Совсем другой дракон (ЛП) - Аарон Рэйчел - Страница 39

Выглядело так же, как в фильмах. Небесные пути над ними были с самыми дорогими домами в СЗД, но внизу была тьма. Сверху была тьма, где ни капли света не проникало через грязное брюхо Небесных путей. Внизу была тьма, где улицы и дома были все еще в слое ила в фут толщиной после потопа. Даже горизонт был черным из-за бетонной стены, которую Алгонквин построила между этой частью Подземелья и ее озером, отрезав ее от воздуха и солнца, словно каменная крышка на гробу.

Давящая тьма уже оправдывала название этого места, как ямы, но, когда стражи открыли двери, разбив защитные чары грузовика, Мирон понял, как название подходило. Один вдох опасной маслянистой давящей магии заставил его ощущать себя так, словно он упал в холодный грязный ад.

— Предупреждение было бы кстати, — гневно сказал он, активируя лабиринт заклинания, вплетённый в подкладку его плаща, чтобы вызвать личные чары. — Это зона магического загрязнения пятого класса.

Солдат пожал плечами, словно было пустяком то, что лучший в мире маг столкнулся с потенциально токсичной магией. Солдат надел шлем, активировал чары кнопкой и протянул Мирону руку.

— Сюда, сэр. Алгонквин ждет вас.

Убрав голову Эмили под руку, Мирон позволил солдату помочь ему преодолеть три фута до земли. Маслянистая вонь загрязненной магии стала хуже, когда он приземлился, его кожаные туфли погрузились до шнурков в склизкий слой старой озерной грязи, которая когда-то была дорогой. Мирон высвободил ногу, бормоча ругательство, укутался в чары плотнее, пока шел по грязи к госпоже.

Хозяйку Озер было заметить сложнее, чем обычно. Отчасти дело было в магии Ямы. Даже с фарами грузовика за его спиной Мирок не мог видеть дальше пары футов на разрушенной улице, а потом сгущались тени, магия рассеивала свет, как мутная вода. В основном, дело было в Левиафане.

Как когда он нависал над ними на Земле Восстановления, огромный монстр был полупрозрачным, его теневое тело сливалось с черной миазмой Ямы. Мирон знал, что смотрел на Левиафана, а не на игру тьмы, потому что монстр держал Алгонквин в десяти футах над землей на колонне черных щупалец.

Как всегда, когда ей приходилось быть рядом с людьми, Хозяйка Озёр была в публичном облике: старая коренная американка с мудрым морщинистым лицом и густой косой серебряных волос, которая ниспадала до пояса ее синего брючного костюма. Судя по тому, как ее одежда переливалась и менялась, она почти не тратила усилий. Облик рухнул, едва она заметила Мирона.

— Вовремя, — сказала она, человеческое лицо растаяло, а Левиафан опустил ее на землю. — Готово?

Чем утверждать очевидное, Мирон указал на грузовик, где маги Алгонквин переносили серебряный колдовской круг, который раньше был Эмили Джексон, с койки.

Вода Алгонквин пошла рябью от счастья, а потом она ударила водой по улице между ними.

— Опускай тут.

Раздраженно вдохнув, Мирон кивнул, пошёл по грязи к магам, чтобы следить за перемещением.

Даже с его помощью и заклинанием парения перемещение круга было нервной работой. Алгонквин нее говорила ему, куда они направлялись, и Мирону пришлось наполнить круг заранее, загрузить в него магию духов до того, как они покинули Землю Восстановления. Перемещение наполненного круга всегда было плохой идеей, но он думал, что справится из-за огромной вместительности Эмили. Но, хоть поездка прошла без проблем, теперь, на последнем этапе, Мирон стал понимать, как недооценил количество магии, которую Алгонквин выжала из духов, пожертвовавших собой ради ее дела. Даже в круге — эта форма была эффективнее человеческого тела — заклинание Эмили едва могло выдержать всю магию, которую Алгонквин заставила его впитать, и круг напоминал бомбу. Одно неверное движение, и все взорвётся им в лица. Но, хоть такое было почти во всех проектах Мирона, он не переживал менее, пока помогал магам переносить заряженный круг из грузовика на дорогу с илом.

Наконец, казалось, годы спустя, все было на месте. Мирон опустился на колени, вносил последние правки. Он ощутил, как вода капала ему на шею. Он поднял голову, Алгонквин нависала над его лицом.

