнать результат уже через час, но я…почему-то отказался и заверил, что стандартный срок в один-два дня меня более, чем устроит.

И дело тут, конечно, не в деньгах.

Хер знает, в чем.

Когда добился своего, вдруг понял, что мне…по большому счету...не так уж и важно увидеть этот гребаный результат.

Черт.

Вроде и важно, но…ладно, сказать честно, мне просто тупо сейчас не по себе.

Не потому, что, если ребенок не мой, я не смогу ее удержать. Все равно смогу, ведь данные можно и подделать. Да мало ли способов...

Просто... Если он действительно мой…

А я, козлина, задвинул ей про аборт. В то время, как он реально мой? Ее и мой? Что, если бы она меня тогда послушалась?

И как, блядь, наконец, она себя чувствовала все эти месяцы, пока я бухал и отрывался по бабам, доказывая себе, что все прошло и ни одна девка на свете не стоит моих волнений, потому что все они... Рожала еще потом…

- Демьян, ты не мог бы смотреть исключительно на дорогу? – не выдерживает, наконец, Ви, и отстраняет задремавшего малыша от груди.

На мгновение перед глазами мелькает ее напряженный, чуть влажный от остатков молока коричневый сосок, но тут же скрывается от моего взгляда под одеждой.

- Я не хочу, чтобы мы случайно попали в аварию. С ребенком едем.

- Не волнуйся, у меня все под контролем, - отвечаю я, уверенный почему-то, что против лично моей гибели она бы совсем не возражала.

И так, блядь, скручивает от этого предположения. Сам от себя не ожидал.

- Готовься сосать, - говорю я и назло слегка прибавляю скорость, потому что итак тащился медленнее, чем черепаха.

- Стоять перед тобой на коленях и сосать. Вот все, до чего может додуматься твой…мозг, - с легкой заминкой после слова «твой», произносит Заноза.

Походу хотела добавить что-нибудь острое, но в последний момент благоразумие или страх за ребенка пересилили.

Но мне все же хочется услышать ее полную версию.

- Мой…какой? – выгибаю брови. - Договаривай уже, раз начала.

Молчит.

- Тупой? – предлагаю варианты, - Недалекий? Ну, смелее. С каких пор ты церемонишься в выражениях?

- Больной и извращенный, - зло выпаливает Ви, чем вызывает у меня приступ невеселого смеха.

…

- Да, именно так хотел мой извращенный больной мозг, детка, - бормочу я часом позже, когда она стоит передо мной на коленях и старательно отсасывает мне.

Может и не старательно, ведь я сам насаживаю ее рот на свой стояк, обхватив ее голову ладонями и двигая ею в подходящем для меня ритме.

Ее глаза закрыты, но рот широко распахнут, и я без стеснения ебу ее в него.

Мне по кайфу было ломать ее и наблюдать, как она, сцепив зубы, опускается передо мной прямо на деревянные панели, и мне кайфово сейчас, но отчего-то я не спешу кончать. Хочу, чтобы удовольствие стало еще ярче.

Я ссаживаю ее рот с члена и рывком дергаю ее податливое тело наверх. Ставлю ее на ноги и стискиваю в кольце своих рук.

Ви слабо охает и распахивает глаза.

- В следующий раз напою тебя, чтобы не халтурила и лучше сосала, - говорю я, залипая на ее губах.

- Мне нельзя алкоголь, Демьян. А сосать, ну…знаешь, когда без удовольствия…

- Целуй меня, - требую я, перебивая, и сам приближаю губы к ее губам.

- По приказу? Тебе снова не понравится, и ты…

Да, блядь.

Не удерживаюсь и сам врываюсь в ее рот языком. И не скажу, что очень церемонюсь с ней, скорее яростно и неистово беру и подчиняю. После моего поцелуя губы Ви слегка припухают и горят, на нижней отчетливо виднеется капелька крови, потому что я слишком сильно ее прикусил. Тут же слизываю эту каплю, а потом…

Мне, блядь, все равно мало, хочется чего-то такого…

Я притискиваю ее к стене, целую в шею и начинаю медленный спуск по ней, пока не дохожу до бедер и не утыкаюсь носом в ее промежность.

- Демьян, прекрати, - ахает Ви.

Запускает свои нежные пальчики мне в волосы и сильно дергает, пытаясь поднять меня наверх.

Это ее первые живые эмоции за последние полчаса, и именно то, чего мне от нее так мучительно недоставало.

Впечатываюсь между ее ножек сильнее и чувствую, как затрудняется, а потом учащается от этого ее дыхание.

Поднимаю на нее лицо и убедившись, что она взволнованно смотрит на меня, начинаю расстегивать и стягивать с нее джинсы.

- Блядь, надо тебе приказать, чтобы по дому ходила исключительно в юбках или платьях.

- Демьян, остановись.

Но я уже стянул ее шмотки к щиколоткам и теперь веду носом по ее зажатой бедрами киске.

- Демьян!

Целовать так, конечно, не вариант, а потому я поднимаюсь, обхватываю Занозу за талию, приподнимаю над полом, проношу несколько метров, а потом заваливаю ее на диван.

Ее ноги все еще скованны джинсами и трусиками, болтающимися в районе щиколоток, но мне так даже нравится.

Главное, что нужное освобождено.

Свожу ее колени вместе еще плотнее и закидываю ее ножки повыше. Поддерживаю рукой, чтобы никуда не делись и провожу пальцами по ее ставшей полностью открытой для меня промежности.

Заноза охает, а я, недолго думая, припадаю к ее розовым и нереально возбуждающим складочкам губами.

Целую. Под ее прерывистые выдохи, веду языком сверху вниз и обратно. И снова впиваюсь губами и снова прохожусь, только теперь неторопливыми ласкающими поцелуями.

Колени Ви подрагивают, но я крепко держу их, вместе с бедрами, сжатыми. Сам же продолжаю наслаждаться отрытым для моего обзора полным видом на нее и ее реакцией на мои касания.

- Демьян, ты...ты..., - бормочет сладкая Ви, и я с удовольствием ввожу в ее влагалище пальцы.

Она вскрикивает, а я начинаю медленно трахать ее рукой, наблюдая за тем, как пальцы, хочет она того, или нет, покрываются смазкой ее возбуждения.

Я и сам возбужден сейчас до предела.

Нравится засаживать в нее, нравится трогать, нравится смотреть и возбуждать.

- По кайфу тебя ласкать, - говорю я. - Лучшая киска из тех, что я видел.

Я как-то признался ей, что она стала первой, кого мне действительно захотелось целовать именно сюда. До этого брезговал и если и трогал, то старался всегда без языка. И потом тоже. Едва прикидывал, что может..., как мысли вызывали скорее тошноту, чем удовольствие.

Но с ней...

Не хочется думать о том, что кто-то другой мог все это видеть и трогать.

Продолжая трахать ее пальцами, осторожно раздвигаю языком ее губки и припадаю к сладкой горошине клитора.

Сейчас она кончит у меня пару раз, а потом я жестко оттрахаю ее в этой же позе в полное свое удовольствие.

Я потратил последнюю жизнь

Ты поумнела и стала как сталь