Память льда - Эриксон Стивен - Страница 48

— Уверяю тебя, дорогой Мурильо, это чистой воды совпадение, хотя по природе своей и весьма удивительное.

Из кареты выбрался широкоплечий лысеющий человек с грубоватым, потемневшим от гнева лицом. Он шагнул к Круппу с явным намерением схватить того за воротник. Коротышка попятился назад, однако не преминул широко раскинуть руки:

— Какие люди! Советник Колл, собственной персоной! Крупп приветствует тебя, давний друг и верный спутник, в окрестностях Крепи! А кто это приехал вместе с тобой? Да это же не кто иной, как советник Эстрайсиан Д’Арле! Ну что же, теперь, когда здесь собрались все истинно важные, наделенные полномочиями представители славного града Даруджистан…

— Ты только себя в этот список не включай, Крупп! — прорычал Колл, продолжая надвигаться на коротышку.

— Позволь сделать одно уточнение, дорогой Колл, — ответил коротышка, явно намереваясь в случае чего ретироваться в свою карету. — Крупп ничуть не погрешил против истины, назвав всех нас полномочными представителями Даруджистана. Но если вас с господином Д’Арле отправил сюда городской Совет, то скромный горожанин Крупп является посланцем досточтимого алхимика Барука.

Колл остановился, скрестил на груди свои мускулистые руки и недоверчиво переспросил:

— В самом деле? Алхимик отправил тебя сюда от своего имени? Что-то я про это не слышал.

— Вероятно, Барук решил, что сановникам городского Совета вряд ли интересны его частные дела. Более того, он и мне не говорил об этом напрямую. Но мы с высшим алхимиком настолько давние и близкие друзья, что зачастую слова просто не нужны.

— Хватит уже пустой болтовни, Крупп.

Явно недовольный вмешательством коротышки, Колл повернулся к Каладану Бруду и, поклонившись ему, сказал:

— Примите мои глубочайшие извинения, Воевода. Я — сановник Колл, а это — мой спутник, сановник Эстрайсиан Д’Арле. Мы прибыли сюда в качестве полномочных представителей городского Совета Даруджистана. Мне искренне жаль, что появление самозванца Круппа несколько испортило торжественность момента. Как вы уже догадались, никто его сюда не посылал. Так что я, с вашего позволения, незамедлительно отправлю этого трепача восвояси.

— Вынужден вас огорчить: пока что присутствие вашего… соотечественника здесь необходимо, — ответил Бруд. — Не удивляйтесь. Я вам потом все объясню. А сейчас предлагаю пройти в мой штабной шатер.

— Каких гнусных небылиц ты уже успел здесь понаплести? — осведомился Колл, с нескрываемой злостью глядя на Круппа.

Коротышка обиженно надул губы:

— О, сколь тягостно слышать такие слова из уст давнего друга. Да будет тебе известно, Колл, что Крупп неразлучен с Правдой и считает сей союз истинным благословением богов. Как же давно Истина и смиренный Крупп идут по жизни рука об руку — не далее как вчера они отпраздновали сороковую его годовщину. Чем же виноват Крупп, если он постоянно нужен то в одном, то в другом месте? Увы, Круппу не остается ничего иного, как только покорно принимать эти повеления судьбы, ибо…

Колл с глухим рычанием двинулся на толстяка. Эстрайсиан Д’Арле поспешил следом и остановил разъяренного сановника, опустив руку ему на плечо:

— Успокойтесь, прошу вас. Все прекрасно понимают, что мы не несем никакой ответственности за слова и поступки Круппа. Он действует исключительно по собственной инициативе и от своего имени. Так что нам не о чем беспокоиться, дорогой Колл. Поверьте: коли он и впрямь может оказаться полезен, то ему следует убедить нас в этом, приведя веские доказательства, и если их нет, то никакая пустопорожняя болтовня его не спасет.

— И Крупп готов доскональнейшим образом обосновать причины своего появления здесь! — воскликнул коротышка и вновь расплылся в улыбке.

Карга снизилась и принялась кружить над его головой.

— Тебе следовало родиться великим вороном! — каркнула она.

— А тебе — собакой! — крикнул в ответ Крупп.

Карга опустилась на землю, сложила крылья и запрокинула голову:

— Это еще с какой стати?

— Чтобы Крупп мог почесать тебя за ушами, дорогая!

