Тэсса на краю земли (СИ) - Алатова Тата - Страница 6

— Фанни! — Камила все же повернула ручку замка и заглянула в кладовку. — О, ты здесь.

Как будто были другие варианты, мрачно подумала Фанни, с трудом выбираясь из кресла.

На высоченных каблуках она чувствовала себя несколько неустойчиво — от слабости мир покачивался.

Она протиснулась мимо Камилы — несмотря на жару, та была при полном макияже и с тщательно уложенной прической. Камила всегда выглядела так, будто собиралась на вечеринку.

В управлении никого не было, обычное дело. Тэсса не относилась к тем людям, кто день-деньской сидел за столом.

— Фанни, милая, — Камила следовала за ней по пятам, — этим утром в Нью-Ньюлине чувствовалось некоторое напряжение, и я сразу за тебя забеспокоилась. У тебя все хорошо, дорогая?

— Мне бы не помешал лимон, — наливая себе воды, ответила Фанни, — ты слишком сладкая.

— Но что тебя так взволновало, Фанни?

Камилу было нелегко сбить со следа.

Что ее взволновало?

Фанни вспомнила страшные глаза Фрэнка Райта, которые пронзали насквозь. Глядя в них, ты просто говорила все, что думаешь, не оставляя ничего за душой, — она, например, мигом выболтала о том, что живет в пансионате незаконно.

Страшные глаза на лице разбойника и убийцы.

— Один постоялец, — сказала Фанни, вдруг ощутив несвойственное ей злорадство, — тебе, Камила, было бы интересно с ним познакомиться.

Сидя на берегу, Фрэнк смотрел на Тэссу Тарлтон, которая купалась в море — прямо в майке. Очевидно, она не утруждала себя переодеванием в купальник.

Тэсса Тарлтон! Великий инквизитор, наславшая безумие на Лондон.

Фрэнк помнил ее: однажды она кого-то допрашивала в бристольской тюрьме, и, несмотря на толстые стены, тошно было и заключенным, и охранникам. Кто-то блевал, кто-то стонал, кто-то матерился.

Только Фрэнку было нормально. Он вообще не сразу понял, что происходит, пока Бен-красотка, который всегда был в курсе всего, потому что спал с кем-то из тюремной администрации, не просветил его.

До этого с инквизиторами Фрэнк никогда не сталкивался, не того он был поля ягода, и в тот день почувствовал себя исключительным. Всех ломало, а его — нет.

И вот сейчас он узнал, что эта связь обоюдная: как на Фрэнка не действовала сила Тэссы Тарлтон, так на нее не действовал его чертов взгляд, от которого было столько проблем.

А уж он-то старался смотреть на нее и злобно, и угрожающе.

Тэссе Тарлтон было все равно.

Сколько раз Фрэнка били и даже пытались совсем прихлопнуть из-за этого проклятия — и не сосчитать.

Ухмыльнувшись, он подумал, что все еще жив и это, несомненно, победа.

У него нет ни планов, ни денег, ни близких, зато есть свобода.

Развалившись на пляже, он закрыл глаза, наслаждаясь запахом моря, солнцем и ветром.

После вонючего заключения и переполненных камер это место было раем.

Хорфилд считалась одной из худших тюрем Британии, и семь лет там казались бесконечной пыткой. Как Фрэнк ни старался никому не смотреть в глаза, но драки вспыхивали то и дело, и больничный карцер был для него как дом родной.

Капли воды попали на лицо, и Фрэнк лениво приоткрыл один глаз.

Сначала он увидел голые загорелые ноги — Тэсса Тарлтон была тощей малявкой, что мало вязалось с тем образом, который он себе представлял под рвоту однокамерников. Потом он увидел розовые трусы в серый горошек, прилипшую к впалому животу майку, руки, которые прыгали над его головой, и мокрые волосы.

— Что, — спросила Тэсса Тарлтон серьезно, — могло напугать куриц до смерти?

— Чтобы бояться, — ответил Фрэнк, — надо иметь мозги. У куриц их нет.

— Вот именно, — Тэсса плюхнулась на камень рядом с ним. — Черт, одиннадцать дохлых куриц — и ни одной идеи. Я обыскала оба дома, и Бренды, и Джона, их сараи, подвалы, чердаки. Ни-че-го.

— Ты не привлечешь меня к своему расследованию, — лениво сообщил Фрэнк, — я не буду бродить по этой деревне и заглядывать всем в глаза в поисках коварного убийцы куриц.

— Кто знает. Может, оно на курицах только тренируется.

