Ветер и крылья. Развязанные узлы - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 17

Джакомо больше верил Мие и ее чутью.

Сказала девушка, что ее брат жив? Ну, может, и правда жив. Подождем пока вычеркивать его из завещания. Это всегда успеется… Умереть Джакомо и вовсе даже не рассчитывал.

– Откуда у моего зятя такие деньги? – не выдержал Фредо.

Нотариус молча развел руками.

– Я не в курсе дела, ньор Лаццо.

Фредо только вздохнул.

Нотариуса он проводил честь по чести. И с родными разговаривал, и вида не показывал… и только оставшись наедине с супругой, решился дать волю чувствам.

– Ох, Мария…

Сгорбился, ссутулился и внезапно стал очень и очень старым. И жутко усталым.

– Все в порядке, Фредо. – Жена присела рядом, обняла мужа за плечи, прижалась покрепче. Это ведь важно иногда – просто быть рядом. Чтобы человек знал, что он не один…

– Не в порядке. Я ведь знал, что с Джакомо не все чисто. Знал… но закрывал на это глаза. Лишь бы меня оно не касалось.

– Я тоже знала, – созналась ему Мария. – Не удивляйся, родной, Феретти ведь на моих руках, считай, выросли. Я и Фьору знала, и малышей видела… я понимала, что со старшей девочкой что-то не так. Серьезно не так. Но Фьора… она умоляла меня в это не лезть. Я и не стала.

– Фьора что-то знала?

Мария потерла лицо руками.

– Сложно сказать. Фьора… ты ее не успел узнать. Она была именно такая, как и казалось. Легкая, беззаботная, избегающая малейших трудностей. На моей памяти она только один раз проявила твердость, даже жесткость. С Мией. Лично разговаривала с девочкой, уделяла ей больше времени, чем всем остальным детям, вместе взятым…

– Вот даже как.

– Да. И потом, когда Джакомо подружился с Мией, я не удивилась. И сама Мия… она знала, что делает, знала, на что идет…

– Она тебе что-то рассказывала?

– Нет. Просто сказала, что ради младших готова на все. И точно знаю, отдать нам Кати убедила Джакомо именно она.

– Даже так…

– Да, дорогой. Мия была под стать своему дяде. Жесткая, упрямая, очень сильная… внутренне сильная. Я никогда не поверю, что она утопилась, это глупости. Я вполне верю, что она отравила Джакомо и дана Бьяджи. Ты знаешь, какие слухи ходили о его женах?

– Знаю…

– Если скажешь, что это глупости, – стукну кувшином, – предупредила любящая жена. – Вот только посмей…

Фредо хмыкнул в ответ на это заявление.

– Не посмею. Все я понимаю…

– А раз понимаешь… Мия сделала все возможное, чтобы обезопасить и себя, и сестер, и нас всех. Я не знаю, когда она появится, но у меня она всегда найдет и защиту, и помощь. Это понятно?

– Более чем, дорогая супруга.

Мария кивнула и поднялась с дивана.

– Джакомо играл с огнем. Он считал, что может укротить пламя, – и сгорел. Я так не считаю. Я уверена, что Мия жива, что она здорова, что с ней все будет хорошо. А остальное… пусть будет так, как будет.

– И что ты собираешься делать?

– То, что положено. Воспитывать малышку Кати, вести дом, готовить Серену к роли супруги, ну и Джулию заодно, и подходящего жениха ей приглядывать… ждать Мию и Лоренцо. Я верю, что они вернутся рано или поздно.

– Не было бы слишком поздно.

– Не будет, – уверенно предрекла Мария. – Пойдем спать, супруг и повелитель. Я устала.

Фредо послушно поднялся с дивана, обнял жену за плечи.

– Я правильно на тебе женился.

– Конечно, правильно. Или есть сомнения?

– Никаких, – рассмеялся Фредо, чувствуя, как с его плеч падает тяжелый груз безысходности. Может быть, в его жизни не все так хорошо и падре его исповедь не одобрит. Но вот что все правильно…

Все очень и очень правильно. А остальное – переживем.

В данный момент Мия не думала ни о дяде, ни о родственниках. Она стучалась в двери монастыря Святой Франчески.

Правда, уже в женском виде.

Было у нее подозрение, что мужчину сюда на ночлег не пустят. А ей-то не только на ночлег, ей бы еще и задержаться… так что…

Стучим.

И снова стучим…

Долго ждать не пришлось, к воротам вышла послушница.