— Родиться собакой? Этого еще не хватало! — обиженно прохрипела Карга.

— Ну что ж, может, тогда попугаем, а?

— Будет вам! — цыкнул на них Бруд. — Прошу всех следовать за мной.

Он повернулся и решительно зашагал к лагерю тисте анди.

Скворец переглянулся с Мхиби и, не выдержав, расхохотался. В следующий миг к нему присоединился Дуджек, а потом и все остальные.

Серебряная Лиса стиснула руку матери.

— А ведь Крупп здесь не просто так, — прошептала она. — Правда, мама?

Рхиви вздохнула и молча повела дочь к штабному шатру.

Когда все зашли внутрь и начали снимать плащи и отстегивать перевязи с оружием, Паран, воспользовавшись моментом, подошел к советнику Коллу.

— Рад снова тебя видеть. Сдается мне, — вполголоса добавил капитан, — что доспехи тебе больше по нраву, чем сановные одежды.

— Ты угадал, друг мой, — вздохнул Колл. — Знаешь, я частенько вспоминаю Гадробийские холмы и тот вечер. Казалось бы, времена тогда для меня были не самые лучшие. А я все равно вспоминаю их с грустью. Там мы были самими собою. — Колл посмотрел на Парана. В глазах советника мелькнула тревога, но он тут же заставил себя улыбнуться и протянул капитану руку. — Тогда многое было проще.

— Не хотите выпить за старые добрые времена? — спросил Скворец. В руках командора был глиняный кувшин с элем. — Кружки у вас за спиной, советник. Вот на этом подобии стола. Бруд слуг не держит, так что я решил поухаживать за гостями.

Паран взял три кружки.

— И это ты называешь столом? — спросил он у Скворца. — По-моему, это днище телеги — вон даже клочки соломы до сих пор торчат.

— Увы, так оно и есть. Кстати, поэтому здесь и пахнет как в конюшне, — добавил седобородый командор, наполняя кружки алчбинским элем. — Минувшей ночью стол Бруда бесследно исчез.

— Вы хотите сказать, что неизвестные злоумышленники украли его стол? — удивился Колл.

— Ну, почему же неизвестные? — Скворец выразительно посмотрел на Парана. — Это твои сжигатели мостов постарались, капитан. Спорю на двадцать монет.

— Но зачем им воровать у Бруда стол?

— А это уж ты сам выясняй. К счастью, Воевода не рассердился. Только пожаловался на «некоторые неудобства».

Звучный голос Каладана Бруда перекрыл все остальные:

— Прошу рассаживаться на всем, что найдете. Самое время начать наш разговор о поставках провианта и всего остального, что требуется армии.

Крупп выбрал себе стул, находившийся во главе «стола». Он плюхнулся на сиденье, сжимая в одной руке кружку с элем, а в другой — изрядный кусок сладкой рхивийской лепешки.

— Какая очаровательная простота жизни, — изрек толстяк, громко чавкая и сияя от удовольствия. — Бесхитростное угощение кочевников, но до чего же вкусно. Мой рот не может насытиться. А какой замечательный прохладный эль.

— Ты замолчишь, проглот несчастный? — угрожающе зашипел на него Колл. — И вообще, что ты здесь делаешь?

— Поскольку, дружище Колл, зрение пока еще верно служит тебе, ты и сам прекрасно видишь: Крупп сидит. Ты, вероятно, хотел спросить, почему он здесь сидит? Наш общий друг, алхимик Барук…

— Спустил бы с тебя шкуру, если бы узнал, что у тебя хватает наглости называть себя его полномочным представителем.

Толстяк едва не поперхнулся лепешкой. Он закашлялся, роняя крошки на колени, и поспешно допил эль.

— Какое ужасное обвинение, дорогой Колл. Если бы Крупп не знал о твоем добром сердце, то решил бы, что ты задался целью испортить ему аппетит. К счастью, это не так, ибо ты пал жертвой чудовищного заблуждения. Крупп торопится заверить всех и каждого: досточтимый Барук в высшей степени заинтересован в успехе нынешней встречи, тем более что здесь собрались поистине легендарные личности. Барук, со свойственной ему прозорливостью, понимает всю важность и значимость грядущей кампании и готов сделать все, что в его силах — и в силах его смиренного слуги Круппа, — дабы кампания окончилась полной победой.