Память льда - Эриксон Стивен - Страница 52

Жеребец под ним вдруг испуганно заржал и метнулся в сторону. На лагерь обрушился сильный порыв ветра, сорвав наиболее хлипкие шатры. Воздух наполнили тревожные голоса. Паран увидел в небе громадный силуэт, движущийся к лагерю тисте анди. То был черный дракон с серебристо-белой сверкающей гривой. У капитана свело живот от нестерпимой боли, но приступ, к счастью, оказался непродолжительным и вскоре миновал, оставив Парана дрожать на ветру.

Скворец вцепился в поводья, стараясь успокоить обезумевшего коня:

— Что это было?

«Почему он спрашивает? Неужели не видел дракона?.. Похоже что нет».

— К тисте анди пожаловал Аномандер Рейк.

В лагере сжигателей мостов поднялась суматоха.

— Рановато для подъема, но теперь все равно уже никто не заснет, — решил Паран. — Он сложил ладони рупором и крикнул: — Подъем! Всем сворачивать шатры!

Из ближайшей палатки высунулся заспанный Мураш.

— Сержант, ты слышал? Буди поваров.

— Слушаюсь, капитан. А с чего вдруг весь этот переполох?

— Да просто сильный ветер налетел. Ты же знаешь, как легко напугать спящих.

— Ясно, — недоверчиво протянул Мураш.

— Эй, капитан! — окликнул Скворец Парана.

Тот повернулся.

— Думаю, в ближайшие пару часов дел у тебя будет по горло. Я возвращаюсь к Воеводе. Хочешь, пришлю Серебряную Лису попрощаться с тобой?

Капитан немного подумал и покачал головой:

— Спасибо, не стоит.

«Для нас больше не существует расстояний. Серебряная Лиса словно бы поселилась у меня в мозгу. Я ощущаю ее присутствие, и это пытка, о которой я никому не хочу рассказывать».

— Счастливого вам пути, командор.

Скворец молча тронул поводья жеребца и поскакал к шатру Каладана Бруда.

Тисте анди молчаливым кольцом окружили место, куда должен был опуститься их повелитель.

Казалось, что вместе с драконом на землю вновь сошла ночная тьма. Его когти негромко царапнули каменистую почву равнины. Дракона сразу же окутала завеса теплого пряного воздуха. Очертания огромной фигуры начали расплываться. Еще через мгновение дракон исчез: теперь на его месте, между глубокими бороздами, которые оставили гигантские когти, уже возвышался Сын Тьмы. Глаза цвета темной бронзы придирчиво оглядывали соплеменников.

Мхиби стояла поодаль. Она видела, как шагнула вперед Корлат, чтобы поздороваться со своим господином. Аномандера Рейка женщина прежде видела дважды: первый раз вблизи (это было на равнине к югу от Чернопсового леса), а второй — издали, когда он говорил с Каладаном Брудом… Семя Луны низко висело над равниной Рхиви, заслоняя собой изрядный кусок неба. Рейк собирался тогда подняться на свою летающую крепость. Это было накануне осады Крепи армией Дуджека Однорукого. Рыцарь Тьмы только что заключил соглашение с городскими магами, обещая им свою поддержку. Рослый, суровый, с этим своим ужасным черным мечом. Как и сейчас, ветер играл длинной гривой его серебристых волос.

Легкий поворот головы — вот и все, чем Рейк удостоил подошедшую к нему Корлат. Справа от них выстроились Каладан Бруд, Каллор, Дуджек Однорукий и остальные.

Знакомое оцепенение, знакомая тревожная тяжесть, наполнившая воздух. Все как тогда, на равнине за Чернопсовым лесом, хотя тогда Мхиби была не одряхлевшей старухой, а крепкой, полной сил девушкой. Рхиви плохо разбиралась в иерархии и особенностях Взошедших. Их сонм представлялся ей чем-то вроде огромного гребня, где могущественные Каладан Бруд и Аномандер Рейк, столь непохожие друг на друга, занимали противоположные концы. Присутствие повелителя тисте анди подчиняло себе каждого, кто находился рядом. Оно заставляло сердце бешено колотиться. Загородиться от владыки Семени Луны (а уж тем более скрыться от него) было невозможно. От Рейка веяло древностью, уводящей в глубь тысячелетий, ужасающей жестокостью, мрачным величием и еще чем-то непонятным, что сковывало душу ледяным страхом. Сын Тьмы и сам представлялся Мхиби этаким ледяным вихрем, вечно клубящимся над мирами. Наверное, не ей одной стало зябко, — должно быть, все духи рхиви пробудились сейчас и застыли в немом отчаянии.