– Здравствуйте…

– Добрый вечер. Не позволите ли переночевать в монастыре? Могу или заплатить, или отработать ночлег, – дружелюбно улыбалась Мия.

– Этот вопрос надо решать не со мной. Матушка настоятельница…

Мия вежливо подняла брови.

– Я могу с ней поговорить?

– Я не знаю… давайте я провожу вас к сестре Бьянке, а уж потом…

Мия кивнула и зашагала за послушницей. По дороге она расспрашивала девушку – чего зря время терять?

Кто такая сестра Бьянка?

Правая рука матушки настоятельницы. Та часто болеет, а монастырем руководить надо. Вот сестра Бьянка и занимается…

Как зовут матушку настоятельницу?

Мать Норма. Она уже давно болеет, ей лет семьдесят…

Библиотека?

Да, в монастыре есть и библиотека, там работает матушка Паола. Она одна из немногих грамотных монахинь… очень умная… ей около пятидесяти лет.

Мия расспрашивала бы и дальше, но дорога закончилась рядом с кругленькой монахиней, которая командовала в трапезной.

– Ровнее! Да что ж вы такие-то…

Мия хмыкнула про себя.

Если это – сестра Бьянка? Ох, что-то подсказывает Мие, что ей такой родни не надо. И даром не надо, и с доплатой не возьмет… Какая-то это уж очень родня… взгальная. Вздорная.

Монахини вроде как должны быть выше всех этих мирских забот, а эта вон как командует – генерал в рясе. Когда монахиня повернулась, Мия лишний раз уверилась в своей правоте.

Лицо у сестры Бьянки было такое, что девушка порадовалась своей предусмотрительности.

Мия, идя в монастырь, пригасила свою внешность. Изменила цвет волос с золотого на невнятно-темный, сделала себе курносый нос, усыпала лицо веснушками и родинками, добавила широкий, словно бы жабий, рот… Но не стала менять общие очертания, глаза и лоб – все равно при таком раскладе на них внимания уже не обращали.

И правильно.

Увидь такая, как эта Бьянка, настоящую Мию – из вредности б рогами уперлась. С места бы не сдвинули даже упряжкой…

Сама сестра была чуточку симпатичнее козы. Ну так, ненамного.

Коза все-таки грациозная, обаятельная, и цвет глаз у коз красивый, и характер есть… хотя тут тоже характера – лопатой не отгрести. А вот с обаянием сложно.

– Это кто такая? – в голосе сестры зазвучали такие козлячьи нотки, что Мия задавила желание пошарить по карманам.

А вдруг где морковка завалялась? Даже лицо у сестры Бьянки было вполне себе козлиным. Но шерсти и обаяния не хватало решительно.

– Мия Ферро, – представилась Мия. – Я иду к тетке, в Умбрайю. Если можно у вас передохнуть пару дней, я оплачу или отслужу. А то ногу сбила – сил нет…

– Ногу сбила?

Мия молча показала ногу, которую вытащила из деревянного башмака.

Да, пришлось пойти и на такие жертвы. И башмаки купить в ближайшей деревне… Изобразить язву было несложно. Мия вообще всю свою внешность меняла, что ей какая-то язвочка?

Ха! И снова – ха!

Монахиня сжалилась и кивнула.

– Не знаю уж, чем тут отработаешь, с такой-то ногой… если только сидя…

– Я могу заплатить. А чтобы не сидеть сложа руки – я грамотна, могу в библиотеке помочь, – спокойно отозвалась Мия. – Переписать что или еще как-то…

– Шесть сольди. Три дня. Келью отведем и будешь помогать в библиотеке, – отрезала сестра Бьянка.

Не то чтобы она стала лучше относиться к Мие, нет. Скорее, просто решила, что опасности гостья не представляет, пожалеть ее можно… ну и выгоду тоже получить – не лишнее.

Мия помялась, подумала – и вытащила из кармана сольди. Отсчитала шесть монет, протянула монахине.

– Возьмите, сестра.

Бьянка сунула монеты в карман рясы и чуточку смягчилась.

– Завтракать, обедать и ужинать вместе со всеми. Встаем с третьими петухами на молитву, потом завтрак, потом послушание. Где библиотека – тебе покажут.

– Да, сестра Бьянка.

Мия могла бы раскатать вредную бабу в блин. Потом закатать обратно, добавить начинку по вкусу и сожрать, но зачем? Вот просто – зачем?