— Лучше бы это сработало, маг, — прошептала она, хмуро глядя на него из его отражения. — Я проливала бы кровь драконов весь день с радостью, но жертвы моих братьев и сестер не должны быть напрасными.

— Так и будет, — пообещал он, скрытно вытирая воду с шеи. — Магии тут хватит, чтобы поднять тебя три раза, — Мирон еще не работал с таким количеством силы, может, ни один человек еще не собирал столько в одном круге. Если бы кто-то из его бывших коллег присутствовал, этот круг вошел бы в книги по истории. Особенно, его истории. Ядро заклинания было от Ворона, но Мирон создал из него шедевр магической инженерии. Измененный круг перед ним был лучшей его работой, и было физически больно от того, что видели это только прихвостни Алгонквин. Хотя не так больно, как то, что ему нужно было сделать дальше.

Он встал, глубоко вдохнул, хмуро посмотрел на озеро, все еще носящее его лицо.

— Я исполнил свою роль. Круг управления завершен и наполнен до краев, как и было обещано. Теперь твоя очередь, Алгонквин. Скажи, какого Смертного Духа мы поднимаем, чтобы сделать меня Мерлином.

Этот вопрос мучил его с момента, как он сменил сторону. Алгонквин всегда говорила, что соберет магию, чтобы поднять своего Смертного Духа, но она не говорила, какого духа наполняла. Мирон заметил силуэт в крови дракона, когда был на животе под Левиафаном во время катастрофы с Новалли, но не успел определить его природу, владения или даже размер. Он спрашивал у Алгонквин о тонкостях много раз с тех пор, как присоединился, но она отмахивалась, обещала рассказать, когда придет время.

Учитывая, как он получил это место, Мирон думал, что она просто осторожничала. Он не надеялся на то, что она доверяла ему, и он не обижался. Было логично скрывать от сомнительного союзника важную для миссии информацию. Теперь он увидел, какое место она выбрала для призыва, и Мирон начал переживать, что Алгонквин скрывала сведения о своем духе не из-за безопасности.

— Почему мы делаем это здесь? — осведомился он, нервно озираясь в неестественной тьме в Яме. — Я сказал, когда присоединился, что не буду призывать больше духов смерти, — это было его единственное условие. Он видел, куда привела сделка Новалли с дьяволом. Он не хотел в этом участвовать. Даже ради становления Мерлином. К счастью, Алгонквин качала головой.

— Я знаю о качестве этого места, — сказала она, глядя на тьму так, словно что-то могло вырваться оттуда. — Но, хоть я предпочла бы делать это не там, где воняет страхом смертных и смертью, это должно быть тут, потому что тут это все началось.

Она махнула водой на окружающую землю, и Мирон только сейчас заметил. Что она не была плоской, как остальной город. Земля спускалась, дороги из гравия и уничтоженные дворы разбитых домов вокруг них спускались под углом, чтобы сформировать чашу неглубокого кратера размером с квартал, и на дне чаши они и стояли.

— Тут это началось, — сказала Алгонквин, глядя на склон. — Шестьдесят лет назад волна моего гнева ударила тут. Эхо того гнева, смешанное с ужасом тех, кого он убил, создали магию, которую ты ощущаешь сейчас. Смесь была такой ядовитой и вязкой, что мне пришлось запечатать ее, чтобы она не проникла в мою воду. Но, хоть потеря земли печальна, все не так плохо. Магия Ямы злая, но она гуще других мест в городе, потому что тут она родилась.

Холодок пробежал по телу Мирону.

— Кто она?

— Мой город, — сказала Алгонквин, наклонив голову, чтобы посмотреть на черное брюхо Небесных путей над ними. — Ты не задумывался, зачем я завоевала город, который навредил мне больше всего? Почему решила отстроить Детройт, а не стерла его навеки с карты?

— Конечно, задумывался, — Мирон подавлял волнение в голосе. — Все гадали. Они даже придумали этому название в офисе по делам духов: «Парадокс СЗД». Известная тема.

Это было сальным преуменьшением. Вопрос, почему Алгонквин, которая больше переживала за рыбу, чем за людей, заставила себя отстроить человеческий город на затопленной пустоши, еще и сделать его одним из самых больших и густонаселенных в мире, был самой большой загадкой в постмагической эпохе.