«Меч Рейка… это больше чем меч. Драгнипур служит орудием холодной справедливости, не знающей ни человеческих мерок, ни людских слабостей. Рейк — единственный, кого боится Каллор… Хотя, пожалуй, нет. Тот же самый страх я вижу в глазах Верховного Короля, когда он смотрит на мою дочь. Кто знает, вдруг между Сыном Тьмы и Серебряной Лисой существует давний союз и это пугает его больше всего?»

Эта мысль придала Мхиби сил, и она шагнула вперед.

— Аномандер Рейк! — зазвенел голос Каллора. — Я уповаю на твою прозорливость! Я уповаю на справедливость твоего меча! Пусть ничьи доводы не поколеблют твоего решения! Не позволяй никому смутить тебя сентиментальными чувствами, в том числе и Корлат, которая что-то настойчиво шепчет тебе на ухо!

Сын Тьмы, чуть приподняв одну бровь, неторопливо повернул к нему голову.

— А как ты думаешь, Каллор, что удерживает мой меч от желания пронзить твое черное сердце? — равнодушным тоном осведомился Рейк. — Только пресловутые сентиментальные чувства, причем не чьи-нибудь, а мои собственные.

К этому времени уже достаточно рассвело, чтобы все могли заметить, как побледнело узкое морщинистое лицо Каллора.

— Уверен, ты уже ощутил силу, исходящую от этой девчонки. Ядовитому цветку нельзя позволить раскрыть все свои лепестки.

— Силу, говоришь? Да, она в изобилии наполняет лагерь тисте анди, ее притягивает сюда, словно бы магнитом. Так что твои страхи не напрасны.

Взгляд Рейка упал на Мхиби, стоявшую в нескольких шагах.

Рхиви отчаянно хватала ртом воздух. У нее подгибались ноги.

— Ты — мать этой девочки? — спросил Сын Тьмы.

Мхиби кивнула.

— Силам природы неведома справедливость. Ты согласна?

— Да, владыка Семени Луны, — немеющими губами произнесла она.

— И потому выносить суждения приходится нам, способным думать и чувствовать. Мы вынуждены это делать, хотя порою сознаём себя несовершенными и недостойными судить.

— Неужели настало время решить участь моей дочери?

— Имей в виду, Рейк, что она будет просить тебя пощадить девчонку, — сказал Каллор, приблизившись к Мхиби. Его глаза сверкали неприкрытой злобой. — Для нее это чудовище дороже всего на свете. Разумеется, можно понять материнские чувства, но не идти же на поводу у рхиви…

— Стой на месте, Каллор, не то будет хуже, — сказал ему Сын Тьмы.

Бывший Верховный Король послушно остановился.

— Такое впечатление, будто вы ждали, когда я появлюсь здесь, дабы рассудить то, что не в состоянии рассудить сами, — с легкой усмешкой произнес Рейк.

— Впечатления зачастую обманчивы, — отозвался Каладан Бруд. Он стоял у входа в штабной шатер. Рядом с Воеводой Мхиби увидела свою дочь. — Ты, Рейк, волен принимать любые решения, но в моем лагере я не позволю вынимать Драгнипур из ножен.

Воцарилась гнетущая тишина. Мхиби вдруг показалось, что все пространство вокруг густо завалено «морантскими гостинцами». Еще немного — и прогремит взрыв, о последствиях которого бедная женщина боялась даже думать. Она взглянула на малазанцев. Лицо Дуджека Однорукого оставалось бесстрастным, но напряженная поза выдавала его тревогу. За спиной верховного кулака, закутавшись в широкий плащ так, что он скрывал руки, стоял знаменосец Артантос. Глаза молодого воина сверкали.

«Неужели он тоже наделен магической силой? — спросила себя Мхиби. — Или я ошибаюсь?»

Аномандер Рейк все с той же неспешностью повернулся к Бруду:

— Как вижу, черта уже проведена и мнения разделились. Твоя позиция мне ясна. А что скажет Корлат?

— Владыка, здесь я целиком на стороне Каладана Бруда.

— Ты остался в одиночестве, Каллор, — подытожил Рейк.

— Что ж, мне не привыкать. Я всегда был в одиночестве.

Выражение лица тисте анди стало еще более суровым.

— Я давно это знаю, Верховный Король.

Каллор молча кивнул.

Стук копыт заставил всех обернуться. К живому кольцу стремительно подъехал Скворец. Тисте анди расступились, пропустив его внутрь. Командор пустил коня шагом, а затем и вовсе остановился. Никто не знал, что именно успел услышать этот человек, однако времени даром он не терял. Спешившись, командор подошел к Серебряной Лисе и встал напротив девочки. Его клинок мягко выскользнул из ножен. Малазанец обвел глазами Рейка, Каллора и прочих, а затем вонзил острие меча в землю.