— Это профессиональная деформация, — диагностировал Фрэнк, — тебе повсюду мерещится глобальное зло.

— Это потому, что глобальное зло повсюду. И теперь оно движется прямо к нам.

Фрэнк сел и обернулся.

К ним направлялась дамочка лет тридцати пяти, довольно симпатичная, хотя после освобождения Фрэнку все женщины казались сексуальными. Аккуратная прическа, макияж, милое голубое платье с белым воротничком. У нее были гладкие черные волосы, прямой нос и волевой подбородок.

Ничего зловещего на первый взгляд в ней не было.

— Привет, — издалека закричала она, широко улыбаясь. — Наконец-то я вас нашла!

Тэсса Тарлтон сардонически усмехнулась.

— Я Камила Фрост, — дамочка подошла ближе и протянула руку, — главный редактор издания «Расследований Нью-Ньюлина». Приятно познакомиться, Фрэнк, наша милая Фанни нас заочно познакомила, — тут она наклонилась ниже, чтобы заглянуть в его глаза, и ее улыбка исчезла, — чертова сука Фанни, чтобы она онемела во веки веков. Это Тэсса виновата, что она тут осталась. Фанни приехала на ржавой машине, месяц жила в пляжном домике и сдохла бы с голоду, если бы этот святоша, Кевин Бенгли, не таскал ей еду из своего магазина. О, наш добряк Кевин, в каждой бочке затычка. А Тэсса разрешила Фанни жить в пансионате и дала ей работу, вместо того чтобы прогнать отсюда взашей. Постойте-ка, разве инквизиторы не должны бороться со всякой нечистью? Как по мне, Фанни самая настоящая нечисть и есть.

Ее монолог прервал заливистый смех, и Фрэнк перевел взгляд на Тэссу, у которой даже слезы из глаз хлынули. Она вся сотрясалась от хохота, мокрые волосы-сосульки мелко дрожали, грудь ходила ходуном.

Камила отпрянула назад.

— Что за… — выдохнула она в ужасе.

Фрэнк больше на нее не смотрел, сосредоточившись на мелких морщинках вокруг глаз Тэссы.

Если она пятнадцать лет была инквизитором, то сколько ей сейчас?

— Браво, Камила, — простонала Тэсса, — прекрасная речь.

— Это какой-то гипноз? — слабым голосом спросила Камила. — Вы меня заворожили?

— Таков уж наш Фрэнк Райт, — утирая слезы, простонала Тэсса, — его взгляд почище детектора лжи будет. Стоит ему посмотреть на кого-нибудь — и вуаля! Тот становится самым честным человеком на свете.

— Бред, — холодно возразила Камила, взяв себя в руки. Однако она торопливо нацепила на нос темные очки и отвернулась. — Ничего подобного о Фанни я не думаю.

— Мы никому не скажем, Камила, — заверила ее Тэсса, — однако будет хорошо, если ты предупредишь об особенностях Фрэнка в завтрашней газете.

— Разве Фрэнк не уедет от нас уже завтра? — голос Камилы окончательно заледенел. — Кажется, он приехал кого-то навестить и все?

— Я приехал увидеть брата, — хмуро согласился Фрэнк, переводя взгляд на море. Ему была неприятна эта сцена. Люди вообще почти всегда становятся неприятными, когда начинают говорить, что думают.

— Что ж. Не могу сказать, что было приятно познакомиться. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся, — и Камила торопливо развернулась и пошла прочь. Тэсса глядела, как та карабкается вверх по узкой тропинке.

— Фанни специально не стала ее предупреждать, — заметила она задумчиво. — А Фанни добрейшей души человек. Это она за меня заступается, — добавила Тэсса доверительно. — «Расследования Нью-Ньюлина» то и дело критикуют меня как мэра и как шерифа. Странное это чувство, Фрэнк, когда тебя кто-то защищает.

— Без комментариев, — ответил он, снова укладываясь на горячий камень. — Меня никто и никогда не защищал.

— Кстати, — Тэсса подвинулась так, чтобы закрыть его от слепящего солнца. — Как насчет работы, Фрэнк? Нью-Ньюлину позарез нужен сантехник.

Все-таки она сунула нос в его досье, лениво подумал он.

И даже обрадовался этому — хорошо, когда не нужно про себя ничего объяснять.

Энергично взбивая венчиком тесто, Мэри Лу рассеянно слушала гневный рассказ Камилы — о человеке по имени Фрэнк, чей взгляд каждого выводит на чистую воду.